– Мряяя! – орала кошка, кроя лицо мессира со всех четырех лап.
– Ааааа! – орал мессир, отчаянно пытаясь отодрать от себя когтистую тварь. – Аааа! – между его ладонями полыхнуло колдовское пламя цвета загустевшей крови, кошка издала пронзительный вопль и отлетела в сторону, приложившись об дерево. Мессир отлетел в другую… прямо в огонь. Его брюки вспыхнули. – Я горю, горю! – выпрыгивая из пентаграммы, он заскакал по полянке, пытаясь стряхнуть подпитанный бензином огонь с брюк.
– Горю, горю! – вопил пень, тоже скача по поляне и молотя отчаянно уворачивающегося Эдгара корнями по плечам. – До чего хулиганье дошло – прям посреди парка… прям парковым лешим костры разжигают! Милициииия!
С аллеи донесся протяжный волчий вой. Он все приближался, приближался… и через кусты махнул поджарый парень в форме и полицейском бронежилете:
– Что здесь происходит? Документики, граждане.
Мессир развернулся… и из раскрывшихся цветком ладоней в полицейского ударил огненный шар! Полицейский совершенно по-звериному скакнул в сторону. Лицо его скомкалось, точно глина в руках мастера… и стало вытягиваться в оскаленную морду!
– Это вервольф, мессир! – заверещал Эдгар. – Бежим! – и схватив того за рукав, поволок сквозь бурелом, сквозь кусты, вниз к реке.
Оборотень у них за спиной еще успел прижать когтистой лапой рацию и выдавить сквозь стремительно меняющееся горло:
– Рудый, это Серый! Нарушители чаклунского порядка в парке, бегут к реке. Есть пострадавшие, приступаю к преследованию!
– Понял тебя, Серый. – прохрипела в ответ рация, а парень рухнул на четвереньки, у него выгнулся хребет… и крупный серый волк ринулся по следу.
– Бежим, мессир! – Эдгар грудью пробивался сквозь кусты. – К реке, там он нас потеряет!
– Пусти меня, трус! – огненный шар вскипел на ладони мессира, он замахнулся…
– Мряууу! Мур-мряуу! – кошки сыпались ему на голову, драли в волосы, соскальзывали по плечам, вцеплялись когтями в штанины. Мессир взвыл, огненный шар улетел в кусты, а мессир побежал, мелькая волосатыми ногами в прорехах изодранных в клочья штанов. Сзади, стремительно и неотвратимо мчались парные изумрудные огни – черная кошка гналась за ними!
Земля вдруг ушла у Эдгара из-под ног, он попытался ухватиться за рукав мессира…
– Ай! Ой! Уй! – оба кубарем покатились вниз по поросшему кустарником и деревьями склону. – Ауууу! – исхлестанный гибкими ветками и приложившийся головой, спиной и боками о каждое дерево, Эдгар распростерся на поросшем скользкой травой скальном козырьке над темной рекой. Рядом даже не стонал, а хрипел мессир:
– Эдгар, руку! Помоги встать.
– Мряяя! Арррр! – черная кошка и серый оборотень метнулись из-за деревьев одновременно. Оскаленные зубы оборотня зловеще сверкнули в лунном свете.
– Мя-мя-мяу! – словно захохотала темнота и десятки пар кошачьих глаз вспыхнули по всему склону. Черная кошка взвилась в прыжке…
Эдгар прянул вперед, закрывая мессира своим телом. Почувствовал вонзившиеся ему в спину когти. И обхватив мессира руками за плечи, вместе с ним скатился со скального карниза.
– Аа-а-а! – мимо мелькнул каменный склон и… бу-бух! Ночное небо над головой сменилось темной водой, Эдгар резко толкнул мессира вверх и вынырнул следом, ухватившись за сваю деревянного причала у берега.
– Мряяяяяя! – донеслось сверху.
