Снова быстрые, суетливые движения рук – на столе уже царил полный хаос.
– Если… Вдруг… Ты им… понравишься. – она поморщилось – слово явно было не то. – Подойдешь… Заинтересуешь… Сможешь пойти на службу к одной из них. К той, кого выберешь сама.
Катерина вдруг поняла, что вот именно в этих словах, насчет «выберешь», и заключается самое главное.
– Это большая честь. Не всем выпадает такая возможность. Почти никому не выпадает.
– Может, пусть Маринка поедет? – жалобно протянула Катерина. Не нравились ей важные гостьи, и загадки не нравились, и даже возможность перестать быть рóбленной. Маринка, да и остальные, ради этого бы удавились, а она… нет, она тоже не против избавиться от полного подчинения властвующей над ней Силы, но… стрёмная какая-то история. Опасная. Если рассудить, то ей и в рóбленных не так уж плохо. Не нужны ей все эти жизненные перипетии, она хочет тишины и спокойствия.
– Маринка… – Оксана Тарасовна криво усмехнулась. – А вот у Маринки выбора, скорее всего, не будет. Ляпнет очередную глупую дерзость и… нет, не будет. – старшая ведьма резко, до боли выпрямила спину и отчеканила холодным деловым тоном. – Выполняй все требования наших гостий. Не говори, если тебя не спросят. Ничего не предлагай. Ни о чем не проси. Не высказывай мнения, не выражай желаний, не лезь на глаза, не путайся под ногами, не отсвечивай! Все, иди!
Катерина покорно поднялась и шагнула к двери.
– Будешь выбирать – не ошибись! – бросила ей вслед Оксана Тарасовна.
Наговорила с три короба, запугала и ничего толком не объяснила!
– А как… выбирать? – набралась смелости спросить Катерина. Если уж ее сейчас отправляют к каким-то неизвестным теткам, наказать уже не успеют.
– Как все. – отрезала Оксана Тарасовна. – Самой. И только самой.
Ну да. Все сразу стало понятно, как же, как же…
– Как их хоть зовут, этих гостий?
– Их не зовут, они сами приходят. Мы вот позвали… и теперь приходится расплачиваться. – зло буркнула Оксана Тарасовна и уже с сомнением добавила. – Кто знает… Может, ты им еще и не подойдешь. А сейчас – пошла! Бегом.
И Катерина пошла. За машиной. К гаражу она спустилась уже в неплохом настроении: даже острое нежелание тащится непонятно куда ради развлечений неизвестных, но явно опасных гостей, отступило перед блаженным воспоминанием о Маринке, пытающейся расклеить намертво слипшиеся после Слов хозяйки челюсти.
Хортица стояла на взлетной полосе, прямая, как тростинка и напряженная, как струна, и холодный весенний ветер играл с ее черными волосами и подолом широкой юбки.
– Ты в этом костюме похож на гробовщика! Это может быть принято за неуважение!
Катерина обернулась и увидела Иркину подружку Таньку, судорожно сдергивающего черный пиджак с плеч ее boy-friend-а, Богдана.
– Замерзну, простужусь, и помру молодой. – начал бурчать тот.
– Замолчи! – страшно прошептала Танька и с маху огрела парня его же пиджаком.
Того передернуло – в одной рубашке на ветру и правда холодно – он неловко усмехнулся, кивнул и подхватив Таньку под руку, заторопился к Ирке. Оксана Тарасовна держалась в отдалении, ее спутницу Катерина сперва даже не признала – и только через пару минут до нее дошло, что это Стелла! На старой рóжденной не было ни привычных нитяных чулок, ни калош, ни жуткой плюшевой жакетки, Стелла нервно поводила шеей, явно неловко чувствуя себя в строгой блузе с подпирающим щеки жестким воротником. Никого из рóбленных, кроме самой Катерины, рядом не было, а Оксана Тарасовна смотрела сквозь нее, будто не узнавая. Танька выразительно глянула на часы и все засуетились, Катерина с удивлением смотрела как они выстраиваются: впереди Ирка, за ней Танька и Богдан, следом Иркина бабка – бывшая хортицкая ведьма-хозяйка, за ними, впервые не стремясь вырваться вперед, Оксана Тарасовна со Стеллой. А в отдалении – целый оркестр из наряженных во фраки чертей! Ну ничего себе! Прям как правительственную делегацию встречают!
– Время! – напряженным голосом бросила Танька и… мир начал темнеть.
– Ашшшш! – ледяной, пахнущий снегом и туманом ветер налетел на аэродром, обдирая кожу как наждаком. Стоящий на соседней взлетной полосе маленький, похожий на частный самолетик чартер дрогнул и медленно пополз по бетону – крылья его подрагивали как у замерзшего птенца. Ледяной вихрь сменился жаром, точно разверзлась пустыня, горячий ветер обжигал лица, выжимая слезы из глаз. Тьма наползала стремительно, будто нечто огромное закрывало солнце, басовитый гул нарастал, превращаясь в чудовищный, оглушающий рев выходящего на сверхзвук бомбардировщика. – Бабах! – громыхнуло, сверкнуло, Катерина разом перестала видеть, слышать, чувствовать, от чудовищной вспышки перед глазами плыли цветные круги, а уши точно запечатали пробками. Грохнуло еще раз… и все стихло.
Стряхивая слезы с глаз, Катерина медленно проморгалась. На взлетной полосе стоял небольшой, изящный как игрушка самолетик без единой надписи на гладких бортах.
– Банг! – крохотный чертенок ударил в барабан и оркестр грянул первые такты какой-то не очень приятной, но знакомой мелодии.
