Тем временем турецкая армия продолжала вторгаться на север Ирака, чтобы выследить РПК. В начале июня президент Турции Кенан Эврен отправился в Тегеран, чтобы встретиться с иранскими лидерами и попытаться снизить напряженность, которая подрывала двусторонние отношения между двумя странами в течение почти двух лет. Они заключили соглашение из пяти пунктов, предусматривающее, что обе стороны: 1) не будут вмешиваться во внутренние дела друг друга, 2) откажутся занимать какую-либо официальную позицию, потенциально наносящую ущерб другой стороне, 3) обязуются не транслировать радио- или телевизионные программы, враждебные другой стороне, 4) станут укреплять трансграничное сотрудничество в сфере безопасности и 5) обязуются активно бороться с курдскими группировками, действующими на территории другой стороны.
Иранцы воспользовались занятостью иракской армии в операции «Анфаль», чтобы улучшить свои позиции на северном фронте. Летом Иран захватил Мават и предпринял несколько рейдов операции «Насер» в направлении плотины Дукан. После лета наземный фронт оставался спокойным до конца 1987 года, за исключением случайных артиллерийских дуэлей и нескольких удачных ударов, чтобы держать врага в напряжении.
13 января 1987 года в столице Ливана был похищен французский журналист Роже Оке. Это похищение привело к решительной переориентации французской политики в отношении Ирана. И правительство Жака Ширака, и французское общественное мнение больше не могли оправдывать переговоры с захватчиками заложников. Укоренялась мысль, что этой ситуации не будет конца, ибо каждый шаг к нормализации сопровождался очередным терактом или захватом заложников. Разочарование было на пике. Здесь также разошлись мнения между теми, кто критиковал цинизм иранских властей, и теми, кто видел в нем свидетельство ожесточенной борьбы между различными фракциями режима. Тем не менее Шарль Паскуа смог навязать Ирану жесткую политику. Чтобы защитить себя от дальнейших террористических кампаний, министр внутренних дел принял исключительные меры для защиты французов. Управление иранской ситуацией было передано от дипломатического корпуса полиции.
17 февраля 1987 года раскаявшийся тунисский исламский фундаменталист связался с DST и заявил, что готов сдать террористическую сеть, ответственную за террористические атаки на французскую столицу в 1986 году. Первоначально информатор был завербован иранцами во время учебы в университете Кума. Он заявил, что разочарован слепотой аятоллы Хомейни и хочет положить конец нападениям, напрасно льющим кровь во Франции.
Он выявил всю террористическую сеть, возглавляемую Фуадом Али Салехом, тунисцем, с которым он познакомился в Куме. Салех утверждал, что был близок с аятоллой Монтазери. Он был завербован сетями исламских фундаменталистов, контролируемыми Тегераном. В обмен на эту ценную информацию осведомитель получил французское гражданство и новую жизнь в Северной Америке.
Разоблачения информатора выявили центральную роль посольства Ирана в организации этих нападений. Он опознал некоего Вахида Горджи, официально переводчика посольства, как вероятного координатора терактов, совершенных в 1986 году. По словам осведомителя, Горджи фактически был агентом иранских спецслужб в Париже с начала 80-х годов.
Можно задаться вопросом, что на самом деле подтолкнуло этого тунисского исламского фундаменталиста, близкого к иранской власти, раскрыть личность своих бывших товарищей французским властям? Разве нельзя предположить, что это была провокация или сведение счетов между иранскими группировками? Любая гипотеза может оказаться верной.
Дело было передано в антитеррористический магистрат Жиля Булука. В течение трех месяцев DST проводила расследование и выходила на подозреваемых. 3 июня 1987 года полиция арестовала пятьдесят семь человек, половина из которых была выслана в экстренном порядке. В последний момент Вахид Горджи укрылся в посольстве и избежал облавы. О том, что аресты неизбежны, его якобы предупредил французский дипломат, отвечавший в то время за иранское досье на набережной Орсе. Министерство иностранных дел и Министерство внутренних дел были в худших отношениях, полностью расходясь во мнениях о том, как управлять иранской ситуацией. Учитывая этот пагубный контекст и вражду между Жаном-Бернаром Раймоном и Шарлем Паскуа, не исключено, что утечка информации была спланирована, чтобы избежать унижения иранского представительства во Франции и дальнейшего ухудшения двусторонних отношений. Однако французские судебные власти не разделяли эту точку зрения и решили установить за иранским посольством скрытое наблюдение, чтобы предотвратить побег Вахида Горджи. Шарль Паскуа торжествовал.
В конце июня Жак Ширак направил Тегерану ультиматум, согласно которому, если Вахид Горджи не предстанет перед следственным судьей Жилем Булуком до 16 июля, все иранские дипломаты во Франции будут высланы. Ширак радикально отошел от примирительных заявлений, которые он делал несколькими месяцами ранее. Однако премьер-министр добавил, что готов обменять Вахида Горджи на всех французских заложников, удерживаемых в Ливане. В начале июля Иран ответил угрозой похитить двенадцать французских дипломатов, все еще находящихся в Тегеране. Французская полиция в ответ немедленно взяла в осаду иранское посольство. 13 июля катера КСИР в Персидском заливе обстреляли из пушек и ракет французский контейнеровоз «Вилль д'Анверс».
