– Вот и нечего поджимать. – согласился Игорь. – Ты бы на моем месте, что, сдался?
– Я сильнее Кица. – невозмутимо покачал головой Лохматый. – Я сильнее каждого в команде. А ему теперь снова придется тебя бить, а то непонятно кто из вас главнее.
– Вот это точно ерунда какая-то! – выпалил Игорь. Рыжий совсем ненормальный, что ли, по новой драку устраивать? Так, хватит сидеть в обнимку с мусоркой, надо встать, надо обязательно встать! – Ты еще скажи, что ты капитан, только потому что сильнее!
Лохматый поглядел на него удивленно – и помочь по-прежнему не пытался.
– Ты тактик хороший, игру строить умеешь. – примериваясь, за что бы уцепиться – получалось, что опять только за бак – продолжал Игорь. Собственный голос отвлекал от пульсирующей во всем теле боли. Рывок… Он повис, крепко держась за край бака. А не так-то сильно Рыжий его и отделал. Вон, когда неделю назад в свалке к бортику прижали, хуже было, хорошо тренер вовремя выдернул. За шкирку. Точно как Лохматый – Рыжего. – Ты ж вот тренера слушаешь не потому, что он сильнее тебя, а потому что он… ну, тренер.
Лохматый так и сидел на корточках, и запрокинув голову, смотрел как Игорь корячится, пытаясь подняться. Смотрел, смотрел… и понять, о чем он думает по его невозмутимой физиономии было совершенно невозможно.
– Рудый сильнее всех. – наконец бросил он. – И Серого-старшего, и… и других тоже. Говорят, он даже сильнее Ментовского Вовк… сильнее полковника. Но тот старше. И опытней. – Лохматый встал, мгновенно оказавшись на голову выше Игоря. – Домой сам дойдешь? – посмотрел оценивающе.
Игорь только отрицательно помотал головой. Лохматый раздраженно скривился:
– Ладно, я Серого-младшего попрошу…
– Домой не пойду. – перебил Игорь. – Если Рыжему можно на тренировку, так и мне тоже… нужно. – он наклонился за сумкой со снаряжением. И «повело» его даже не сильно. Ухватил сумку за ручку и поволок за собой – закидывать на плечо все-таки было больно. Поковылял к открытой задней двери. А он и не знал, что тут есть проход к полю. Хотя он вообще о клубе мало знает.
– Человек, ты нормальный? – Лохматый напряженно смотрел ему вслед, будто видел не обычного упрямого мальчишку, а… что-то непонятное. Неизвестное.
– Да нормальный я человек, чего ты? – раздраженно фыркнул Игорь. – На тренировках и хуже травмироваться приходилось!
– Хотя, может, и да… Может, для человека ты и нормальный. – непонятно откликнулся Лохматый. – Ну пошли тогда… раз такой нормальный.
***
– Пап, я тебя прошу, ты… пожестче с ним… с ними, пожалуйста! – Настя вприпрыжку торопилась по коридорам клуба за широко шагающим отцом.
– Ты сейчас как твоя мама! – отец сморщился всем лицом, будто горсть клюквы разжевал. – От этих людей жизнь наша зависит – и с ними ты предлагаешь пожестче? Они нам нужны гораздо больше, чем мы им – и Игорю тоже, между прочим! Чтоб с ним ничего не случилось, не дай Бог!
– С ним случилось: и похитителей ждать не пришлось, ребята твоего замечательного Рудого сами справились. Избили, и как так и надо!
– А я Рудого отлично понимаю – и поверь мне, во многом, если не вообще во всем, он прав! Невозможно воспитать спортсмена, если не гонять его до кровавого пота, на износ, а уж воспитать мужчину, защищая его от драк… – отец развел руками. – Ну подрался Игорек с товарищем по команде…
– Ты бы видел этих товарищей: они же его просто затопчут! – взвилась Настя.
– Настя, что за глупости? – отец аж остановился, разглядывая дочь словно неведому зверушку. – Это юношеская сборная, там все ребята – его ровесники, ну много: на год-два старше. Игорь – подготовленный спортсмен и вообще крепкий парень. А ты ведешь себя… как будто он детсадовец среди тяжеловесов!
– Ты их не видел. – упрямо повторила Настя, скатываясь по громыхающей лестнице вслед за отцом. Ну как объяснить, что рядом с этим… Лохматым и остальными брат и правда выглядит: как детсадовец среди тяжеловесов! – Ты на чьей стороне, пап? Давай мы, наконец, дойдем до кабинета Рудого… а там не мы будем понимать его, а он попробует понять нас!
Отец потянул за ручку двери.
– Даже пробовать не буду. – не поднимая головы от каких-то бумаг, буркнул Рудый.
– Что? – пылающая воинственным жаром Настя едва не врезалась в плечо застрявшего в дверях отца.
– Понимать. У меня плохо получается понимать женщин, Анастасия Федоровна. – наконец поднял на нее глаза Рудый. – Ирка говорит, что я прямолинеен как шпала и примитивен как шпалоукладчик, а женщины – существа сложные. Я, правда, не понял, она имеет в виду шпалоукладчика человека или механизм?
