Ирка Хортица и компания. Брачный сезон — страница 19 из 68

– Кафе, мастер. Вас видела официантка. – напомнил робкий голос.

– Если бы твои тупые приятели не устроили в кафе тот цирк, она бы меня даже не заметила! – рявкнул Степан Петрович. Помолчал пару минут и успокоено закончил. – Самое большее, что она запомнила, это мои пальто и шляпу.

– Все прекрасно, но где же они? – истерично выкрикнула Света.

– Успокойся! – прикрикнули на нее. Недолгое молчание… шорох… – Ждать мы не можем. Раз их нет… Вы, оба, беритесь за веревки!

– Тащить ее всю дорогу? – робкий голос вдруг растерял всю свою робость, наполнившись такой пламенной обидой, что казалось, воздух вокруг потеплел.

– Делайте, что говорят, иначе мы очень задумаемся, на что вы вообще нужны! – прошипела Света.

– Дядя! – возмутился «робкий», но сочувствия не дождался – послышалось негромкое ворчание, твердая поверхность у Дины под спиной дернулась и поехала под мерный звук шагов и скрип снега.

Дина медленно, по миллиметру, приподняла ресницы. Темные лапы сосен стряхивали снег, он сыпался вниз, стоило задеть ствол, и оседал на лице холодным крошевом. Снег скрипел под полозьями – Дина поняла, что ее везут на длинных узких санках. Впереди, мерно двигая лопатками под дутыми зимними куртками вышагивали двое из той пятерки, что были в кафе: толстый и кажется, самый молодой, весь в прыщах. Переход по уводящей вверх узкой заснеженной тропе давался им нелегко, они то и дело застревали, и тогда дергали веревку санок, так что у Дины лязгали зубы. Под очередной толчок она перекатила голову на бок: рядом, то почти пропадая на фоне темных стволов, то резко выделяясь на белых склонах шагал Степан Петрович, мягкая шляпа делала его похожим на бродячий гриб из страшной сказки. Женщин оказалось две: старшая, Света и младшая, Валя. Народу немного, но…

Дина напрягла руки, в очередной раз пытаясь освободить стянутые за спиной запястья… и тихо выдохнула. Она отчетливо ощущала собственную шею, плечи, затекшие под тяжестью тела руки, щиколотки, тоже стянутые ремнем… А вот от предплечий до бедер – ничего, будто кусок живой плоти вынули, оставив вместо него: камень? льдину? Изнутри распирал жар, точно под кожей в поисках выхода бесновались электрические разряды… зато снаружи щипал мороз и осыпающийся снег колол тысячей злых булавок.

– У нее на коже снег не тает! – прозвучал над головой встревоженный голос Вали. Дина торопливо зажмурилась, когда младшая мастерица дотронулась до ее лица. – И сама она как мерзлый камень!

– Тебе-то какая разница! – фыркнула старшая и тихо добавила. – Недолго уже…

– Поскорей бы! – простонал толстый и смыкнул веревку так, что Дина чуть не скатилась с санок.

– Что за глупости! Не хватало, чтоб она замерзла прямо сейчас! – возмутился Степан Петрович, набрасывая на Дину собственное пальто.

Дина задержала дыхание – от мехового воротника пахло той же самой дрянью! Перед глазами мелькнула расплывчатая и будто кривая картинка: Степан Петрович, рассыпаясь в похвалах, подхватывает ее из рук последнего танцора и бурно жестикулируя, чуть не бегом волочет с площади… машина с открытым багажником в пустом переулке, мелькнувшая у самого ее лица ладонь с платком… мерзкий запах и мгновенный, как вспышка, приступ дурноты настолько острой и обессиливающей, что Дина только и смогла разок рукой пошевелить. Короткое усилие, и дурнота исчезла, но над ее головой уже захлопывалась крышка багажника, а главное… она не могла пошевелиться!

– Надо же, какая… – Степан Петрович отогнул ворот от лица Дины. – Не надеялся даже, что такая попадется. Сегодня мы получим все, чего желаем! И даже больше! – он резко, как отпущенная пружина, выпрямился.

– Мастер, а вот вам не показалось… когда ее брали… произошло что-то странное. – вдруг неуверенно спросила Светлана. – Мимо меня… будто молния пролетела? И озоном запахло.

– У девочки был электрошокер?

– Не было! – обернулся прыщавый. – Я это… посмотрел.

Под наброшенным на нее пальто Дина закопошилась активнее – когда она до него доберется… то, что он там посмотрел, станет последним зрелищем в его жизни.

– Тащи уже! – прикрикнул Степан Петрович. – Девочку-Х мы захватили, которая молниями кидается. Может, вы еще в вампиров с оборотнями верите? В мире не осталось чудес, мы единственные, кому повезло наткнуться на самое последнее… чудовище. И если мы хотим, чтоб оно послужило нам, следует торопиться!

– Шевелись! Быстрее! – взвизгнула Света, после упоминания чудовища в голосе ее слышался откровенный страх.

Сани резко дернуло, тот их конец, что был под ногами, задрался. Почти повиснув вниз головой, Дина стремительно въехала вверх по склону. Санки остановились на вершине заснеженной горы.

– Надо же, как ее разобрало, давно должна была в себя прийти: ах, где я, что вы со мной делаете, помогите-спасите… полиции-я-я-я! – все еще хрипя после долгого подъема, прыщавый попытался передразнить испуганный девичий лепет.

Желание добраться до его писклявой глотки возросло у Дины многократно.

– Сейчас она у меня быстро очухается! – в голосе Светланы слышались разом страх и злость, и Динину щеку обожгла… ледяная оплеуха!