Послание было предельно ясным: Тегеран не уступит ни пяди и готов атаковать французские интересы. На следующий день, когда в Елисейском дворце полным ходом шло празднование Дня взятия Бастилии, боевики КСИР окружили французское посольство в Тегеране. Воспоминания о кризисе с заложниками в американском посольстве внезапно всплыли в памяти каждого француза. Последовала четырехмесячная «война посольств». Общественное мнение Франции накалилось и стало резко критиковать режим мулл. Бывший президент Валери Жискар д'Эстен даже отбросил свою обычную сдержанность и заявил: «Франция не должна нормализовать отношения с Ираном, который находится в тисках религиозного фанатизма».
17 июля 1987 года Франция официально разорвала дипломатические отношения с Ираном. Президент республики начал операцию «Прометей», развернув французскую военно-морскую оперативную группу для крейсерского плавания у иранского побережья. У группы была двойная задача: с одной стороны, оказать давление на Иран, чтобы заставить его освободить французских дипломатов и прекратить войну за посольства; с другой стороны, защитить французское торговое сообщение в Персидском заливе. 30 июля авианосец «Клемансо», вооруженный сорока самолетами, фрегаты «Сюффрен» и «Дюкен», а также танкер «Мёз» отплыли из Тулона в Индийский океан. Они следовали за фрегатом «Жорж Леги», который срочно вышел в море неделей ранее, а за ними через несколько дней последовали минные тральщики «Гарильяно», «Кантхо», «Винь-Лонг» и корабль поддержки «Гаронна».
Все эти корабли достигли региона в течение первых двух недель августа, присоединившись к танкеру «Maрн» и корветам «Проте», «Бори», «Дудар де Лагри» и «Шельхер». Эти четырнадцать кораблей образовали оперативную группу 623, которой с борта «Клемансо» командовал адмирал Эрве Ле Пишон. Оперативная группа 623 была разделена на три части: TG 623-1 состояла из фрегата «Жорж Леги» и четырех корветов и патрулировала Персидский залив для сопровождения торговых судов под французским флагом; TG 623-2 состояла из авианосца «Клемансо», фрегатов «Сюффрен» и «Дюкен», танкеров «Мёз» и «Марн» и была развернута в Оманском заливе для поддержания сдерживающего присутствия против Ирана; TG 623-3 состояла из трех тральщиков и корабля поддержки «Гаронна», задачей которых было нейтрализовать мины, установленные Ираном вблизи Ормузского пролива.
Оперативная группа поддерживалась атлантическим морским патрульным самолетом, базирующимся в Джибути. Экипажи имели гибкие правила применения оружия, которые позволяли им открывать огонь при одном только подозрении на враждебные намерения, хотя сначала они должны были точно идентифицировать потенциальную цель. Тем временем командование операции «Прометей» планировало воздушную кампанию против иранских баз и нефтяных объектов, в частности терминала Харг. Пилоты французской морской авиации были готовы к атаке. Иранцы были поставлены в известность об этом факте.
Французское военное присутствие, очевидно, оказалось достаточным сдерживающим фактором, чтобы предотвратить любые дальнейшие террористические инциденты во Франции и любые нападения на французские суда, курсирующие в Персидском заливе. Единственный серьезный инцидент заключался в том, что французские «Крестоносцы» перехватывали иранские самолеты морского патрулирования, которые подходили слишком близко к военно-морской оперативной группе. Иранские «Орион» P-3 неизменно ретировались достаточно быстро, чтобы французские самолеты не открывали огня.
Тем временем французское правительство пыталось провести переговоры с иранскими эмиссарами, чтобы найти достойное завершение кризиса. Шарль Паскуа заговорил о французских заложниках, удерживаемых в Ливане, и вновь предложил использовать Вахида Горджи в качестве разменной монеты. Иранцы поддержали эту идею, но потребовали второй выплаты долга «Евродиф». Они также потребовали освобождения Аниса Наккаша и его приспешников. Жак Ширак согласился на обмен заключенными и, в принципе, на финансовую операцию. Он также обязался помиловать Аниса Наккаша, если будет избран президентом республики весной следующего года. По словам журналистов Пьера Фавье и Мишеля Мартен-Ролана, Жан-Шарль Марчиани, посланник премьер-министра при иранских властях, якобы подтвердил, что освобождение Аниса Наккаша было устно согласовано между Тегераном и правительством Жака Ширака.
27 ноября 1987 года в Бейруте были освобождены журналисты Роже Оке и Жан-Луи Норманден. На следующий день французская полиция сняла осаду с иранского посольства в Париже. Вахид Горджи немедленно сдался французским властям. В течение нескольких часов его допрашивал мировой судья Булук, который не стал выдвигать никаких обвинений. Затем его посадили на самолет и выслали в Иран. Во время этих событий КСИР прекратил осаду французского посольства в Тегеране. Война посольств закончилась. Через несколько дней Париж выплатил Тегерану 330 миллионов долларов в качестве второго транша по спору о «Евродифе». Переговоры продолжались. Жак Ширак, баллотировавшийся тогда на пост президента, пообещал Ирану восстановить его в качестве акционера «Евродиф», предоставив ему доступ к обогащенному урану через завод Tricastin, если все французские заложники, все еще удерживаемые в Ливане, будут освобождены до второго тура президентских выборов во Франции. Это было весьма заманчивое предложение для Ирана, который возобновил свою ядерную программу и отчаянно пытался приобрести обогащенный уран.