От Шираза до Исфахана примерно четыреста километров. Предполагалось, что на нашей «антилопе гну» предстоит вытянуть только первую сотню или около того. Солнышко пригревает, наш паровоз вперед летит, всем хорошо и весело, хотя не обгоняют нас только грузовики и велосипеды.
Мортаза торчал в дыре под гордым названием Саадатшехр, и добрались мы туда только часа через три. Жуя рис в очередной забегаловке, планировали, как он вмиг домчит нас на «Пежо» до Исфахана. Пашка, впрочем, не позволял себе лишнего оптимизма и хмуро указал мне на бутылку с водой, стоявшую на столе:
— Возьми с собой. Еще пригодится, если застрянем где-нибудь в пустыне. Знаешь, что страшнее сломанной машины? Только машина свежепочиненная…
Мортаза, однако, прямо-таки светился. Конечно, «автосервис», в котором чинилась его тачка, выглядел, мягко говоря, странновато: представьте себе лавочку, наполовину забитую ящиками с инструментами (в любую погоду автомобили ремонтируются на улице, перед импровизированным гаражом), где всем заправляют два брата лет четырнадцати-пятнадцати. Но хозяину виднее… Мы с легкой грустью распрощались с «Шевроле», отдали водителю положенные десять баксов и отпустили его восвояси.
Всю глубину своей ошибки мы осознали лишь минут через десять. Мортаза прокричал мальчикам иранское «от винта», с довольным видом щелкнул зажиганием и дал газу. Автомобиль взревел — но с места не сдвинулся. Мортаза нажал сильнее — машина взревела громче, но где была, там и осталась. От души помянув шайтана, наш гид вылез наружу и отправился разбираться. Выяснилось, что сломанную подвеску мальчики починили. Но в процессе ремонта умудрились сломать что-то еще. И пока мы все не исправим — никуда не поедем.
Сидеть в душном авто было глупо. Мы пошли гулять по солнечным улицам Саадатшехра. Увы, основной достопримечательностью города являлась свалка по соседству. Гуляли мы с полчаса, а вернувшись, обнаружили, что с машиной возятся уже не два, а четыре мастера. Когда еще минут через двадцать их число возросло до шести, мы решили принимать меры. Мортаза же вообще потерял всякую надежду заработать с нашей помощью длинный доллар — и потому принялся звонить на мобилу… правильно, хозяину «Шевроле», о коем мы вспоминали теперь с любовью и нежностью.
Водитель был довольно далеко, но тут же согласился вернуться. При виде «антилопы гну», въезжающей в город, я издала вопль восторга.
Однако Саадатшехр так просто нас не отпустил. На выезде из города машину с ехидной ухмылкой остановил полицейский. Я автоматически вжалась поглубже в манто и поправила платок — условный рефлекс при виде полиции. Оказалось, затормозили нас по банальнейшей причине — на колесах «Шевроле» не было цепей. А без них по горным дорогам ездить не разрешается. Шипы на шинах помогают мало — старая добрая цепь держит лучше. А нет у тебя цепей — плати двенадцать баксов штрафа, что наш водитель и проделал. Правда, цепи от этого на колесах «Шевроле» не выросли — и по Загросу мы благополучно проскользили без них.
Ура! Города с полицейскими позади! Вот и наш маршрут: Саадатшехр — Эглид (славный своим замком) — горы Загрос — Абадех — Комишех — Исфахан!
Путешествие удалось. Волшебное зрелище: покрытые зеленью горы с заснеженными пиками. Словно тут, в этом самом месте, проходит граница между зимой и весной.
Мы снимали, снимали и снимали, а день меж тем клонился к закату. Карбюратор время от времени напоминал о своем существовании, но хотя в горах особо не разгонишься, шофер выжимал из машины все, что мог.
Уже на закате мы въехали в какой-то небольшой поселок в пятнадцати километрах от Абадеха. Водитель уверенно тормознул «антилопу гну» у мечети, извинился и направился в «предбанник»: мыть ноги-руки перед тем, как помолиться. Забегая вперед скажу: перед продолжением нашего рейса молитва была как минимум необходимым действом. Мы тем временем запаслись едой и водой.
Карбюратор вновь расчихался — и водитель деликатно намекнул, что лучше бы его тут починить. А то солнышко вот-вот сядет, а нам еще двести километров пилить… Через десять минут мы уже въезжали в очередной гараж, подозрительно напоминавший тот самый, саадатшехровский.
Пашка углубился в философские раздумья:
— М-да, хорошо сидим. Юг Ирана, богом забытая деревня. До Шираза — двести километров, до Исфахана — столько же. А мы тем временем пытаемся реанимировать карбюратор.
— Паш, так это же замечательно! Когда у тебя еще будет шанс оказаться в такой ж… то есть в такой необычной ситуации? — Я любовалась закатом и потому смотрела в будущее с оптимизмом.
И зря мы ворчали! «Шевроле» нас не сдал и покорно починился. После чего мы полетели вперед уже со скоростью 120 км/час. Исфахан неумолимо приближался, солнышко село окончательно… а у нас над головами появились звезды.
