Димкины пальцы неутомимо танцевали, теребя, потирая, поглаживая клитор, лаская то нежно, то резковато. И теперь, когда Марк взял нужный ритм, под его мерные, медленные, скользящие движения, такие долгие, что я чувствовала каждый миллиметр его члена и нарастающую звенящую ноту блаженства, он тоже определился с темпом и силой воздействия и на них остановился. Выбрал самые безотказные, самые точные и тонкие настройки – и звезды затанцевали перед моими глазами слишком скоро, резко скрутилось пружиной возбуждение в животе. Я дернулась, непроизвольно и резко насаживаясь на член сама, взвыла – Димка с Марком крепко ухватили меня руками и заставили застыть неподвижно. Это было мучительно и сильно – только мерно движущийся во мне член, трущийся о стенки, буквально высекая искры, и неостановимая дрожь оргазма.
Когда мое дыхание восстановилось, Марк медленно вышел из меня, развернул к себе и очень глубоко поцеловал – так нежно, как никогда раньше. Я выдохнула, еще подрагивая от такого охренительного опыта.
– Кстати, ты обещала ответ на вопрос про поцелуи, – напомнил он.
– Я обманула… – хмыкнула я. Он только покачал головой.
Остатки масла после массажа и смазки были протерты салфетками, и Димка кивнул:
– Теперь меняемся?
Марк лег на спину, прижимая меня к себе сверху и целуя.
Ох, когда-нибудь я расспрошу их о тех приключениях, благодаря которым они так лихо и ловко это все проделывают!
Или не надо?
Димка встал на колени за моей спиной и оглаживал тяжелыми крупными ладонями мою задницу, пока Марк проникал в меня, не отводя взгляда от моих глаз. Было как-то непривычно ощущать его в другом месте и как-то пустовато там, откуда он вышел.
Но его пальцы не позволили мне заскучать и нежно растянули колечко ануса, смазывая его изнутри и снаружи, подготавливая для Димки.
А потом он крепко прижал меня к себе, приподнял пальцами подбородок и скомандовал:
– Смотри на меня.
Я сглотнула, чувствуя как колотится сердце.
– Все хорошо? – уточнил Димка. Кивнула, зная, что он заметит.
И он начал заполнять меня. Резче, быстрее, грубее Марка, но его нетерпение и страсть вновь переливались в меня, заставляя желать этой резкости. Жетон болтался на цепочке, царапал мне спину, но это только добавляло новый оттенок ощущений, отвлекало немного от слишком плотного и тугого наполнения между ног.
Между нами с Марком дрожала электрическая нить взгляда, и я знала, что он тоже чувствует это ошеломительно полное погружение. Резче и чаще дышит, его пальцы впиваются мне в бока, оставляя следы, но он и так себя контролирует как может.
Димка вошел до конца и замер.
Я перестала дышать.
Они не двигались, и было не надо.
Господи, зачем вообще нужны эти движения?
Они были во мне вдвоем, они полностью заполняли меня.
Не только между ног.
Вообще. Всю.
До конца, до идеальной цельности.
Как будто мы были соседними кусочками пазла и наконец совпали, и наконец спаялись.
Частями головоломки из людей.
Словно идеальной и истинной парой – только не парой.
Это длилось долго, очень долго, но все-таки кто-то двинулся, и я вскрикнула.
Димка тут же замер, спросил:
– Больно?
– Нет… – прошептала я, едва сумев найти нужные звуки.
Нет. Совсем.
Просто это было еще круче, чем просто заполнение.
Словно кто-то придумал секс именно вот таким.
Для меня.
Или меня – для этих мужчин.
Марк дрожал подо мной, кажется, сам не ожидая от себя такой реакции. Держал натянутой нить взгляда между нами, и в его глазах я читала такое же ошеломленное понимание цельности нас троих.
– Господи боже мой… – выдохнул Димка. – Ириска… Ты охренительная богиня.
Видимо, и его накрыло.
Потом он все-таки двинулся – или это был Марк? – и все происходящее стало каким-то бесконечным безумием, которое невозможно описать словами.
Я не могла сказать, что было какое-то особенное удовольствие, сильнее других – нет.
Но это ощущение цельности и правильности делало банальный – я говорю банальный о сексе втроем! Докатилась, господи! – секс чем-то невыразимым.
Наше, только наше единение.
И слишком резкий Димка, и Марк, который напряженно вцепился мне в плечо зубами, надолго оставив там отметину, но все равно кончил раньше всех, и их попеременное и одновременное скольжение внутри.
И мой какой-то утробный, глубокий оргазм, как землетрясение пришедшее из самой глубины тела, которого не выдержал уже Димка – но осознала я это не скоро и не сразу, только слышала его хрип над ухом, пока сама считала волны цунами, неконтролируемо проходящие сквозь тело.
А потом нам оставалось только лежать так, как застал нас последний прибой, не в силах пошевелить ни единой конечностью. Я едва сдерживалась чтобы не спросить – вы тоже, тоже это чувствовали?
Я знала, что тоже. Я ощущала их обоих так же хорошо, как они друг друга. И меня.
Разве так вообще бывает?
Навсегда
Вылупившегося птенца невозможно засунуть обратно в яйцо.
Нельзя вернуть ребенка в живот матери.
