– Что ты делаешь?! – взвыл Страус.
– Хиша?
– Да, Хиша! А ты кого ждала?
– Не знаю, – растерялась девочка.
– А если не знаешь, зачем песком кидаешься? – и Страус принялся тереть глаза крыльями. – Всего меня обсыпала!
– Что ты здесь делаешь?
– Зачем песком кидаешься?
– Хиша?!
Удивление у феи вызывало не только то, что Дикий притащился на пляж и попытался бесшумно подкрасться сзади: странным был и внешний вид Страуса.
Хиша явился к морю в начищенном до блеска шлеме северного викинга с устрашающими рогами и латунной табличкой «Музей народов Прелести» над правым ухом, в своих обычных шортах, но при этом в боевых сапогах – высоких, со шпорами, и в кирасе! Левым крылом Дикий придерживал кожаную сумку, а в правом сжимал острый тесак необычной формы.
– Почему ты так вырядился? – удивилась фея.
– Погулять вышел, – недовольно ответил Дикий, нервно оглядывая пляж. Шлем был ему велик, то и дело съезжал на глаза, и пернатому «викингу» приходилось поправлять его крылом.
– А если серьёзно?
– Куда уж серьёзнее?
– Хиша?
Страус понял, что девочка не отстанет, но выкладывать правду не хотел – чтобы не рассказывать об отключившейся защите, – и умело солгал:
– Я вдруг вспомнил твой рассказ о странной тени в кустах, забеспокоился и решил проверить, всё ли с тобой в порядке. Пошёл к твоему дому, но по дороге увидел, как ты мчишься по Серпантину на доске, и побежал следом.
– А почему молчал? – прищурилась девочка.
– Хотел тебя напугать. А что?
– У тебя получилось.
– Извини, – Хиша нервно огляделся. – Сегодня ты слышала что-нибудь подозрительное?
Теперь задумалась Ириска. Она понимала, что правильнее будет рассказать Дикому о новой попытке незнакомца поговорить, но, вспомнив о том, как отнеслись к её рассказу утром, передумала.
– Нет, не слышала.
– Тогда надо идти спать, – с облегчением произнёс Дикий. – Завтра тебе в школу.
– Не напоминай, – фее вновь стало грустно. – Опять учиться…
– Так надо. Не зря же говорят, что без пруда не выловишь и рыбку из него.
– Без труда.
– И без него тоже.
Девочка выразительно посмотрела на птицу и вздохнула:
– Дома школа, здесь школа, даже во сне, наверное, школа.
– Поверь, там будет весело! – пообещал Хиша. – Вот в нашу школу, для маленьких Диких Страусов, даже клоунов никогда не приглашали, потому что мы сами могли кого хочешь насмешить и какую хочешь глупость учинить.
– Не сомневаюсь.
– А то!
– В вашей школе преподаёт Ашуга?
– Нет, – Хиша вздохнул и признал: – С ней весело не будет.
И звякнул шпорами.
– Вот именно, – девочка развернулась и направилась к Песчаной улице. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Страус проводил фею взглядом, посмотрел, как девочка взяла со скамейки свои вещи, а потом скрылась между домов, снял с головы шлем и почесал в затылке.
Им овладело странное чувство незаконченности случившегося. Как будто он опоздал к какому-то событию, не услышал или не увидел что-то очень важное, что-то, имеющее большое значение. Оснований для этого чувства не было никаких, но Дикий медлил, не уходил, растерянно изучая спящие дома, кусок песчаного пляжа, линию прибоя, тёмное море, в общем всё, что можно было разглядеть в свете горящего на набережной фонаря.
И вроде всё в порядке, но…
Показалось, или где-то слева, в тёмных пальмовых кустах зашуршали листья? Словно кто-то не выдержал и сделал шаг вперёд.
– Я тебя вижу, – срывающимся голосом произнёс Дикий, помахав перед собой тесаком. – Выходи!
И быстро вернул на голову шлем. Правда, позабыв его застегнуть.
– Выходи! – И снова рассёк тесаком воздух.
Ответом стала тишина.
Страус сглотнул.
Тишина показалась враждебной…
И зашуршал песок!
На пляже! В темноте!
А там, куда не доставал свет фонаря, мелькнула неясная тень!
Затем из кустов долетело сиплое дыхание, но Дикий его уже не услышал: за секунду до этого нервы несчастного Страуса не выдержали, и насмерть перепуганный Хиша рысью помчался вслед за Ириской.
Глава IVв которой капитан Двойной Грог приводит корабль в море Беспощадности
– Это очень опасные воды, – прошептал Угрюмый Гейл, напряжённо оглядывая горизонт. – Очень.
– Здесь полно сторожевых кораблей, – пискнул кто-то из столпившихся на палубе пиратов.
И его сразу же поддержали трусливые дружки:
– Нам против них не выстоять, – загомонили разбойники.
– У каждого линейного корабля в два раза больше пушек!
– Все здесь останемся!
– Никто не уйдёт живым!
– Не плачьте раньше времени, девочки! – рассмеялся Дорро Эскотт, поглаживая лапой рукоять тяжёлой абордажной сабли. – Бояться будем потом, если неприятности нас догонят.
– Тогда мы все умрём!
– Бояться будет поздно.
