Отец хмурится и отводит взгляд.
– Единственный вариант – это утечка информации, – неохотно отвечает он и дергает головой. – Пошли, Оксик. Времени мало.
Ухватившись за сухую широкую ладонь отца, я торопливо иду следом. Преодолев коридор и добравшись до лифтовой площадки, мы поднимаемся наверх, где расположен командный центр, но, вопреки моим ожиданиям, отец не ведет меня по капитанскому мостику, а минует его и уверенным шагом движется к едва заметной боковой дверце.
– Ты все еще колешь себя той дрянью? – на ходу спрашивает он, и его рука чуть сильнее сжимает мою ладонь.
– Нет, – выпаливаю я, заходя следом за ним в небольшую комнатку, и, немного поколебавшись, признаюсь: – Вот уже три дня.
Адмирал Блейз недовольно качает головой.
– Мало, – строго говорит он. – Но у нас нет другого способа найти их.
Я прикусываю губу и оглядываю помещение.
Комната почти полностью пуста, за исключением большого прямоугольного контейнера, накрытого белой крышкой. Присмотревшись чуть внимательнее, я чувствую, как по спине ползут противные мурашки, и с удивлением поворачиваюсь к отцу.
– Флоатинг-камера?
– Да, дочь.
Зажмурившись, я обхватываю голову руками и старательно пытаюсь выровнять дыхание.
Флоатинг-камера, или камера сенсорной депривации, использовалась флотом как средство тренировки офицеров. Камера изолировала погруженного в него человека от всех ощущений и давала возможность испытать чувство невесомости.
Любого нормального человека погружали в раствор высокой плотности с температурой, равной температуре тела, но для Иридиев был придуман другой способ. Нас погружали в чистый иридий, чтобы усилить способности.
Старший, естественно, показывал мне способ работы с флоатинг-камерой, однако в прошлый раз едва не утопил, проверяя уровень моей подготовленности и способности к реагированию.
Годы прошли, но осадочек остался.
– Оксик?
Я качаю головой и судорожно вдыхаю. Ладони становятся мокрыми от липкого страха, захватившего мою душу. Мне хочется поскорее покинуть эту комнату и оказаться как можно дальше от флоатинг-камеры, я даже делаю пару шагов в сторону выхода.
Бежать! Бежать как можно скорее!
– Оксик. – Отец ловко ловит меня около самой двери и прижимает к себе. – Ну ты чего?
Чего я? Я в панике, если кое-кто еще не понял!
– Все будет хорошо, – уверенно говорит он. – Ну же, дочь, посмотри на меня.
Встретившись взглядом с серо-зелеными глазами папы, я тихонько шмыгаю носом и старательно подбираю слова, способные доступно и доходчиво объяснить, как мне страшно, но в голову лезут только неприличные выражения, а ругаться при отце как-то неловко.
– Это единственный способ найти его…
Я крепко зажмуриваюсь и облизываю пересохшие губы.
Так на что я все-таки готова ради Ти? Еще десять минут назад я была готова пожертвовать жизнью, но, как оказалось, переступить через страх во сто крат тяжелее.
– Адмирал Блейз! – В проеме незапертой двери комнаты появляется голова офицера. – Разрешите обратиться?
– Да, лейтенант. Что случилось?
Я осторожно освобождаюсь из рук отца и делаю еще один незаметный шажок к дверям.
– Адмирал, корабль капитана Хабстера обнаружил черный ящик. В настоящий момент они грузят его на борт и готовят к открытию.
Мы с отцом обмениваемся взглядами.
– На мостик, – командует он, первым покидая комнату.
Замешкавшись всего на секунду, я пулей вылетаю следом.
Черный ящик! Великая Вселенная, пусть там будут открытки и праздничные сувениры, а не запись крушения звездолета Тивана!
– Ганзо, соедини нас с Хабстером! – приказывает отец, едва мы переступаем порог командного центра.
– Есть!
Экран в середине зала дергается, и на поверхности появляется смутно знакомое лицо мужчины. А не тот ли это забавный дядя Питер, что угощал меня в детстве конфетами и учил складывать кораблики из бумаги?
– Адмирал Блейз, – наклоняет голову мужчина в качестве приветствия.
– Капитан, доложите, что у вас? – приказывает отец, устраиваясь в адмиральском кресле.
Я в нетерпении подхожу и встаю рядом с отцом.
Вселенная, только бы Ти был жив! Только бы он не получил ту мою запись и не полез геройствовать, рискуя жизнью. Прошу тебя, Вселенная!
– Нами был запеленгован сигнал черного ящика, но оказалось, что это капсула экстренной транспортировки с включенным черным ящиком на борту, – по-военному четко отвечает капитан Хабстер. – Внутри человек, погруженный в стазис.
Я шумно вдыхаю и тут же чувствую, как отец берет мою руку и ободряюще сжимает.
– Вы смогли узнать личность офицера?
– Да, – кивает капитан с экрана монитора. – Судя по нашивкам – это Иридий корабля, Томас Шанго.
К глазам подступают слезы, а в душе разливается разочарование. С чего я взяла, что бесстрашный Тайрус покинет корабль? Нет, как капитан он останется и будет биться до последнего патрона и зарядки бластера. Капитан Тиван никогда бы не сбежал с поля боя, и я впервые раздосадована его героичностью.