Бабочку не спеленать обратно в кокон.
Некоторые изменения необратимы.
Возвращаться просто некуда – этого места больше не существует.
Моей старой жизни больше нет.
Я могу сейчас встать, выпутаться из бронзовых, из золотых, из горячих, тяжелых рук, одеться и взять такси до своей квартиры. Приехать, поставить чайник, включить ноутбук…
Но я больше не помещусь в свою старую жизнь. Она разлетелась в клочки, и даже если я сойду с ума и сделаю так – жизнь все равно станет другой. Может быть, я через неделю снова уеду в другую страну. Может быть, через месяц выйду замуж за первого встречного. Или пройду прослушивание и получу роль в театре. Увлекусь фитнесом и стану звездой пауэрлифтинга.
Непредсказуемо.
Но я просто чувствую, что я изменилась. Стала настолько иной, что при всем желании как раньше – уже не выйдет.
Хотела ли я этого, когда летела после слишком долгой зимы на весенний Кипр – выдохнуть и расслабиться?
Нет, я надеялась отдохнуть и найти в себе силы на очередной рывок.
Мечтала ли о таком, когда на свой страх и риск оставалась на карантинном острове?
Нет, я была не в силах расстаться с морем, вот и все.
Но, наверное, где-то в самой глубине сердца, я желала настоящего чуда. Когда мир меняется до неузнаваемости и все проблемы становятся неактуальными.
Иногда принципиально иные проблемы вместо старых – уже счастье.
Этим утром всем было лень просыпаться, вставать, готовить завтрак… Вчерашнее ошеломляющее слияние выбило всех нас из реальности. Хотелось просто валяться в постели, тискаться, целоваться, мурлыкать, прижимаясь друг к другу.
Впрочем, Марк заказал доставку, так что голодными нам остаться не грозило.
Он задумчиво пялился в глаза своему отражению в зеркале на потолке.
– А вчера эта штука тут тоже была?.. – неуверенно спросил он.
Я неприлично заржала, Димка хмыкнул.
– Дим, ты херов извращенец, ты в курсе? – возвестил Марк, подгребая меня поближе и в качестве эксперимента начиная ласкать пальцами, глядя только в отражение.
Довольно быстро он приспособился к этому странному способу, а я поплыла, вновь чувствуя тепло внизу живота.
– Эй! – возмутилась я, когда он наигрался и бросил меня за несколько минут до оргазма. Но место его пальцев заняли Димкины, и именно в его плечо я вцепилась зубами, чтобы приглушить стон.
Но потом подумала, что это несправедливо и пошла искусала во всех местах Марка. Больно. Чтоб неповадно было. Правда он почему-то остался очень доволен, а вот Димка – наоборот и потребовал искусать его тоже.
Щенячья возня так и не прекращалась, даже когда на завтрак прибыл кофе и бейглы со сливочным сыром и соленым лососем. Марку пришлось завернуться в простыню, чтобы не шокировать курьера. Зато он догадался заказать их с запасом, чтобы хватило и на обед.
Ужинать мы решили пойти куда-нибудь в центр. Проверить – достаточно ли мы прилично ведем себя втроем, чтобы появляться в нормальном обществе?
– А если бы улетел я? – вдруг спросил Димка, допивая свой кофе с тройной порцией сахара. Вот почему он такой энергичный, как щенок хаски с синдромом дефицита внимания. – Как ты думаешь, что было бы у вас с Марком?
Мы переглянулись.
Марк пожал плечами:
– Друг мой, вы пытаетесь создать реальность, которой не могло существовать. Пришлось бы отменять все с самого начала: мой брак, твое приключение. Придумывать, зачем тебе нужно так срочно куда-то мчаться через десяток стран и что не может подождать в России…
– Ну, допустим, мама заболела, – Димка потянулся за еще одним бейглом. Потратил вчера слишком много калорий?
Я, пожалуй, тоже. Надо было еще пончики заказать, что-то мы затупили…
– А я при этом женат? И мне тоже надо улетать? – уточнил Марк. – Тогда мы срываемся оба, только в разные стороны.
– Ты не женат, значит.
– Тогда все с самого начала идет по-другому. Мне не нужно отступать, чтобы дать вам с Ириской шанс. И я бы его не дал… – драконьи глаза опасно сощурились. – Мы бы уже с нетерпением ждали, когда ты свалишь.
– Так уверен в себе, да? – Димка медленно отставил стаканчик с кофе на тумбочку, аккуратно убрал коробку с бейглами с кровати и демонстративно размял кулаки.
Я просто сдвинулась поближе к спинке, чтобы меня не задели и индифферентно поинтересовалась:
– Когда вы закончите драться и начнете трахаться, мне можно будет поучаствовать или это ваше личное?
Марк сделал резкий рывок в мою сторону, выхватывая стаканчик с кофе из руки, а Димка так же молниеносно подмял меня под себя, нависая сверху и скользя восставшим членом между ног.
Коварно!
Он наклонился и медленно поцеловал меня.
– Предлагаю узнать у Ириски, чего бы ей не хватало, если бы улетел я? – сказал он, не отрывая от меня требовательного взгляда.
Наверное, я задолжала ему такое признание за те недели, что раздражалась на него только за то, что он – один.