Эдгар задрал голову… Наверху мелькали фонари и в их свете было видно как черная кошка висит над водой, отчаянно вцепившись в край скального карниза всеми четырьмя лапами. Вот она заорала снова и исчезала… видно, забралась обратно. Зато вместо нее над карнизом свесился молодой парень в полицейском бронежилете и с фонарем в руках.
– Серый, где твои… – прокричал он. – А-а, вот они… Крррасные Шапочки! – луч фонарика полоснул по глазам и Эдгар понял, что их обнаружили. – Давай вниз, Серый! – свет пропал.
– Скорее, мессир, туда – к лодке! – Эдгар подтолкнул бултыхающего рядом мессира, и сам поплыл к болтающейся у причала лодчонке. В лодке кто-то сидел – нахохлившаяся на скамейке гребца темная груда очертаниями напоминала человека. Эдгар уцепился за корму лодки, помогая мессиру забраться внутрь.
– Rame! Nous paierons! – мессир рухнул животом на скамью. – Traduisez ce que je viens de dire, Edgar!
Пальцы скользили по мокрым бортам, Эдгар наконец заполз в лодку, и попытался расцепить сведенные холодом зубы, но из горла его вырвался только сдавленный стон. Не дожидаясь перевода, неведомый лодочник опустил весла на воду, и размеренно погреб прочь.
– Plus vite! Dès que possible!9 – хрипел ему в спину мессир, напряженно вглядываясь в огни на берегу. Теперь они переместились вниз и мелькали вдоль оставленного ими причала. Сильными гребками неизвестный лодочник гнал лодку прочь от берега. Хлюпало. Сперва хлюпали весла об воду, потом… потом хлюпал сам лодочник. Хлююп-хлюп! – большой хлюп, маленький хлюп. И снова – хлюп-хлюп. Сгорбленная спина оставалась неподвижной.
– Мессир… А куда мы… то есть он… нас везет, мессир? – шепотом спросил Эдгар.
– Вот и мы с сестрами думаем: куда гребете, морячки?
Эдгар обернулся. На корме сидела девушка. В темноте белело нежное девичье личико, похожие на водоросли коричнево-бордовые волосы разметались по обнаженным плечам. Тонкий стан девушки стягивал атласный корсет с бантиками, а ниже свисал толстый рыбий хвост. Раздвоенный плавник шаловливо похлопывал по воде в такт шлепанью весел.
– Наяда. – шепотом выдохнул мессир.
– Русалка я! – явственно обиделась девушка. – Этих греческих задавак у нас тут не водится! Только русалки речные да мелюзина.
– Ме… люзина? – заслышав знакомая имя, дернулся мессир, лицо его залила меловая бледность. – Как… откуда тут…
– С Одессы, жемчужины черноморского побережья, французик! – вода расплескалась по правому борту и на край лодки запрыгнула еще одна рыбохвостая девица: крепкая, даже в темноте видно, что загорелая, в полосатой черно-белой футболке с короткими рукавами. – Морская русалка, по чаклунскому – мелюзина, прошу любить… и не жаловаться!
– Ты понимаешь, что он там лопочет? – спросила ее речная сестра.
– Тю, подумаешь, бином Ньютона! Возле кораблей в порту нахватаешься хоть по-французски, хоть по-турецки!
– Мелюзина… Наяда, которую называют мелюзиной! Это знак! Высшие Силы ведут меня! – вскричал мессир. – Вы должны знать где… где дракон?
– Dragon? – повторила речная русалка. – Дракона, что ли, ему надо? Ну был тут у нас дракон, да… – и болезненно поморщилась.
– Был? Она сказала – был? Где он сейчас, говори? – мессир схватил русалку за плечо.
Тонкое девичье личико мгновенно изменилось, превращаясь в зубастую рыбью пасть:
– Пусти! Мозги повытекли, русалок хватать!
