Все делалось для поощрения жесткой экономии. Дресс-код, предписывавший носить черное, знак траура, стал универсальным цветом всего народа. Лидеры пообещали своим согражданам кровь и слезы, напомнив им, что война была им навязана и ее нужно продолжать до победы. Чтобы мотивировать войска, они призвали к неизбежному последнему наступлению, которое позволит Ирану освободить свою территорию и святыни шиизма. Начиная с 1985 года Тегеран представлял каждый новый год как «решающий год», когда война подойдет к концу. Во время пятничной молитвы муллы вспоминали жертвы шиитских святых и превозносили добродетели мучеников. Они гарантировали тем, кто погиб на фронте, немедленный доступ в рай, где их встретит вечная слава и когорта гурий, каждая прекраснее предыдущей.
Для целомудренных, часто неискушенных молодых солдат, не знавших ничего, кроме истин Корана, это обещание не было лишено привлекательности. В отличие от Саддама, аятолла Хомейни использовал религиозное сектантство, представляя продолжающиеся военные действия против Ирака как законный крестовый поход шиизма против суннизма. Он также не стеснялся играть на национализме иранцев, который оказался мощным фактором национального единства. Были увеличены пенсии. Инвалидам-фронтовикам предоставлялся приоритет при устройстве на государственную работу. Для поощрения профессиональной деятельности Верховный лидер издал фетву, которая разрешала несовершеннолетним записываться в Басидж без разрешения родителей, подчеркивая, что борьба за ислам является моральным долгом, более важным, чем работа или образование. Фонд мучеников распространил свои услуги на молодых басиджей. Неблагополучные семьи знали, что если один или несколько их детей погибнут в бою, то их материальное положение значительно улучшится. Для многодетных семей, не имеющих реальных перспектив, это был весомый аргумент. Многие молодые люди готовы были пожертвовать собой не во славу ислама, а ради лучшего будущего своей семьи.
Режим также навязал строгое соблюдение предписаний ислама, предоставив религиозной полиции полную свободу действий для наказания нарушителей. Права женщин были еще больше урезаны, несмотря на то, что их поощряли заменять мужчин на заводах, в магазинах, государственных администрациях и частных компаниях, всегда одетых в черное. Как и в Ираке, им предлагалось избавиться от своих украшений, чтобы поддержать военные усилия. Их имена затем публиковались в прессе, чтобы стимулировать щедрость населения. Рабочих призывали работать без зарплаты несколько дней в месяц. Государственных служащих, достигших возраста мобилизации, призывали идти на фронт или выплачивать государству часть своей зарплаты. Фермеров просили делать пожертвования в натуральной форме, пусть даже самые скромные. Чтобы не полагаться на денежный станок, поощрялся бартерный обмен.
Электричество отключали на несколько часов в день, а бюджеты государственных администраций были резко сокращены. Снабжение стало более жестким, хотя власть имущие закрывали глаза на расширение черного рынка. Муллы – и Рафсанджани в особенности – понимали, что им нужно быть помягче с торговцами и бизнесом, который финансировал и поддерживал их. Чтобы избежать народного восстания, правительство субсидировало основные продукты. Все эти усилия позволили режиму соблюдать строгую бюджетную экономию, чтобы направить треть ВВП на военные нужды. Зная, что не может рассчитывать ни на какую другую помощь извне, правительство держало валютный резерв в размере около семи миллиардов долларов для покрытия непредвиденных расходов. Чтобы показать людям, что они ему небезразличны, правительство приказало построить огромные подземные убежища, которые должны были защитить их от разрушительных последствий иракских налетов.
Однако Исламская республиканская партия потерпела серьезное поражение на выборах в законодательные органы, состоявшихся 15 апреля и 17 мая 1984 года – вопреки ожиданиям и несмотря на то, что ее поддерживал аятолла Хомейни. Это был явный признак усталости иранцев от войны и ее лишений. Хотя ПИВТ победила в голосовании, группа независимых кандидатов, собравшая депутатов от других партий, получила абсолютное большинство мест и потребовала обсуждения вопроса о продолжении войны. Акбар Хашеми Рафсанджани был переизбран спикером Меджлиса, но теперь ему пришлось вести переговоры с другими политическими группами, которые выступали против сохранения Мохаммада Салими на посту министра обороны. Это был способ парламентариев выразить уныние, которое, судя по растущему числу дезертиров, распространялось и на военных. 29 августа 1984 года два иранских пилота дезертировали со своим истребителем «Фантом» и нашли убежище в Ираке. Иракцы передали самолет Советам в благодарность за ценную военную помощь.
