Тегеранцы переходят дорогу где хотят и как хотят. Если в Москве водители лишь иногда пропускают светофоры и зебры, то в Тегеране и автомобилисты, и пешеходы игнорируют их постоянно. А вообще, перед тегеранскими водилами впору снимать шляпу: по всем расчетам, наезды при таком положении вещей должны были бы случаться на каждом углу. Нет, умудряются пусть в сантиметре — но затормозить! Реагируют мгновенно — привыкли, что пешеход может выскочить на дорогу в самом неожиданном месте. А может, потому хорошо водят, что всегда трезвые?
Смех смехом, но иранская статистика не радует: по числу дорожно-транспортных происшествий Иран обгоняет Россию. Почти каждый здесь может рассказать печальную историю о погибших или покалеченных родственниках. Когда Фатиме было всего семь лет, семья попала в страшную автокатастрофу: мама девочки погибла, сама Фатима, сидевшая у нее на коленях, выжила чудом. Рассказывает, что так до сих пор толком и не знает, что тогда случилось: скорее всего, один из водителей на оживленной магистрали, как обычно, позабыл о правилах дорожного движения.
А не так давно Фатиме пришлось утешать дальнюю родственницу, готовую покончить с собой. Бедная женщина в одночасье лишилась взрослых сына и дочери, разбившихся на шоссе. Причина стандартная: кто-то не справился с управлением.
Авиаперелеты. Это наиболее простой и безопасный способ путешествия по Ирану. Аэропорты имеются в тридцати городах страны, билеты стоят относительно недорого, самолеты комфортабельны. Однако в случае отмены рейса могут возникнуть определенные неприятности.
По пути в аэропорт мы пробивались через стену снега. Наш гид Мортаза с довольным видом объявил, что мы наблюдаем редчайшее природное явление. Даже легкие снегопады случаются в Ширазе лишь раз в несколько лет. А такое…
— Такого лет сорок не было!
Мы заулыбались, довольные, что наблюдаем подобную редкость. И тут у меня родился неприятный вопрос:
— Мортаза… эээ… а самолеты вообще сегодня летать будут?
— Ну-у… «по фактической погоде» (предварительно Мортаза позвонил в аэропорт одному из сотни своих друзей).
Мы еще не знали, что у самолетов авиакомпании Iran Air есть три стадии готовности к рейсу:
Иншалла — перед взлетом, при любой погоде, пятьдесят на пятьдесят — может, полетим, а может — нет;
Машалла — полетим точно и даже, наверное, доберемся до пункта назначения (констатируют только после удачной посадки);
Альхамдулила — никуда не полетим, и скажите спасибо, что вас хоть предупредили.
У нас уже взяли багаж, и тут началась полная «альхамдулила». Снег падал и падал, каждый час объявляли, что рейс откладывается еще на час. Мы успели облазить весь аэропорт и купить по сувениру в каждой лавочке. Вечер закончился совместным ужином в ресторане под причитания моего друга Пашки, осматривавшего Иран со мной и моим мужем: «Неужели трудно завести на весь аэропорт одну снегоуборочную машину? Ну кто ж мог подумать, что зимой снег пойдет?!»
Вначале я была настроена оптимистично: ну, сегодня не полетим, перебросят рейс на завтра, как делают все нормальные авиакомпании или запасной дадут — ведь самолеты между Ширазом и Исфаханом летают несколько раз в день. Но, как выяснилось, у иранцев свои правила. Максимум, на что может рассчитывать пассажир пропущенного из-за нелетной погоды рейса, — возврат денег в том офисе, где он покупал свой билет. Довольно хитрый ход — офис, вполне возможно, находится в другом городе. Куда как раз и надо вернуться. Никаких запасных рейсов или переносов не предусмотрено — идешь и покупаешь билет заново, если, разумеется, не хочешь застрять в аэропорту навечно. Мы же могли надеяться на вылет только вечером следующего дня — если, конечно, снег растает.
Все проблемы легли на плечи Бехруза, который битый час пытался отвоевать наш багаж, параллельно названивая в покинутую нами гостиницу и выясняя, есть ли у них комнаты. Нам были очень рады, ведь за неимением других номеров мы заплатили за два люкса. Добрались до пристанища мы в третьем часу ночи, причем Бехи еще нас, «европейских» туристов, утешал:
— Это что! Вот там был дядя из Австралии — завтра у него вылет из Исфахана в Сидней, и виза в этот же день кончается! Он в главный офис звонит, на них орет — а они все выслушают внимательно, извинятся и трубку вешают. И так снова и снова…
К четырем утра у нас уже был разработан стратегический план — в Исфахан поедем на машине. Деньги целы, документы тоже — иншалла, стоимость билетов нам вернут в Тегеране, так что мы ничего не теряем.
Автобусы. Это средство сообщения пользуется у иранцев большой популярностью в силу своей дешевизны и распространенности. На автобусе можно попасть в любую точку страны, а если куда-то нельзя, то и делать вам там нечего. На любом автовокзале ждут автобусы десятка разных компаний. Водители всегда рады разъяснить, где какой маршрут, и показать расположение касс. Автобусы бывают двух типов: супер (2-й класс) и люкс (1-й класс).
