слет.
– Ну, чего? – недовольно хмурю брови, глядя на голографическое изображение капитана Тивана.
– Рокси, а где старший лейтенант Хамраев? – вежливо уточняет капитан.
– Я его убила и съела, – раздраженно фыркаю я, уже мысленно прощаясь с удачной партией и возможной победой.
– Я здесь, капитан, – одним движением отстраняя меня чуть в сторону, сообщает Фаррух. – Рокси захотелось в дамскую комнату, пришлось немного сократить экскурсию.
– Судя по датчикам, вы на спальном этаже уже двадцать семь минут…
Во мне поднимается обида. Ну что это такое? Сначала на корабль меня затащил, потом туфельки заказать не позволил, а теперь еще и контролирует, сколько времени я в туалете провожу.
Лучшая защита – это нападение. И кому как не женщине знать силу этого высказывания.
– Так! – Я вновь дергаю руку старшего лейтенанта к себе, чтобы попасть в зону действия браслета-связи. – Ты мне зубы не заговаривай! Ты вообще где сейчас?
Капитан Тиван удивленно моргает, явно не ожидая с моей стороны столь наглого наезда.
– На мостике…
– Один? – подозрительно щурю глаза.
Немного растерянный из-за моего напора, капитан корабля смотрит по сторонам.
– С помощниками…
– С помощниками он, значит, – воинственно продолжаю я. – Ну, так мы сейчас придем и проверим, с какими это ты там помощничками.
Однако угроза возымела на капитана Тивана противоположный эффект. Вместо того чтобы ужаснуться от предстоящих перспектив, он едва заметно улыбается краешком губ и отводит глаза.
– И не вздумай никуда уходить! – недовольно рявкаю я, не выходя из образа, и на этой прекрасной ноте отключаюсь.
Мельком глянув на застывшего от удивления старшего лейтенанта Хамраева, я проворно разворачиваюсь, дергаю дверь в комнату отдыха и сталкиваюсь нос к носу со светловолосым офицером.
– А подслушивать нехорошо, – шепотом журю я своего соперника в маджонге, так, чтобы остальные солдаты не слышали.
– Если честно, думал, тебя опять надо идти спасать, – так же тихо признается офицер.
– Доиграем после? – нетерпеливо уточняю я.
– Конечно, – легко соглашается он и хитро улыбается. – Мне до победы всего ничего.
– Мечтай! – громко фыркаю я напоследок и поворачиваюсь к Фарруху. – Пойдемте?
Старший лейтенант учтиво протягивает руку, указывая направление.
– Рокси, а вы уверены в том, что делаете? – осторожно спрашивает он, как только мы покидаем этаж и начинаем подниматься на лифте.
Я многозначительно молчу, мысленно репетируя то, что скажу этому гаду в форме, который отнял у хрупкой женщины туфельки.
Глава 7Созвездие Гидра
К полупрозрачному куполу в центре корабля, где находится рабочее место капитана, ведет широкий мостик с высокими прозрачными бортиками ограждений.
Кто-то говорил мне, что это необходимая мера для защиты старшего офицерского состава. Якобы при проникновении повстанцев на корабль специальная система уничтожает переход, оставляя власть в руках капитана. Но по мне, так мостик был построен лишь для того, чтобы оправдать глупое название.
Капитан Тиван стоит по ту сторону мостика, у входа в командный центр корабля, и молча ждет, пока мы с Фаррухом преодолеем разделяющее нас расстояние.
– Хорошо выглядишь, Рокси, – невнимательным взглядом окидывает меня капитан, вот уже во второй раз поражая безразличием к моей красоте. – Жаль, что пришлось прервать партию, но с тобой хотят поговорить.
Я озадаченно смотрю ему в глаза.
– А как ты узнал?
– Я знаю все, что происходит на моем корабле, – без лишней скромности заявляет капитан. – Заходи.
Он делает шаг вбок, пропуская меня в командный центр, но едва только я переступаю порог, как в мой адрес летят оскорбления:
– Уличная девка! Прошмандовка!
Не ожидая столь «добродушного» приема, я испуганно отступаю назад и врезаюсь спиной в капитана Тивана. Опасаясь, как бы я не упала, он заботливо поддерживает меня за талию.
– Да вы только гляньте на нее! – орет с экрана женщина. – Со смерти Бака еще и дня не прошло, а она уже с другим мужиком обжимается! Дрянь! Да как таких, как ты, земля носит!
У меня почему-то темнеет перед глазами, а в ушах возникает противный звон.
– Ты в порядке? – слышу я обеспокоенный голос капитана и вяло киваю.
– Тварь! Наркоманка! – шипит от гнева женщина. – Это ты его убила!
Вздрогнув всем телом, я поднимаю голову и с неприязнью смотрю на широкий экран монитора, где застыло лицо симпатичной женщины. На вид она моя ровесница. Пухлые губы, слегка длинноватый нос, который тем не менее не портит лица в целом, и такая же волнистая копна волос, как у меня. Вот только я давно уже не блондинка…
Я смотрю в знакомые черты, которые у меня были когда-то до пластики, и не могу поверить, что выглядела вот так, как Лила сейчас.
Помнится, когда я впервые увидела фото жены Бака, то была в шоке. Сам он на вопрос «Как это понимать?» виновато улыбнулся и сказал, что безумно тосковал без меня.
