и шкаф-гардероб,
и двуспальная кровать,
акустическая гитара
и барабанная установка,
и отдельная ванная.
– Да у тебя тут своя квартира.
Люси обводит комнату взглядом и кривит
губы.
– Здесь воняет.
У меня же собака.
Я бы ее усыпила, но мама не хочет.
Мы поработаем или сперва сериальчик?
Люси вручает мне чье-то сочинение,
учитель пометил ошибки. Сплошная краснота.
– Мне дали вчера.
Нужно исправить.
Поможешь?
Не ожидала, что придется работать.
Пожимаю плечами.
– Конечно.
До самого вечера
сижу за столом с видом на океан,
печатаю на ноутбуке.
А Люси валяется на кровати,
смотрит телевизор,
иногда пробегает мимо меня
с бутербродом или фруктами.
Все это приносит в комнату экономка.
В шесть часов приезжает домой папа Люси.
Мы спускаемся вниз поздороваться.
На нем непромокаемая куртка,
хотя на улице солнечно.
– Сегодня ходил под парусом.
Такой подходящий день.
Делаю вид, что мне интересно, но непонятно,
что он имеет в виду —
катался на водном велосипеде?
Или на яхте?
А может быть, он капитан
рыболовного судна?
Вспоминаю Софи и Джеки…
Что бы они сказали, если б увидели этот дом,
эту семью?
Пораскрывали бы рты! Закричали бы:
«Такое и вправду бывает? Господи, черт побери!
Ущипните – это не сон?»
– Поужинай с нами, —
приглашает меня папа Люси.
Он произносит «по-уджи-най».
Выходит из кухни,
где кухарка готовит еду.
– Спасибо, мне нужно домой.
Марла, наверное, меня потеряла, или
это я по ней соскучилась, но ужинать не останусь.
Не хочу, чтобы за мной наблюдали —
правильно ли держу
нож, салфетку, стакан.
В коридоре
Люси сует мне еще одно задание:
– Нужно сделать ко вторнику.
Как-то ты медленно стала работать…
Но с этим я точно не справлюсь.
Да, и – вот:
Достает из кармана айфон.
– О, отдаешь?
– В счет оплаты, – отвечает Люси.
– Только нужно его разблокировать.
На столе
позади нее
шоколадка, которую я принесла.
Украдкой беру ее,
засовываю под куртку.
Маленький домик Марлы
Дом Марлы, должно быть, когда-то давно
был белым,
но сейчас он какого-то серого цвета —
от дождей, и еще потому
что никто не заботится.
Марла сидит на ступеньках у входа,
вертит в руках пачку сигарет.
– Это твои?
Я качаю головой.
– Наверное, Мэри оставила.
Нужно найти зажигалку.
Или прикурить от гриля.
Я достаю шоколад.
– Поменяемся?
– Это мне? Целая плитка?
– Что, со мной не поделитесь? – упрекаю ее.
– Так и быть.
Марла меняет сигареты
на шоколад.
Смакует каждый кусочек,
можно подумать – ей подали вкуснейшее
блюдо
в ресторане.
– Обожаю молочный.
Темный – невкусный.
– Ну да. Неужели темный кому-то нравится?
– Не думаю. Просто понты.
– Что, бывают шоколадные снобы?
– Снобы бывают любые.
Сразу видят «чужих» —
подмечают,
что мы носим, что покупаем, едим
и вообще.
Сноб за секунду поймет, что ты не его
круга, —
толкует мне Марла.
– Пожалуй, да.
Вспоминаю – ведь Люси сразу сказала,
что я «типа, хиппи»,
всего лишь взглянув на мои шнурки.
Марла испачкала бровь в шоколаде.
Вытираю ей пальцем.
– Будем ужинать?
Она глядит на закат.
– Но ведь спать еще рано.
Так какой в этом смысл?
– Да, – говорю. – Никакого.
И мы садимся – обедать.
Как разумные люди.
Знакомлю Люси с Марлой
Марла стоит на коленях на ковре в гостиной,
вырывает страницы
из книги в мягкой обложке.
– Привет! Познакомьтесь с Люси.
Марла не смотрит на нас.
– Ты не Пегги.
Поднимает книгу.
– С кем?
А вот это мое?
– Здесь все ваше, – уверяю ее.
Хоть бы Марла сегодня была в здравом уме.
– Это Люси.
Хотите чаю?
– Кофе, – рявкает Марла.
– И бутерброд. А ветчины ты купила?
Когда будем ужинать?
Я будто неделю не ела.
Представляешь, умер Майкл Джексон!
Сказали по телику.
Мне нравилась одна его песня… как это… «Киллер».
– «Триллер».