Хортица метнула бешенный взгляд, черт с дирижерской палочкой судорожно закусил собственную бороду… и оркестр врезал лихой джаз. Передвижной трап торопливо подкатил к самолетику, и дверца в борту открылась.
Катерине показалось, что из темного овального проема появилась такая же темная фигура… но вот солнечные лучи ярко высветили трап и стало понятно, что фигур на самом деле две. Две женщины.
– Ой, какая прелесть, как у вас тут хорошо – и тепло, и не жарко! – шагнувшая из самолетика женщина потянулась, точно со сна, подставляя ладони солнцу. Сбежала по трапу – светлые волосы, завитые в мелкие, совершенно «негритянские» кудряшки подпрыгивали в такт шагам. – Приве-е-ет! – она радостно помахала встречающим. – Какие вы все важные! – Споткнулась, плюхнулась задом на ступеньку и так и осталась сидеть, радостно хохоча над своей неловкостью.
Несмотря на драные на коленках джинсы, футболку с логотипом морского курорта, кожаные и бисерные браслетики от запястья и до локтя, женщина была отнюдь не молода и выглядела… скажем так, пожившей. Вокруг глаз виднелись едва заметные лапки морщин, губы чуть пожухли, а фигура была хоть и не расплывшейся, но… слегка тяжеловесной, как бывает с возрастом.
– Ну живо, живо… иди поцелуйся со мной, сто лет не виделись! – обеими руками замахала она Хортице.
– Всего год! – хортицкая ведьма с некоторой неуверенностью шагнула к гостье. – Рады приветствовать вас на наднепрянских землях. Надеюсь, ваше пребывание здесь будет приятным. Если не возражаете, сперва обсудим дела, а потом… – Хортица протянула руку, помогая гостье подняться.
Во взгляде Стеллы вспыхнул самый настоящий суеверный ужас, Оксана Тарасовна попросту отвернулась.
– Обожжжаю переговоры! – с энтузиазмом цепляясь за протянутую ладонь, женщина вскочила. – Мы вас обязательно переговорим, и объегорим, и заключим взаимоневыгодный… нет, только-нам-выгодный контракт, да-да, даже и не надейтесь хоть что-то выгадать для себя, никаких фифти-фифти, потому что я мастер договоров и всегда только в свою пользу, и мне даже ни капельки не стыдно, потому что я вас заранее честно предупредила, вот!
– Обязательно будем и обязательно в свою, только успокойся, сестра! – по трапу неспешно спускалась вторая женщина, со стянутыми в пучок темными волосами, в строгом деловом костюме, туфлях на каблуке, с папкой подмышкой. Таких обычно называют «женщинами без возраста»: кажется, им лет тридцать пять, а присмотришься к глазам, понимаешь, что там все пятьдесят, только ни по стройной фигуре, ни по гладкой коже этого не определишь. Катерина уставилась на них в растерянности, пытаясь понять, что ее смущает и наконец до нее дошло: эти двое были близнецами! Разные прически, цвет волос, одежда, даже фигуры – чуть расплывшаяся у первой и сухощавая у второй – но в сущности, они были на одно лицо!
– Я спокойна, а как же, смотри, покер-фейс! – первая обвела собственное лицо пальцем. – Ну пойдемте же переговоры переговаривать! – и она чуть не вприпрыжку поскакала по бетону взлетной полосы. – Попить пусть принесут! И фруктов!
– Мы сняли закрытый кабинет в ресторане, там все будет. – успокоила ее Ирка.
– О, ресторан! Тогда и вкусняшек каких-нибудь: булочек, пончиков… И кофе – со сливками, во-от такую шапку! – первая развела руками, показывая какой высоты должна быть шапка сливок и облизнулась так выразительно, что Катерина почувствовала, как ей самой хочется кофе, сладкого, со взбитыми сливками, и еще шоколада, и да, вкусняшек!
– В джинсы не влезешь. – сухо посмеиваясь, бросила ей сестра.
– Ой, подумаешь! Это ты у нас вся такая «ничего лишнего», а я просто в теннис поиграю! – и так лихо прищурилась, что стало ясно: и в теннис она будет играть с беготней, азартными воплями, и отрывистыми, на выдохе, ударами.
Катерина поплелась за торопящимися к зданию аэропорта ведьмами. В спину дохнуло жаром… Катерина обернулась. Крохотный сверкающий самолетик налился густой чернотой сапожной ваксы и… рассыпался темной птичьей стаей. Стая взмыла в воздух, и Катерина поняла: никакие это не птицы, а темноволосые тощие женщины с черными крыльям за плечами.
– Ой, как тут славно! – странные близнецы вышли из подкатившего к ресторанчику лимузина.
– Чтоб под рукой была! – Стелла и Оксана Тарасовна выскочили из машины, едва не забыв захлопнуть дверцы, и окруженные местными ведьмами со всех сторон, обе гостьи скрылись в ресторане.
– Куда я денусь? – хмыкнула Катерина, глуша мотор. Заперла машину и спустилась по узкой лестнице, окунаясь в уютный, вкусно пахнущий деревом, кожей, духами и чуть-чуть едой полумрак. В главном зале уже никого не было, Катерина облегченно вздохнула, устроилась за столиком в углу, заказала чаю и включила планшет. Век бы так сидела, лениво гоняя окошки по экрану, лишь бы не трогал никто! Жаль, что счастье так быстротечно: и двух часов не прошло, как вся компания вывалила из отдельного кабинета. В воздухе еще витала настороженность, но судя по расслабленным лицам ведьм, договориться удалось.