Мне неприятно и, хуже того, стыдно говорить об этом. Стыдно, и в то же время безумно страшно, но в теплых объятиях Тайруса страх отступает.
– Старший попытался меня поцеловать, – признаюсь я. – И вот тогда я не выдержала и связалась с отцом. И знаешь, что?
– Он выбил этому уроду все зубы?
В его спокойном голосе слышится металл. Я отстраняюсь от его груди, поднимаю голову и с непонятным волнением смотрю в суровое лицо капитана.
Да, вот сейчас он как никогда оправдывает свое имя – Тайрус Илий.
– Он мне не поверил, Ти, – просто говорю я. – Адмирал Блейз верил в порядочность Старшего больше, чем словам дочери.
Тайрус задумчиво молчит в течение долгих секунд, а затем поднимает руку и проводит по моим волосам.
– Ты поэтому сбежала, да?
Я киваю и в нерешительности замираю, ожидая его вердикта.
Капитан нежно касается моей щеки, гладит кончиками пальцев и осторожно, но очень настойчиво тянет меня к себе.
Покорившись властным объятиям, я тихонько прижимаюсь к чужому для меня, по сути, человеку и смущенно замираю.
– А как, говоришь, звали твоего Старшего?
Тайрус произносит это таким будничным тоном, словно речь идет о прокате летмаша или покупке ручного КПК, но мне почему-то становится нехорошо.
– А тебе зачем? – подозрительно дергаюсь я, чтобы взглянуть в его лицо и по глазам понять, что он задумал.
– Лежи. – Его рука касается моего затылка и настойчиво возвращает голову обратно. – Это я так… из любопытства.
– Ммм… – растерянно тяну я, оказываясь вновь прижатой к груди капитана.
Устало прикрыв глаза, я тихонько вдыхаю его запах. Терпкий сильный аромат приятно кружит голову и вкупе с крепкими объятиями дарит непередаваемое чувство защищенности.
Он так и не убрал руки с моего затылка и теперь рассеянно перебирает пальцами пряди мои волос. Это успокаивает меня и заставляет расслабиться.
Незаметно подползает дрема.
Сонно прислушиваясь к мерному дыханию Ти, ощущая ровные подъемы и опускания его грудной клетки, я представляю, что рядом со мной лежит Бак. Такой любимый, такой родной, такой заботливый и чуткий. Губы непроизвольно тянутся, чтобы поцеловать своего чемпиона, но я резко одергиваю себя и широко открываю глаза.
Это все неправильно, это не по-дружески… И это нечестно по отношению к самому капитану Тивану, ведь я лежу не с ним, а с Баком…
– Ти…
Я все-таки приподнимаю голову от его груди, смотрю в невероятно расслабленное и спокойное лицо. Сейчас, когда его черты смягчились, он кажется моложе своих лет. Мой взгляд скользит по высоким скулам Тайруса, спускается ниже, и в какой-то момент я ловлю себя на том, что любуюсь крохотной ямочкой на его подбородке.
Недовольно покачав головой, я хмурю брови. Это пора заканчивать.
– Ти! – зову я чуть громче и требовательнее.
Задремавший Тайрус что-то неразборчиво ворчит, смешно морщит нос и приоткрывает один глаз.
– Тебе лучше уйти в свою комнату, – шепчу я и на всякий случай отодвигаюсь подальше.
– Я могу перейти в кресло, – хриплым ото сна голосом предлагает он.
– Нет, – упрямо качаю я головой и делаю попытку объяснить: – Просто я не могу так! Это все неправильно, неприлично и… Я не хочу предавать Бака.
Даже в темноте видно, как на его переносице появляется привычная глубокая складка, делающая его лицо строже.
– Предавать? – Он издает легкий смешок. – Не накручивай себя, Окс. Мы просто спим в одной комнате, между нами нет близости.
– Это как сказать, Ти… – неожиданно даже для себя самой произношу я и тут же запоздало прикусываю губу.
Тайрус приподнимается на локте, замирает и просто смотрит на меня из такого положения.
– Капитан Тиван! – строго произношу я. – Марш в свою комнату! У тебя, между прочим, инструкции. – Ко мне возвращается потерянное было ехидство. – И сомневаюсь, что совместная ночевка в одной кровати – это деловое общение.
– Не переживай, – с легким зевком отвечает он. – Я упросил Томаса прикрыть меня.
Ого! Значит, мало того что сам нарушает прямой приказ командования флота, так еще и своих подчиненных на должностные преступления толкает. Вот тебе и идеальный капитан Тиван!
– Иди к себе, – говорю я и строго смотрю на Тайруса.
– Не пойду, – тоном капризного ребенка отзывается он. – Я себе здесь неплохое местечко нагрел.
И легонько хлопает ладонью по покрывалу, как бы демонстрируя – вот оно, мое койко-место!
– Ты бы еще разделительную черту пальцем провел, – закатываю я глаза.
Капитан Тиван, бесстрашный пилот штурмовика, идеальный солдат и вообще невероятно серьезный по жизни мужчина, хитро улыбается, выставляет указательный палец и чертит воображаемую линию по покрывалу.
– И чтоб границ не нарушала, – серьезно заявляет он и переворачивается на другой бок.
До глубины души пораженная его наглостью, я пару секунд смотрю на мощную спину, сплошь утянутую стальными мышцами.