–Отвечай, тварь! – в руках мессира вскипело пламя…
Лодочник повернулся и огрел мессира веслом по голове. Лицо лодочника оказалось ноздреватым, как творог, раздутым лицом утопленника.
Русалка с хохотом скользнула в реку, колдовской огонь ударился о темную поверхность воды, пронзил ее насквозь, на миг озаряя чуть не до самого дна, и тут же погас, но и этого мига хватило. Вокруг лодки кружили, плавно, как речное течение, изгибаясь, стройные девы с рыбьими хвостами – со всех сторон лодка была окружена русалками!
– Что дашь, если скажем? Чем расплатишься, колдун? – плеском воды о берег зашелестели вокруг русалочьи голоса.
– Золото, драгоценности, все, что угодно!
– Ты еще жемчуг предложи. – вынырнула морская русалка. – Неинтересно, парниша!
– Его! Я отдам вам его! – вдруг выкрикнул мессир и… плотный и тяжелый, как фонарный столб, воздух ударил Эдгара в грудь, он успел увидеть собственные ноги над кормой лодки и вода сомкнулась у него над головой. Множество тонких, но невероятно сильных рук обвили его со всех сторон… и поволокли в глубину. Рядом с лодкой вскипел водоворот… и затих. Лишь пара крупных пузырей всплыла на поверхность, потом пропали и они. А потом вода вновь колыхнулась, русалка в черно-белой футболке медленно поднялась из глубин и оперлась локтем об борт, устремив на мессира круглые, рыбьи глаза.
– Щедрый ты парень, колдун! – она облизнула розовые губки острым как шильце, язычком. – Сестры говорят: возвращайся в отель. Там найдешь, что ищешь. – мелюзина исчезла, только хвост мелькнул над волнами.
– Стой! – заорал ей вслед мессир. – В отель? Зачем? Где… – и вдруг замер, а потом расхохотался. – Глупец! Какой же я глупец!
В отель, конечно же! Горничные – призрачная и живая – все твердили: обращайся на ресепшн, а он не слушал! А ведь все так просто! Нет здесь ни английских, ни французских колдунов! Это все местные! Это они вытащили тушу дракона… а теперь ищут покупателя, чтоб продать ее за достойную цену! Если бы он сообразил это раньше, не пришлось бы ни тащится в парк, ни отдавать русалкам Эдгара. Хотя… мальчишка исчерпал свою полезность. Зачем он, если тут даже хвостатые водные твари говорят по-французски?
– К берегу! – скомандовал он мертвому лодочнику, величественным жестом указывая в сторону скрывающегося во мраке отеля.
Дверь отеля распахнулась. Истекая водой и кровью из бесчисленных порезов, мокрая и помятая фигура проковыляла к стойке ресепшн.
– Где он? – вцепляясь скрюченными, как птичьи когти, пальцами в руку женщины за стойкой, прошипел мессир. Притянул к себе, так что крючковатый нос вот-вот должен был воткнуться женщине в глаз. – Где… дракон?
– Так вот о ком вы выспрашивали моих служащих. – в словах женщины прозвучала укоризна.
Мессир вспыхнул и яростно стиснул ей руку: мало ему Мелюзины, вечно поучающей как он – он! – должен правильно жить и колдовать, так еще каждая отельная… поломойка станет ему указывать? Не дрогнув, женщина с удивительной легкостью выскользнула из его хватки, чуть брезгливо покосилась на кровавые отпечатки его пальцем на кружевном манжете и взялась за телефон:
– Доброй ночи, господа! Оксана Тарасовна беспокоит… Прошу прощения, но у нас тут полдня колобродит иностранный гость, которому отчаянно нужен дракон. Да… Да… Право же не знаю, он не говорит. Конечно… Благодарю вас… Вот видите, как все просто. – она повернулась к мессиру. – И вовсе не нужно приставать ни к горничным, ни к привидениям. Поднимайтесь, мсье. Вас ждут.