ть своей семьи, настояли на мехре размером в тридцать тысяч долларов США. В наше время не до романтики…
Пикантная подробность: для заключения официального брака требуются не только паспорта молодоженов, но и… справка от врача. Жених с невестой должны сдать анализы на СПИД, гепатит, венерические заболевания, а также пройти тест на наркозависимость. Стоит заметить, что заключать брак с больным СПИДом или с наркоманом никто не запрещает. Просто, согласно закону, молодые люди должны иметь исчерпывающие сведения друг о друге, прежде чем принимать важнейшее в своей жизни решение. В комплекс процедур также входят прививки и небольшая лекция об основах семейной жизни.
Мулле, направившему нас с Бехрузом на анализы перед посещением местного загса, мы явно пришлись не по душе. Во-первых, клиника, в которой должна была пройти процедура, находилась на противоположном конце города, в одном из самых бедных районов Тегерана (позднее выяснилось, что куда лучшее заведение было от нас буквально в двух шагах). Во-вторых, нам объявили, что приезжать надо рано утром и натощак. И это тоже действительности не соответствовало — по крайней мере для меня.
Ну а теперь представьте парочку не до конца проснувшихся, голодных и злых молодоженов, которые в итоге оказываются в заведении, не шибко отличающемся от российской бюджетной поликлиники — только погрязнее, захудалее и все женщины почему-то закутаны в черное.
Мы резво ломанулись в первый же кабинет, на который нам показала регистратор. Над дверью было что-то написано на фарси, но спросонья мне было лень напрягаться.
Милая дама внутри занесла мое имя в какой-то журнал. Бехруз смущенно остался за порогом, и потому коммуникацию мне поначалу пришлось налаживать самой. Когда стало ясно, что до медицинской лексики я еще не доросла, его таки зазвали внутрь и задали мне единственный вопрос: есть ли у меня прививка от дифтерии? Я, как честная девушка, ответила, что прививки такой нет и не намечается.
«Интересно, — думаю, — а какое отношение прививки имеют к анализам?» Тетя тем временем достала иглу и велела мне закатать рукав, что я радостно и сделала: сейчас венку проколют, и пойду я, счастливая, кушать. Не тут-то было! Откуда-то из недр холодильного шкафа в руках у врачихи появилась некая ампула. Она резво набрала лекарство и со шприцем наперевес двинулась ко мне. Мамочки!
— Бехи, — завизжала я. — Что она делает?
— Прививку тебе от дифтерии, — удивленным голосом сказал мне муж.
— Какая прививка от дифтерии? Нельзя мне делать никаких прививок!
Меня все-таки поражает вера Бехруза в человечество. Доктор сказал в морг — значит, в морг. А спросить, какие там у меня противопоказания, им слабо.
От шприца муж все-таки меня отбил, пояснив, что в Иране мы с ним жить не собираемся. Тетя успокоилась, рассказала, куда идти сдавать анализы, и милостиво выпустила нас из кабинета.
На этот раз я не поленилась оглянуться и прочитать надпись над дверью. Она гласила: «Вакцинационная».
На третьем этаже меня ожидали две новости: хорошая и плохая. Хорошая заключалась в том, что у меня анализ крови брать не будут, его придется сдавать только Бехрузу. Поскольку я вступаю в брак впервые, мне оказывают уважение, как бы заранее признавая, что у меня «ничего такого быть не может». Бехруз тоже женился в первый раз, но молодым людям, видимо, в таких вопросах доверия меньше.
Плохая новость ожидала меня в виде белого стаканчика, на котором была начертана моя фамилия. На допинг меня никогда в жизни не проверяли — и я не сразу смекнула, что мне, собственно, с этим стаканчиком делать. Когда сообразила, покорно поплелась в туалет за ширмочкой. И попыталась эдак стыдливо за собой ширмочку задвинуть. Куда там! Медсестра быстро дала понять: за всеми моими телодвижениями ведется строгое наблюдение. Тяжело вздохнув, я начала разоблачаться…
Картина маслом: я над иранским унитазом «а-ля дырка в полу», со стаканчиком в одной руке и полами моего длиннющего пончо в другой, под строгим взглядом надзирательницы. Добавьте сюда зеркала, развешанные по всем стенам кабинки от потолка до пола (опять же, чтоб наблюдать было сподручнее), и, не побоюсь этого слова, чужие анализы в стаканчиках под носом. Да, именно в такие моменты начинаешь понимать, что родина милее заграницы…
Хотя зря я жалуюсь. Когда анализ сдавал бедный мой муж, ему было еще веселее. Наркоманами чаще оказываются юноши, а не девушки. А муж-наркоман в иранском обществе — одна из самых страшных трагедий: ведь именно на мужчине держится семья, и он является основным добытчиком. Поэтому с Бехи совершенно не церемонились: парень, приставленный наблюдать за ним, встал рядышком в кабинке, дергался при каждом Бехрузовом подозрительном движении, да еще и приговаривал что-то типа: «Эй ты, давай быстрей, я тут полдня, что ли, из-за тебя стоять буду?»