И что прикажете делать с этим нахалом? Вытолкать из своей постели силой? В голову тут же лезут недавние сомнения капитана Тивана – что может сделать хрупкая официантка против обученного солдата межгалактического флота? Плеснуть в лицо из стакана?
Нахожу, что последняя мысль мне нравится. Я поворачиваюсь в сторону тумбочки, но стакана с водой на положенном месте почему-то нет. Расстроенно вздохнув, я прожигаю спину капитана злобным взглядом и, плюнув на все, кладу голову на подушку.
Конечно, можно уйти в кресло, но почему я должна терпеть неудобства, пока наглец мнет мои свеженькие простыни? Кровать большая – двое запросто уместятся, не создав друг другу значительных неудобств. И потом, у нас же есть четко очерченная граница!
С этими мыслями я проваливаюсь в сон.
Я просыпаюсь оттого, что кто-то жарко дышит мне в затылок. Широко распахнув глаза, отмечаю, что лежу так близко к краю, что мои подогнутые колени опасно свисают с постели, и резко оборачиваюсь назад.
– Доброе утро!
На лице Тайруса широкая самодовольная улыбка, которая портит мне настроение. Я торопливо сажусь на постели, подогнув под себя ноги, и разворачиваюсь к нему лицом.
– Ты пересек границу! – сердито хмурюсь я.
– Ты не выставила часовых, – весело отзывается он.
Задохнувшись от возмущения, я укоризненно смотрю ему в глаза, стараясь пробудить совесть.
Делая вид, что не замечает моего праведного гнева, Тайрус переворачивается с бока на спину и лениво потягивается. Я невольно смотрю на его грудь. Он очень отличается от Бака.
Для бойца в боях без правил внешний вид значит очень многое. Бак был сам по себе очень крупным, высоким парнем, а определенный рацион и постоянные занятия в зале сделали его еще больше. Один только взгляд на такого соперника рождал в душах других бойцов опасения.
Тайрус был совершенно другой комплекции. Широкие плечи и мощные руки удивительным образом гармонировали с узкими бедрами, а перевитое мышцами тело походило скорее на тело дикого хищника. Ничего лишнего – наверное, так я смогла бы описать его кратко.
А еще я ловлю себя на мысли, что мне приятно смотреть на развалившегося в моей постели довольного мужчину. Это пугает.
Стараясь не встречаться с Ти взглядом, я торопливо встаю на ноги, поправляю немного задравшуюся ночнушку и иду в сторону ванной комнаты.
– Я в душ, – сердито бросаю через плечо. – Очень надеюсь, что ты свалишь до того, как я помоюсь.
Старательно намыливаясь одним из самых дорогих на Церере гелей для душа, я тихонько отчитываю саму себя. Как я могла позволить чужому мужчине лечь со мной в постель? Как?! Может, Лила была права, думая обо мне как о падшей женщине?
Я обнимаю себя руками за плечи и облокачиваюсь спиной на стенку кабинки. Бак, простишь ли ты мне то, что случилось этой ночью?
Перед глазами встает лицо самого любимого человека. Он, конечно же, поймет, он всегда понимал и находил в себе силы прощать каждую мою глупость, вот только… А смогу простить себя я?
Стыд и чувство вины – это не то, с чего нужно начинать свой день, но я ничего не могу с собой поделать. Завернувшись в полотенце и надев сверху халат, я осторожно выглядываю в комнату и, только убедившись, что капитана Тивана нет, выхожу.
Привычно задумавшись напротив открытого гардероба, я намеренно выбираю самую скромную одежду – темно-синий костюм и голубую рубашку с коротким рукавом. Встав перед зеркалом, убираю волосы в строгий пучок и лишаю себя каблуков. Не заслужила!
Я так сурова к себе в это утро, что убираю босоножки в коробку, засовываю на самую верхнюю полку и напяливаю отвратительные черные балетки, в которых чувствую себя босячкой с улиц.
Но и этого мне кажется мало. Следующее, в чем я себя ограничиваю, – это завтрак и компания.
Нечего злоупотреблять чужим гостеприимством. И вообще, пора бы уже вспомнить о своей нелюбви к военщине и тупым солдафонам.
Прихватив с собой браслеты, которые я так и не вернула Томасу, я покидаю комнату и поспешно ухожу с этажа.
Мне нужно место, где я могла бы побыть одна, вволю поругать себя и немного погрустить, вспоминая Бака. Но где найти такое место на военном корабле?
Ответ приходит ко мне, когда я прохожу мимо лифта для технического персонала. Сомневаюсь, что капитану Тивану придет мысль искать меня в моторном отделении.
Спустившись вниз, я защелкиваю на себе браслеты, чтобы отгородиться от Томаса, и уверенно шагаю по коридору. Здесь стоит дикий грохот от работающих систем и невыносимая жара, но хуже всего сухой горячий воздух, который обжигает носоглотку при каждом вдохе.
Спустившись по узкой лесенке вниз, я прячусь за высокими блоками непонятного назначения и сажусь на пол.
– Вынужден тебя огорчить, но это мое место для великих дум, – раздается чей-то насмешливый голос.
Повернув голову на звук, я кисло улыбаюсь.
Что я говорила – на корабле невозможно остаться одной, как ни старайся.
– Здравствуйте, Томас, – громко говорю я, чтобы перекр