– Вот именно! – Дорро топнул ногой. – Значит, бояться не нужно вовсе!
Разбойники рассмеялись, но смех получился нервным, и было видно, что их снедает тревога.
Известие о том, что «Полоумный Архитектор» идёт к острову Спящей Каракатицы, команда восприняла относительно спокойно. Некоторые моряки, разумеется, запаниковали, умоляли капитана не делать глупостей, развернуть фрегат и идти на Каракурту, но после того, как им предложили сесть в шлюпку и возвращаться в пиратский рай самостоятельно, их паника чудесным образом испарилась.
Команда слегка успокоилась, но по мере того как фрегат приближался к границам моря Беспощадности, которые патрулировали тяжёлые, многопушечные корабли южных королей, пираты вновь заволновались. Последние два часа они провели на верхней палубе, вглядываясь в горизонт и прислушиваясь, не крикнет ли наблюдатель с высокой мачты: «Вижу паруса!»
Беспокойство нарастало, казалось, ещё чуть-чуть, и все разбойники, даже самые стойкие, предложат возвращаться, но в этот момент на палубу важно вышел капитан, и пираты, позабыв о сомнениях, столпились вокруг двуглавого шмызла, которому привыкли полностью доверять.
– Что это? – зашептали они, разглядывая странные вещи, которые предводитель вынес из каюты.
– Как это понимать?
– Это что-то волшебное?
– Грог, ты стал колдуном?
Для удивления имелись все основания.
Двойной важно установил на палубе бронзовую жаровню, стенки которой покрывали загадочные символы, и запалил сложенные внутри палочки.
– Пахнет благовониями, – произнёс Угрюмый Гейл, но остальные разбойники главного бомбардира не поддержали и продолжили молча наблюдать за действиями капитана.
Когда огонь достаточно разгорелся, Уне-Муне вытащил из-за пояса три пергаментных листочка с начертанными на них заклинаниями, встал лицом на запад и, нашёптывая заученные наизусть формулы, по очереди сжёг пергаменты, внимательно наблюдая за тем, как чародейские уравнения обращаются в дым.
Магический дым, который не улетел, подхваченный морским ветром, а словно приклеился к «Полоумному Архитектору», окутав его дрожащим, едва различимым туманом.
– Вот и всё, – тихо проронил Уне.
– Что «всё»? – не понял Эскотт.
Однако ни одна из голов Грога не успела ответить любопытному Варраксу: дозорный, сидящий в корзине грот-мачты[6], крикнул:
– Прямо по курсу корабль!
И команда зашумела.
Пираты опрометью бросились на нос и уставились на показавшиеся на горизонте паруса.
– Это сторожевик!
– Линейный корабль!
– Один из самых больших в Прелести.
– У него не меньше сотни пушек!
А «Полоумный Архитектор» уверенно и очень быстро шёл на огромного врага, превосходящего его и размерами, и вооружением.
Корабли стремительно сближались.
– Играть тревогу? – едва слышно спросил Дорро Эскотт.
– Нет, – качнул головой Муне. – Незачем.
– Почему?
– Потому что, если колдовство не действует, нас ничто не спасёт.
А на тонких и бледных губах Уне заиграла лёгкая усмешка, как будто слепец смеялся над окружающими, неспособными увидеть то же, что и он.
– Они приближаются, – клацнул зубами гном.
Угрюмый Гейл не боялся показаться трусом: сейчас на «Полоумном Архитекторе» тряслись от страха все, абсолютно все, за исключением Двойного Грога.
– Без паники! – провозгласил капитан, поднимая правую руку. – Не кричите, а главное – ничего не бойтесь. Просто наблюдайте!
Легко сказать – просто!
Через две-три минуты линейный корабль подойдёт к пиратскому фрегату на пушечный выстрел, а поскольку орудий у него, даже с одного борта, гораздо больше, чем на всём «Архитекторе», исход боя был для разбойников абсолютно ясен. Кто-то из пиратов стал ругаться, кто-то – молиться, кто-то плакать. Многие смотрели на Уне-Муне, а тот лишь улыбался и повторял:
– Ничего не бойтесь!
Поздно бояться – корабли оказались в кабельтове[7] друг от друга. Пираты задрожали. Кто-то закричал, но…
Но ничего не произошло.
Тревога на гигантском стопушечном корабле не заиграла, его наблюдатели смотрели сквозь фрегат, не видя его, а притихшие разбойники с изумлением разглядели на огромной палубе сторожевика беспечно болтающих офицеров.
Охотники проплывали совсем рядом, но не видели добычу.
– Невероятно, – выдохнул Эскотт, который готовился к последней в жизни схватке. – Что случилось?
– Магия, – с облегчением хихикнул Гейл. И приподнял треуголку, салютуя командиру корабля: – Прекрасный ход, капитан.
И вся разбойничья команда принялась радостно вопить и приплясывать на верхней палубе.
– Эй, Грог, ты стал колдуном?! – кричали обрадованные пираты.
– Ты всегда будешь делать нас невидимыми?
– Ха-ха-ха!
– Да здравствует капитан!
– Гип-гип ура!
Убедившись, что им ничего не грозит, разбойники развеселились, принялись хохотать, а многие кричали ничего не подозревающим морякам с линейного корабля обидные слова.