Звезды в Иране — волшебное зрелище. Они огромные, в полнеба, и за пределами больших городов можно часами рассматривать знакомые (и не очень) созвездия. По идее небо тут не слишком отличается от московского (все-таки не в Южной Америке находимся), но все равно кажется, будто что-то не так. Даже Большая Медведица, на которую привык в это время года любоваться дома из окна, совершает какие-то немыслимые кульбиты. Как хорошо было лететь в темном «Шевроле» (как легко догадаться, не светились даже индикаторы приборов) по темной дороге и, запрокинув голову, рассматривать ночное небо. И вспоминать звезды над дачей в Подмосковье, или над Финским заливом, или над стокгольмским пляжем, мечтая когда-нибудь в будущем полюбоваться на них все в том же Стокгольме вместе с Бехрузом.
Дорога становилась все темнее, подсвеченные указатели встречались все реже, в машине сильно похолодало. Печка в «антилопе» предусмотрена не была. Основной напор холодного ветра принимали на себе водитель и Пашка. Глядя на первого, в тонкой рубашонке с короткими рукавами, я мрачно прикидывала, как мы будем его спасать, когда он окончательно примерзнет к рулю.
Исфахан появился на горизонте внезапно. Время позднее, обычных пробок нет, а потому мы на всех парах понеслись в центр. Я только успевала узнавать знакомые места: вот гостиница на окраине, где я проходила вводный курс в жестокую иранскую действительность, вот пешеходный мост, у которого мы неизменно ловили такси, вот… Ура, вот и наши апартаменты! Бехи потащил водителя в гостиницу отпаивать чаем, несмотря на робкие возражения последнего (взял он с нас в итоге восемьдесят баксов — немного, если учесть, что вместе с деньгами он заработал как минимум воспаление легких).
Глава 2. География и климат
Зеленая степь необъятна,
Как некий второй небосвод,
Ее травяная равнина —
Пространство безбрежное вод.
Иран — вторая по величине страна на Ближнем Востоке после Саудовской Аравии. Территория составляет 1 648 000 км². На севере Иран граничит с Арменией, Азербайджаном и Туркменистаном (часть границы проходит по берегу Каспийского моря); на востоке — с Афганистаном и Пакистаном; на западе — с Ираком и Турцией; на юге же страну омывают воды Персидского, Оманского заливов и Ормузского пролива. Таким образом, половина иранских границ, общей протяженностью в 4430 км, приходится на морское побережье: из них 740 км — на Каспийское море на севере и 1700 км на Персидский залив и другие южные моря.
С обеих сторон имеются важные порты, самый крупный из которых — Бендер-Аббас расположен в узком Ормузском проливе, разделяющем Персидский и Оманский заливы. В Персидском заливе находится много небольших островков, принадлежащих Ирану. Большинство из них необитаемы, некоторые используются для разведки нефтяных месторождений, другие тоже бурно развиваются — в том числе острова Киш и Кешм, привлекающие бизнесменов и туристов из всех стран залива.
Столица Ирана и самый крупный его город — Тегеран находится на севере страны.
Примерно 14 % территории государства занимают обрабатываемые земли, еще 8 % — леса, 47 % — пастбищные угодья, непригодные для земледелия. Остальные 31 % приходится на бесплодные земли, включая пустыни.
Центр страны — равнина, состоящая в основном из песка или камней и мелкозема. Она окружена горами — одной из главных достопримечательностей Ирана. Хребет Загрос, протянувшийся на 1600 км, прорезает страну с северо-запада на юго-восток, от провинции Курдистан до порта Бендер-Аббас. Он занимает практически весь запад Ирана (уступая место лишь прибрежной равнине Хузестан к северу от Персидского залива). Хребет так широк (в центре его ширина достигает 340 км), что строить жилье и дороги в этих местах чрезвычайно сложно. Зато здесь богатые нефтяные запасы.
Многие горы Загроса достигают в высоту более 4000 м. Самая высокая — Зард-кух равна 4547 м, но не является высочайшей вершиной Ирана. Настоящий гигант, круглый год покрытый снегом, — Демавенд (5671 м) — принадлежит к другой горной цепи — узкому и крутому хребту Эльбурс, вздымающемуся над южным побережьем Каспийского моря, от Азербайджана к Туркменистану. Эльбурс протянулся на 600 км (его ширина — около 100 км): кроме Демавенда, он может похвастаться еще несколькими пиками высотой 3600 м. На севере склоны Эльбурса покрыты лесами, а между горами и Каспийским морем раскинулась узкая плодородная равнина. Упомянуть стоит и вулканические хребты Сабалан и Талеш в провинции Азербайджан.
Иранские пустыни занимают большую часть востока и северо-востока центральной равнины. Они носят название Деште-Кевир (более 200 000 км²) и Деште-Лут (более 166 000 км²).
Что касается рек, то в Иране их множество. Все они невелики и неглубоки, а потому для навигации подходит лишь река Карун (890 км), протекающая через город Ахваз на юго-западе страны. Если не считать Каспийского моря (в Иране оно носит название Дарья-Хазар) площадью 370 000 км², самым большим иранским озером является Урмия (600 км²) на северо-западе страны (вода в нем, как и в озере Намак и других малых озерах, соленая).