– «Триллер». Ну да.
Там про зомби.
Классная песня.
А больше никто не умер?
– У нас есть ветчина.
Люси идет за мной на кухню,
плюхается на стул.
– Что с ней?
Берет себе яблоко
из вазы с фруктами.
– Она все забывает. Деменция.
– Старики все чокнутые! – Люси смеется.
У меня засосало под ложечкой.
На цыпочках поднимаемся по лестнице,
последняя ступенька скрипит, ее нужно перешагнуть.
Люси подходит к окну.
– Так Марла твоя двоюродная бабушка?
Похоже – как я и думала —
Люси не слушала,
когда я
рассказывала про Марлу;
что ж, хорошо.
– Нет, это мама моей мачехи. – Я повторяю
то, что сочинила:
я приехала в Бьюд,
а Келли-Энн как раз не было,
просто вместо мужчины в футболке – Марла.
Почти правдивый рассказ.
– Мне тоже порой хочется сбежать.
Мама достала.
Люси берет в руки фарфоровую статуэтку
с туалетного столика —
ангел с арфой,
переворачивает, смотрит на донышко.
Может быть, разбирается в клеймах.
Лезет в комод:
в верхнем ящике лоскутные одеяла,
смотрит, трогает,
закрывает комод.
– Что ты ищешь?
– Да черт его знает… Ничего. Я, наверное, пойду,
в семь у меня урок. Барабаны.
Часы на стене громко тикают.
Ровно пять.
– А кофе?
Сейчас сварю кофе, и мы поболтаем с Марлой.
– Нет, мне еще нужно встретиться с Джен.
Я пойду, – повторяет она
и уходит.
Люди
Что им, в конце концов, нужно?
Пора помыться
– Эллисон! – позвала меня Келли-Энн.
Она приготовила ванну,
от воды поднимался пар.
Я подошла к двери,
думала – спросит меня,
где шампунь.
– Залезай, – сказала она.
Я осталась стоять,
чуть не фыркнула ей в лицо.
Я здесь живу!
А она мне не мама.
Мне уже десять:
сама знаю, когда нужно мыться.
Всего три дня у нас в доме,
а уже распоряжается.
– Посмотри, у тебя грязные волосы.
Так нельзя ходить в школу.
Давай залезай.
В гостиной орал телевизор,
у папы – футбол.
А «Тоттенхэм» вылетел из Кубка Англии.
К папе лучше не приставать.
– Завтра утром помоюсь в душе. —
Я ушла к себе в комнату,
хлопнула дверью —
показать ей, что нечего мной командовать,
но не громко – так, чтобы папа
не слышал.
Она постучала.
– Эллисон, нужно помыться.
Ну да, у меня руки в чернилах,
и я несколько дней не меняла носки.
Как же я не заметила?
Папа ничего не говорил…
Я понюхала подмышку. Фу!
Мне стало ужасно стыдно.
Я заплакала.
– Не хочу!
Келли-Энн ворвалась ко мне в комнату,
уперлась рукой в бедро,
указала в сторону ванной.
– Сейчас же иди и вымойся!
Я сжала губы, надулась,
так хотелось плюнуть в нее!
Но все же пошла и залезла
в ванну.
Долго плескалась.
Это было… чудесно.
Потом
с недовольным лицом
позволила Келли-Энн посушить мне волосы феном,
притворяясь, будто сержусь,
а сама в это время думала —
даже если бы
папа вдруг умер,
я осталась бы с Келли-Энн
навсегда.
Разблокирован
Айфон разблокирован,
я купила СИМ-карту.
У меня новый номер.
Была невидимкой, но теперь – человек.
Никому не звоню, не вхожу в социальные сети.
Ни с кем не пытаюсь связаться, боюсь
вернуться в прежнюю жизнь.
По некоторым причинам.
Проверка счетчика
На парне белая футболка,
рукава закатаны до плеч, так что бицепсы на виду,
синие джинсы низкой посадки.
– Так, ребята, нужно снять показания счетчика.
Он копается в щитке под лестницей,
нам с Марлой видно только его спину.
Насвистывает, бормочет себе под нос
и кашляет – похоже, курильщик.
Марла толкает меня локтем,
не сводит глаз с его задницы,
будто первый раз в жизни видит мужчину.
– А он ничего, —
произносит довольно громко.
Мне смешно.
Парень, не старше тридцати,
поворачивается к нам, показывает
свой электронный прибор.
– Готово. Все, больше не буду вам
надоедать.
Засунул большие пальцы за шлевки,
уставился на босые ноги Марлы:
ногти покрашены синим лаком.
Я ей покрасила,
вчера вечером.
Марла увидела мой педикюр