Мы нетерпеливо топтались на остановке у Исфаханского автовокзала. Уж очень хотелось увидеть наш автобус: нам пояснили, что он принадлежит к первому классу, однако билеты до Йезда обошлись нам всего в два доллара, что вызывало определенные подозрения. Наконец появилось наше чудо, словно сошедшее с кадров индийской кинохроники. Только что на крышу забраться было нельзя. Четырехчасовая поездка прошла без сучка без задоринки. И оказалось куда приятнее путешествий в обычных люксовых автобусах с телевизором, где обычно крутили иранские триллеры, включая звук на полную катушку.
Поезда. Наименее доступный иностранцу вид транспорта. Железных дорог в стране мало, билетов не хватает (их всегда следует приобретать как можно раньше), а в расписании никогда нельзя быть уверенным. Сайт местного аналога РЖД плохо говорит по-английски, и даже в билетах — все только на фарси, включая номера поездов, вагонов и полок. Правда, сами поезда комфортабельны, ездят быстро и сервис приличный. По вашему требованию вам предоставят место в купе для некурящих или в купе с лицами одного пола. Последнее особенно важно, если вам предстоит провести ночь в поезде (обратите внимание: в некоторых купе целых шесть полок, а не четыре!).
Автомобили. Водитель-иностранец будет чувствовать себя на иранских дорогах не очень уверенно. Правила нарушаются всеми и везде, средняя скорость авто без пробок редко составляет меньше 100 км/ч, а такого понятия, как «дистанция между автомобилями», попросту не существует. Иранцы редко пристегиваются и еще реже надевают мотоциклетные шлемы. Кстати, мотоциклисты представляют на дороге самую большую опасность для окружающих.
Если вы хотите получить удовольствие от поездки, стоит попросту нанять такси, которое довезет вас из одного города в другой. Незабываемые впечатления гарантируются!
Рано поутру знакомый администратор радостно приветствовал нас в холле. Он, наверное, искренне верил, что мы уже никуда не уедем. Нам тоже в отъезд не верилось. Но на всякий случай мы все же вытащили сумки в коридор и принялись дозваниваться Мортазе. Смотрю в окно — на тротуарах и газонах ни снежинки. Растаяло все за ночь…
Мортаза радостно заявил, что застрял неподалеку от Шираза — у него сломалась подвеска. Но часам к двенадцати он непременно все починит, заедет за нами, и часа в два-три пополудни мы отправимся в Исфахан. «Два-три часа дня» по иранскому времени соответствует пяти-шести вечера — уж это-то мы успели за время нашего тут пребывания запомнить. В ответ на робкое «а нельзя ли побыстрее — на ком-нибудь другом?» дядя предложил гениальное решение:
— Сейчас я вам пришлю приятеля. Вы с ним доберетесь до меня — заодно он мне кой-какие запчасти подкинет. И с ветерком домчим вас до пункта назначения.
Положив трубку, Бехруз объявил:
— Айда на улицу. За нами вот-вот приедут. На «Шевроле».
— На «Шевроле»? — мой друг Пашка, наш главный автолюбитель и автоспец, как-то подозрительно оживился…
— А что плохого в «Шевроле»? — встряла я.
— А то, что этому «Шевроле» будет лет двадцать как минимум. Знаешь, сколько стоят последние модели? Хозяин такой машины таксистом подрабатывать не будет. Значит, этот «Шевроле» купили в допотопные времена… Доисламско-революционные то есть…
Паша оказался прав. Когда наш боевой конь прибыл, мы выяснили, что авто старше нас с Бехрузом. Изготовлен на заводе «Дженерал Моторс» в Иране в 1978 г. Где они теперь, иранские «Дженерал Моторс»… Но работал завод на совесть, как мы вскоре убедились.
Салон у древних «Шевроле» просторный. Ремни вот несколько разболтались — ну да они нужны только на переднем сиденье. В южных иранских городах с ремнями строго, не то что в Тегеране. Повсюду висят предупреждающие знаки, и, въехав в город с какой-нибудь головокружительной горной дороги, водители немедля тянутся пристегнуться. В нашем «Шевроле» пристегиваться было некуда, разве что привязываться. Водитель предложил Пашке взять длиннющий ремень, тянущийся аж из другого конца салона, под мышку, дабы показать, что он по мере возможности уважает закон…
Из приборов в нашем экипаже работал только спидометр (все цифры после ста были помечены красным: «тише едешь — дальше будешь»).
Дядя пояснил, что перед выездом надо заправиться, Пашка удивился и показал на указатель уровня топлива:
— У вас же полный бак!
— Э, дорогой, эта стрелочка уже лет десять в одном положении.
— Откуда же вы знаете, что надо заправиться?
— Я свою машину сердцем чувствую! Мы двадцать лет неразлучны!
Наша машина оказалась куда интереснее окружающих красот. Когда еще удастся прокатиться на музейном экспонате? Обмениваться впечатлениями приходилось очень громко — шумел «Шевроле» не хуже подержанного вентилятора. Временами авто начинало трясти так, словно ехали мы не по шоссе, а по полосе препятствий. Пашка понимающе кивал: «А, карбюратор барахлит», — и подсчитывал, сколько километров мы еще протянем.