Света замахнулась снова…

– А-и-и-и! – с визгом метнулась в сторону. – У нее клыки!

Глаза перевязанной как сверток девушки неожиданно распахнулись, а из горла вырвалось рычание, больше похожее на рев.

– Чё, правда? – прыщавый навис над связанной девушкой, оттягивая ей нижнюю губу… и вдруг отчаянно заголосил, всем телом дергаясь, как под ударом электрического тока. – Она кусается, кусается! Отцепите ее, ааааа! – прыщавый замахнулся на пленницу…

– Прекратить! – подскочивший Степан Петрович заломил ему руку за спину и попытался оттащить от связанной девушки. Оттащить не удавалось, прыщавый верещал так, что его вопль перешел в ультразвук. Степан Петрович рванул, что-то хрустнуло и завывающий прыщавый рухнул на колени, прижимая к груди… окровавленную руку. Степан Петрович непонимающе посмотрел на привязанную к санкам Дину – и судорожно вздрогнул, увидев размазанную по ее губам кровь. Перевел ошеломленный взгляд на прыщавого…

– Кровь! Держи, капает! – завопил он, бросаясь вперед и вытягивая руку, точно пытаясь подхватить в горсть темные в свете луны капли…

Прыщавый поднял на него непонимающий взгляд и… круглая темная капля с прокушенной руки упала в светящийся белый снег.

– Ах ты ж… – зло выдохнул Степан Петрович, из-за обшлага его пиджака выскользнула знакомая белая тряпка и… прижалась к лицу прыщавого. Тот дернулся… – Тихо-тихо! – принимая на руки враз обмякшее тело, зашептал он.

– Мастер… что вы делаете? – попятилась Света.

– Не видишь, дура? Он тут кровь пролил! На снег! – голос Степана Петровича сорвался на визг. – Помогите мне!

Оттолкнув точно заледеневшего толстяка, к Степану Петровичу подскочили обе женщины. Обвисшего прыщавого подхватили с двух сторон и уволокли куда-то в сторону, так что Дина не могла уже его видеть, только слышала скрип снега, пыхтение, шевеление неподалеку… и вдруг полный ужаса голос толстяка:

– Мастер! Вы хотите оставить его… здесь?

И снова звук пощечины (а любят тут руками помахать!).

– Заткнись, мальчишка! Думаешь, мне легко? Он мой последний родич! Я вас, дураков, спасаю! Если мы теперь возьмем его с собой… ты понимаешь, кто пойдет за нами?

Ответа не было. Над Диной навис Степан Петрович: красный, с прилипшими к потному лбу волосами, оскаленный, как зверь.

– Вы мне дорого обходитесь, милая Дина! – Наброшенное на нее пальто отлетело в сторону, в его руке блеснул нож… и с тугим «банг» под ударом лезвия разлетелся притягивающий Дину к саням ремень. Ее схватили подмышки и поставили на ноги – ледяной ветер больно стегнул по лицу и… не сумел вздыбить ни волосы, ни пышный подол платья. Дина наконец-то смогла окинуть себя взглядом.

– Откуда вы… Как вы догадались? – немеющими губами прошептала она.

– Что? – непонимающе посмотрел на нее Степан Петрович. – Вы про платье?! Немного не рассчитали – из-за юбки багажник не закрывался, пришлось обвязывать.

– Вы же сами велели мне выбрать такое платье, чтоб ни одна красивая дурочка не смогла устоять! – возмутилась Света.

Пышная юбка белоснежного платья действительно не топорщилась, схваченная у бедер веревкой… а еще веревка прижимала Динины золотые волосы, кольцом завернутые вокруг плеч и талии! Они связали ее волосы… и связали ее саму ее же собственными волосами!

– Развяжите меня немедленно! – Дина отчаянно задергалась, пытаясь преодолеть обессиливающее онемение тела.

– Ну наконец-то, нормальная реакция, а то я уже волноваться начал! Эй ты, берись! Быстро, я сказал, ничего она тебе не сделает! – Степан Петрович рявкнул на толстяка. Тот несмело шагнул ближе… Дина дернула головой, пытаясь дотянуться до него… Хлесткая пощечина обожгла другую щеку. – Эк вы замерзли, милая, щечки как каменные! – Степан Петрович потер покрасневшую ладонь о пиджак. – Не дергайтесь, если не хотите, чтоб я продолжил… такой вот массаж!

– Я тебя убью! – пообещала Дина.

– Совсем сдурела девка. – Света набросила на плечи Степану Петровичу его пальто.

Дину с двух сторон подхватили под руки и поволокли – ее связанные ноги пропахали борозду в глубоком снегу.

– Волосы… мои волосы! – все еще пытаясь дергаться в жесткой хватке, закричала она.

Дину с размаху приложили спиной к шершавому стволу и обе мастерицы забегали вокруг нее точно как в шатре – только на сей раз они приматывали ее толстыми кожаным ремнями к единственному дереву, торчащему посреди полянки на вершине горы. Круглая, как выпученный глаз, луна висела над самым деревом, словно запутавшись в ветвях. Ее серебристый свет заливал всю полянку – у самого края подступающего леса обвис на ремнях привязанный к другому дереву прыщавый.

– Не стоит беспокоиться о прическе, ему вы и так понравитесь! – закрывая обзор навис над ней Степан Петрович и… провел ладонью по ее туго натянувшимся волосам!

Дина зло и пронзительно взвизгнула, Степан Петрович отдернул руку и тут же деланно рассмеялся, скрывая свой страх.