Столкнувшись с недовольством, спикер парламента был вынужден назначить нового министра обороны (Хусейна Джалали) и рассказать депутатам о причинах продолжения войны. После бурного заседания он заручился их поддержкой благодаря решительной поддержке аятоллы Хомейни и Хасана Роухани, председателя комиссии Меджлиса по обороне. Поддержав назначение Джалали, амбициозный тридцатишестилетний священнослужитель Роухани поставил свое политическое будущее на Рафсанджани, который действительно ускорил его карьеру. После войны Роухани стал вице-председателем парламента и генеральным секретарем Высшего совета национальной безопасности, затем вошел в состав Ассамблеи экспертов, после чего был назначен главным переговорщиком по ядерным технологиям в Иране и был избран президентом Исламской Республики 14 июня 2013 года, сменив на этом посту Махмуда Ахмадинежада.
В обмен на свою поддержку Верховный лидер заставил Рафсанджани принять генерала Неджада в качестве своего личного представителя в Высшем совете обороны, прекрасно зная, что эти два человека ненавидят друг друга. Это назначение было направлено на то, чтобы дать понять Рафсанджани, что он больше не может делать все, что ему нравится, и что он не сможет выиграть войну без поддержки регулярной армии. Чтобы сделать послание еще более ясным, аятолла Хомейни сам сфотографировался в объятиях генерала Неджада. Генерал Исмаэль Сохраби был назначен начальником штаба вооруженных сил.
Тем временем Али Хаменеи воспользовался ситуацией, чтобы попытаться навязать нового премьер-министра. Но он не учел драчливости Рафсанджани. Спикер парламента убедил Верховного лидера оставить Мир-Хоссейна Мусави на посту, чтобы помешать влиянию его великого соперника. Обиженный тем, что Верховный лидер отрекся от него, Али Хаменеи развил еще более радикальную риторику, отвергая в принципе любые признаки открытости Ирана внешнему миру. Этот эпизод лишь усугубил недовольство Али Хаменеи Мир-Хоссейном Мусави, которое достигло кульминации значительно позже, после результатов президентских выборов 2009 года, когда он приказал арестовать Мусави, кандидата от оппозиции и реформатора.
Для Анкары положение радикально изменилось, поскольку Ирану удалось перенести боевые действия на север Ирака, недалеко от турецкой границы. Турецкое правительство было вынуждено поставить безопасность выше своих коммерческих интересов, что привело к установлению более тесных связей с Багдадом и дистанцированию от Тегерана. В Турции курдские активисты воспользовались этой ситуацией для создания тыловых баз на иракской территории. С 1978 года Турции приходилось бороться с активностью Рабочей партии Курдистана (РПК), марксистской организации, основанной Абдуллой Оджаланом. После государственного переворота 1980 года в Турции РПК была запрещена и беспощадно подавлялась генералами. 15 августа 1984 года Абдулла Оджалан перешел к партизанской войне, воодушевленный успехами курдов в Ираке и Иране. Напав на несколько турецких гарнизонов, бойцы его пешмерга укрылись на севере Ирака.
Поскольку иракский режим увяз в войне с Ираном и не мог отреагировать, турецкая армия взяла ситуацию в свои руки. Она предприняла несколько вторжений на иракскую территорию, пытаясь уничтожить базы РПК, но без особого успеха. Иракские власти были уведомлены, но могли лишь признать свою неспособность обнаружить и уничтожить укрытия РПК. Понимая, что он не может изгнать повстанцев, Саддам Хусейн согласился заключить с Анкарой соглашение о взаимном сотрудничестве, направленное на борьбу с РПК.
По условиям этого соглашения, подписанного 15 октября 1984 года, каждая из двух сторон имела право без предварительного уведомления вторгаться и вести военные действия на территории другой стороны в полосе шириной пять километров. Ради сохранения баланса Анкара попыталась заключить аналогичное соглашение с Ираном. Это предложение было встречено вежливым, но твердым отказом президента Али Хаменеи, который не хотел уступать ни на йоту своего суверенитета светскому режиму, союзному американцам.
Глава 21. Год пилота
27 января 1985 года, после более чем двух лет удержания оборонительной позиции на суше, Ирак перешел в наступление и попытался вернуть себе острова Маджун и их драгоценные нефтяные месторождения. Операцию возглавили генерал ар-Рашид и генерал Фахри, соответственно, командиры 3-го и 6-го армейских корпусов. Они задействовали четыре свои лучшие дивизии и две бригады коммандос. В то время как дивизии начали крупномасштабную операцию по зачистке к северу и югу от островов Маджун, чтобы уничтожить иранских комбатантов, постоянно проникающих на иракские позиции, спецназ атаковал два острова после интенсивной артиллерийской подготовки. Свернувшись калачиком в лодках, коммандос пронеслись через болота и устремились к своей цели, уклоняясь от очередей зенитных орудий, установленных на плавучих баржах. Обороняющиеся атаковали их сразу при высадке. Бой был необычайно ожесточенным и закончился рукопашной схваткой, в которой обе стороны стоили друг друга. Иранцы направили подкрепления вдоль своих дамб, подавляя атакующие войска. В конце дня коммандос были вынуждены покинуть северный остров, но сохранили плацдарм на южном, который был ближе к их позициям. Они восстановили контроль над примерно десятью нефтяными скважинами и немедленно начали строительство своей собственной дамбы, чтобы ввести значит