Радостная и довольная, я уже предвкушала, как сейчас буду наворачивать огромный сэндвич в каком-нибудь ресторанчике. Не тут-то было! Милая девушка в регистратуре пояснила, что анализы нам не выдадут, пока мы не прослушаем специальную лекцию для молодых супругов. В самом деле, как начинать семейную жизнь без всякой подготовки?
Я от санпросвещения еще кое-как умудрилась отмазаться, сославшись на то, что на фарси я все равно не говорю. До сих пор жалею, что не посмотрела на это своими глазами — но мужчин и женщин на сеанс водили раздельно, а значит, мне пришлось бы еще час дожидаться вожделенного бутерброда.
Бехрузу этого представления избежать не удалось, и вернулся он полный впечатлений. Весь процесс исполнения супружеских обязанностей был продемонстрирован на кинопленке. Там же здоровым дядечкам (женятся тут лет в 25–30, не забывайте) рассказали о разнице между мужской и женской анатомией, средствах предохранения и тому подобном, а также — о женской психологии, как с женой следует обращаться (в особенности в первую брачную ночь). Этика и психология семейной жизни — предсвадебный экспресс-курс. А вы говорите, отсталая страна!
Но все-таки чуть позже, уплетая завтрак за обе щеки, я подумала, что нам будет о чем рассказать внукам. Которые, будем надеяться, вырастут в Европе…
Сдав анализы, можно идти к мулле — расписываться.
На следующий день ровно в полдень мы прибыли к служителю Аллаха с окладистой бородой и в белом тюрбане. Человеком он оказался чрезвычайно вдумчивым и приятным в общении. Прежде чем расписаться в здоровенной книжище, где регистрировались акты гражданского состояния, а также в «аргнаме» — свидетельстве о браке, тоже книжечке формата А4, куда подробно вносятся все условия брачного соглашения, мулла попросил Бехруза перевести мне главное: на что я имею право после свадьбы.
А имею я право на безоговорочный развод в следующих случаях:
Если в течение полугода с момента заключения брака муж не выплатит мне никаких денег и содержания;
Если муж будет плохо со мной обращаться;
Если муж будет заниматься антиисламским или другим, позорящим меня делом (либо его поведение будет меня позорить);
Если муж будет заключен в тюрьму на срок более пяти лет;
Если муж сойдет с ума;
Если у меня будет желание иметь детей, но в течение десяти лет с мужем ничего не получится.
Также если муж пропадет больше чем на полгода и от него не будет никаких вестей, я могу обратиться в суд с просьбой его разыскать. Если суд его не разыщет — я получаю право на развод.
В случае развода по желанию мужа (или в связи с вышеприведенными пунктами) супруг обязан ежемесячно отчислять мне определенную долю «богатства, нажитого им за годы семейной жизни». Короче говоря, жене выгодно, чтобы муж богател: даже если разведутся, платить он ей будет по результатам совместной жизни.
Кроме всего прочего, и муж, и жена имеют право поставить друг другу любые дополнительные условия, которые будут зафиксированы в брачном договоре. Например:
Жена может оговорить свое право на работу или учебу в вузе (теоретически для этого нужно согласие мужа);
Супруги могут заранее договориться, с кем из них останутся дети в случае развода;
Жена может обязать мужа гарантированно дать ей право на выезд за границу в одиночку, на получение загранпаспорта и т. п. — все права, для получения которых после заключения брака необходима подпись супруга.
Можно также заранее расписать режим владения имуществом, распределение доходов супругов и прочие финансовые вопросы, которые в России обычно и подразумеваются под «брачным договором».
Ограничений на пожелания нет — главное, чтобы оба были готовы поставить под условиями свои подписи.
После этого мне осталось раз двадцать расписаться и дважды написать свое имя на фарси (оба раза — с ошибкой). Мы даже выбрали симпатичную обложку для своего «аргнаме», после чего Бехруз с грустной улыбкой заплатил дяде пятьдесят баксов — именно столько здесь стоит заключение официального брака. Хорошо хоть мы родственников с собой не привели — за «торжественность обстановки» с нас бы содрали всю сотню.
Увы, при отсутствии отдельной квартиры подобный брак превращается в пустую формальность. В городах жить с родителями не принято и, учитывая строгость местной морали, практически невозможно. Муж и жена могут ежедневно встречаться то на одной, то на другой квартире, однако ночи будут проводить отдельно, ибо того требуют приличия. Для нормальной жизни необходимо как минимум съемное жилье.
Но вот квартира куплена (снята) и обставлена должным образом, накоплены и деньги на церемонию. Наступает свадебный марафон, ибо официальная церемония делится аж на три части — одна веселее другой.
Начинается все с ханабандана. Ханабандан переводится как «раскрашивание хной», это — девичник по-ирански. Проще говоря, одни дамы плюс жених с невестой. Жениху приходится нелегко. Зрителям тоже.