– Иридий в сознании? – тем временем спрашивает папа.
Капитан Хабстер утвердительно кивает:
– Да, медики уже поработали с ним… – Он поворачивает голову в сторону. – А вот и сам Томас Шанго.
На экране появляется знакомая фигура мужчины, но выглядит он на редкость паршиво. Бледный, с внушительными кругами под глазами и отекшей щекой.
– Приветствую вас, адмирал Блейз, – слабым голосом говорит он, встречается со мной взглядом и виновато опускает голову. – Прости, Окси…
Прости? Что еще за «прости» такое? Он же не…
– Что с Ти? – с непонятным надрывом в голосе чуть ли не кричу я.
Томас подавленно молчит и остается стоять, по-прежнему не поднимая головы.
– Вам задали вопрос, Иридий Шанго, – в голосе отца слышится металл. – Что случилось на корабле?
Иридий вздыхает.
– Мы были в разведывательной вылазке и заметили четыре корабля повстанцев, движущихся по нашему курсу. Мы включили защиту и вырубили двигатели, предполагая, что те нас не заметят, но повстанцы перестроились и напали.
– Это невозможно, – хмурится стоящий рядом с Томасом капитан Хабстер. – Разведывательный корабль невозможно засечь…
– Возможно, – наконец поднимает взгляд от пола Шанго. – Я думаю, на корабле повстанцев был Иридий.
Рука папы, все еще держащая мою, сжимается крепче.
– Повтори! – едва не рычит он.
– Я уверен, что повстанцев направлял Иридий, – уверенно произносит Томас, глядя прямо в глаза адмирала. – Я почувствовал, как он пытался подчинить себе «живой» пластик корабля при столкновении.
Адмирал Блейз в задумчивости хмурит брови и откидывается назад.
– Зачем Иридию межзвездного флота идти на союз с повстанцами? Это лишено смысла.
– Позвольте мне высказать предположение, адмирал? – просит Томас и, не дожидаясь кивка, продолжает: – Возможно, вам известно, что капитан Тиван, будучи на Церере, подрался.
– Конечно, – кивает отец. – Мне доложили об этом маленьком инциденте, но я посчитал нужным не включать данный эпизод в личное дело Тайруса.
– В таком случае, возможно, вам известно, с кем конкретно подрался Тиван?
Отец на секунду закрывает глаза, недовольно поджимает губы и бьет кулаком о подлокотник кресла.
– Мальчишка! – его голос полон недовольства. – Я же сказал ему не лезть!
Я удивленно перевожу взгляд с экрана на отца.
– Папа?
Почему мне кажется, что дело дрянь?
– Ганзо! – раздраженно зовет отец своего помощника. – Запроси все отчеты о местоположении всех Иридиев флота, я хочу убедиться, что это тот, о ком я думаю.
– Папа? – требовательно повторяю я, ожидая как минимум пояснений.
Адмирал Блейз смотрит на меня и с неохотой начинает свой рассказ:
– За три последних месяца капитан Тиван поставил всех на уши. Связывался со мной, просил дать разрешение на расследование дел Итона Шторма…
Я вздрагиваю, услышав имя своего Старшего, отпускаю руку отца и обнимаю себя за плечи.
Значит, Ти поверил мне? Без всяких доказательств и проверок? Поверил одному моему слову?
Глаза снова увлажняются, а душа наполняется щемящим чувством тоски. Как я могла столь наивно полагать, что если откажусь от Тайруса, то нам двоим станет лучше?
Нет, не лучше! По крайней мере, мне точно.
– Дочь, – тихо зовет меня папа.
Он приподнимается, вероятно, чтобы обнять меня, но я обжигаю его строгим взглядом – сейчас нет времени для сантиментов. Мы должны спасти Тивана!
– Как в этой истории замешан Иридий Шторм? – спрашиваю я звонким голосом.
Отец криво улыбается и вновь откидывается в кресло. В его глазах – раскаяние и печаль.
Много лет назад адмирал Блейз не поверил словам своей зареванной дочери. Убегая с корабля, я хотела наказать в первую очередь его, но… Но в результате от моего глупого отчаянного поступка, продиктованного разочарованием и юношеским максимализмом, пострадали мы оба.
Прикусив губу, я едва заметно ухмыляюсь. Лишь теперь я осознала, что попытка сбежать от проблем создает только большие проблемы.
Я снова смотрю на отца и сама беру его за руку. В конфликте виноваты оба, и сейчас между нами не должно быть разногласий.
– Пап, при чем тут мой Старший? – говорю я уже спокойнее, но в нарушение всяческих инструкций вместо отца отвечает Томас:
– Ти перелопатил все дела и отчеты Шторма и обнаружил пару нестыковок. – Его голос по-прежнему слаб, но полон решимости. – Тайрус подключил кое-кого из знакомых, и выяснилось, что Иридий Шторм провозил на военном корабле контрабанду.
Я громко фыркаю. Ну, вот ни капельки не удивлена! С учетом того, что Иридии цари и боги на своих кораблях, спрятать пару контейнеров с незаконным грузом и удалить все сведения об этом – дело нехитрое.
– Шторма временно отстранили в связи с разбирательствами по делу, – продолжает Томас, – но Тайрусу этого показалось мало. Он хотел мести.
– И он решил помахать кулаками, – заканчиваю я, припоминая, как забирала Тивана из департамента полиции.