Мой милый Бак… Теперь тосковать по тебе суждено мне…
– Мразь! – верещит женщина. – Мы с Баком любили друг друга, а потом пришла ты и раздвинула ноги!
Злая улыбка на моих губах появляется сама собой. Ах вот, значит, как мы заговорили!
Моментально взяв себя в руки, я гордо вскидываю подбородок и делаю пару решительных шагов в сторону экранов.
– Бак любил только меня, – я с легкостью ставлю Лилу на место. – Он взял тебя в жены лишь потому, что мы похожи.
– Заткнись! Заткнись!
На светлой коже женщины проступают неровные красные пятна. Это заметно портит ее симпатичное личико, но Лила слишком зла, чтобы контролировать свои эмоции.
Так странно… Пять лет прошло после того, как Бак ушел из семьи, почему же она до сих пор не простила? Или такое не прощают никогда?
Пользуясь тем, что Лила наконец заткнулась и перестала плеваться ядом, я поворачиваюсь к еще одному невольному свидетелю этой неприятной ссоры – поверенному семьи Зенгов.
– Здравствуйте, Альберт. – Я нахожу в себе силы даже на улыбку. – Как поживают ваши мальчики?
Мужчина, чье изображение застыло на соседнем экране, так же вымученно улыбается в ответ.
– Спасибо, Окс, – негромко отвечает он. – Старшего определили на корабль, пока есть все шансы попасть в группу штурмовиков.
– Сочувствую, – вздыхаю я.
«Боевые единицы» гибли часто, но еще выше была смертность среди пилотов-штурмовиков, устраивающих зачистки прямо в открытом космосе.
Я знала старшего из сыновей Альберта. Мальчишка был сильным, невероятно смелым и… глупым. К несчастью для глупых и отважных, вероятность погибнуть в числе первых всегда самая высокая.
Альберт это понимал, поэтому всеми силами пытался отговорить сына от зачисления в межзвездный флот, но… Кто же сможет переупрямить упрямого подростка?
– Спасибо, Окс, – печально вздыхает он. – Прими мои искренние соболезнования.
Я опускаю голову и прикусываю губу. Соболезнования… Будто это вернет мне Бака.
– Если тебе тяжело, мы можем отложить оглашение завещания на пару дней, – предлагает поверенный.
– Это ей-то тяжело? – вновь оживает Лила. – Это я потеряла мужа и отца своего ребенка! Это мне надо выражать соболезнования!
Я морщусь, словно от отвращения, и отворачиваюсь, стараясь игнорировать не только ее оскорбления, но и перекошенную от гнева физиономию.
– Не уверена, что захочу еще раз испытать «радость» от встречи с Лилой, – честно признаюсь я Альберту.
– Рот свой закрыла, швабра крашеная! – кричит бывшая жена Бака. – Скажи спасибо, что твой любовник тебя с Цереры убрал, иначе я бы тебе все патлы повыдергала…
Пока она шипит и плюется ядом, я оглядываюсь по сторонам. Помимо меня и виртуально присутствующих Лилы и Альберта, в командном центре только невысокий мужчина, сидящий сбоку у панели связи, и подозрительно молчаливый капитан Тиван.
– Можно мне куда-нибудь сесть? – спрашиваю я у последнего.
С неизменно спокойным выражением Тиван кивает.
– Сюда, – указывает он на широкое кресло, стоящее на возвышении чуть сбоку.
Устроившись перед экранами, где застыли два изображения, я переплетаю пальцы и вздыхаю.
– Начнем? – спрашивает Альберт почему-то у меня.
– Скорее! – вместо меня отвечает Лила. – У меня через час пресс-конференция.
– Окс?
Я ловлю на себе вопросительный взгляд поверенного, тихо киваю и прикусываю нижнюю губу.
Прочистив горло, Альберт принимается зачитывать завещание, оставленное Баком:
– «Я, Бак Зенг, по прозвищу Стальной Кулак, завещаю все перечисленное ниже имущество, счета и фонды своей самой любимой женщине – Рокси Тайлз…»
– Прошмандовка! – не выдерживает Лила.
Игнорируя ее выкрик, Альберт продолжает:
– «Моя дочь, Оксада Зенг, будет получать положенные ей субсидии в прежнем размере вплоть до ее совершеннолетия. После этого срока ей будет дана возможность выбрать любое учебное заведение на любой из планет колонии. Фонд обязуется выделить средства для оплаты всего обучения.
Моей жене, Лиле Зенг, я завещаю свои испорченные за год супружеской жизни нервы, литры выпитой ею крови и мой прах, чтобы эта стерва вволю смогла поглумиться».
Ох, Бак! Что же ты сделал…
– Мразь! – визжит Лила. – Ублюдок! Тупорылый костолом! Учти, Рокси, я не отдам тебе ни копейки! С учетом того, как он умер, я докажу, что ты сделала Бака наркоманом. Да! Я отсужу у тебя все!
Поморщившись, я прикрываю ладонью глаза и сосредоточенно размышляю.
Отсудить у Лилы ничего, конечно, не получится, но это еще не значит, что подавать в суд истеричная бывшая Бака не станет. Судебный процесс со всеми апелляциями затянется как минимум на полгода, в течение которых имя Бака будут полоскать все кому не лень.
Бак всю жизнь выступал против наркотиков, посвятил очень много времени, навещая реабилитационные центры и устраивая благотворительные бои. Сколько из тех, кого он вдохновил на нормальную жизнь, продолжит начатый путь, а сколько усомнится?