Много она понимает, эта самая Ирка, даром что в шестнадцать – уже прям Ирина Симурановна. Нашла тоже, прямолинейного. Простой-незамысловатый желтоглазый хоккейный тренер, совладелец элитного клуб. Настя поглядела на стену с черно-белыми экранами: на белом фоне ледяного поля бесшумно перемещались, словно в сложном танце, темные фигуры хоккеистов. А ведь тут, похоже, не только камеры на каждом углу, но и подслушивающие устройства. Иначе как Рудый их с отцом разговор услышал?
– Она для лучшего взаимопонимания меня притащила. – проворчал отец, а Настя посмотрела на него с возмущением. Сдаем, значит, дочь с потрохами, переходим в стан врага!
– Слушаю вас внимательно, Федор Степанович.
Ага, его так внимательно, а ее – так ни понимать, ни слушать!
Впрочем, слушать оказалось нечего. Отец, обычно хваткий и деловитый, сейчас жался, мялся, вздыхал и поглядывал на Рудого просяще, будто надеялся, что тот возьмет на себя инициативу в неприятном разговоре. Рудый же только смотрел и вопросительно улыбался и было понятно, что вот так молчать и ждать он может до скончания времен. Бесит! Вот реально – бесит!
– Все дело в Игоре! – выпалила Настя. – Ваши… – очень хотелось сказать «бандиты», но ведь тогда этот… тренер сразу напомнит, что бандиты тут все ее, а у него – хоккеисты. – …ребята отлупили Игоря! – она снова покосилась на экран: даже среди запакованных в хоккейные доспехи темных фигурок определить Игоря было не сложно – на голову ниже остальных. – Они давно его травят, и между прочим, вы это – поощряете!
– Разве ж это травля? То вы настоящей травли не видели, Анастасия Федоровна. – снисходительно усмехнулся Рудый.
– Я видела следы настоящих побоев. – отчаянно сдерживаясь, сообщила Настя.
Зато отец как-то дернулся и укоризненно посмотрел на Настю. А Рудый вдруг вздохнул и тоже посмотрел – устало:
– Вы только при Игоре это не повторите – про побои. После драки подростков. Особенно при приятелях его.
Отец невольно кивнул и тут же опасливо покосился на Настю – заметила ли.
– Позвольте уж мне самой решать, как и о чем говорить с моим братом. – распаляясь, начала она.
– Насть. Погоди. – вдруг перебил ее отец. – Вы на нее не сердитесь. Это сейчас жена моя не работает, а когда Игорек родился, на ней вся фирма держалась, она уж у меня бухгалтер. Вот и получилось, что Настя с младшим больше, чем мы, родители, нянчилась – она ему и памперсы меняла, и читать учила. Вот и беспокоится теперь… сверх меры. А так-то у нас в семье все слабость к хоккею питают, вон, Настя маленькая была, и то играла.
– Занятная вы, наверное, были в хоккейной экипировке, Анастасия Федоровна. – вдруг задумчиво сказал Рудый.
– Как маленький медвежонок… – улыбнулся отец. – Но шустрая!
Настя только фыркнула: спасибо, папочка, нашел с кем делиться воспоминаниями!
– Так я о чем… Игорь-то тренировками вашими просто бредит!
– Вот-вот. – сквозь зубы процедила Настя.
– Запрещать я ему не хочу. Но не так же чтоб мальчишку потом по врачам таскать пришлось, вы меня понимаете?
– Понимаю. – покивал Рудый. – Вот вас я отлично понимаю. Вы хотите быть в глазах сына хорошим… – отец невольно кивнул, а Рудый продолжил. – Да еще так, чтоб из этого не вышло ничего плохого.
Отец явно растерялся: кажется, над ним посмеивались, но при этом тон у Рудого был совершенно серьезный, и даже сочувственный.
– Он у вас вообще ничего так парень. – вдруг сказал Рудый. – Я думал, послабее будет. Нет, в физическом плане ему до наших ребят пока далеко, но вот такая… чисто человеческая сила… эта есть. В подростковые драки я, конечно, вмешиваться не стану – сами между собой разберутся. А тренировать Игоря буду и дальше – моим ребятам не помешает с ним пообщаться, а то они слишком уж увлеклись… силовой стороной. А его после нашей подготовки в любой человеческой… в любой другой хоккейной команде с руками оторвут… и с клюшкой тоже.
Настя чуть не зарычала от злости: точно как иногда порыкивал сам Рудый! А она еще удивлялась, как отца легко раскрутили на бред с легионерами! Да они тут прям гении переговоров: Рудый только что пообещал… что все останется как было! А отец ему в ответ улыбается будто самому выгодному бизнес-партнеру: ну как же, его любимого мальчика мимоходом похвалили и пообещали большое будущее! Ослеп он, что ли?
– Ну, и охранять Игоря здесь даже проще. Пусть и Анастасия Федоровна к нам на пилатес или степ-аэробику запишется. – на Настю он не смотрел, даже глазом не косил, но ощущение было все равно такое, будто Рудый ее украдкой разглядывает. – Наш клуб, наверное, самое защищенное место в городе.
– А вот эти вот, которые на мониторе… Они безопасность и обеспечивают? Или наоборот? – спросила Настя, сама не понимая, чего больше в ее вопросе: язвительности или страха.
Рудый обернулся к мониторам так стремительно, что Насте на миг показалось – его силуэт размазался в воздухе. Вот он вальяжно восседает за столом… и вот уже нависает над экраном, впившись взглядом в изображение. По монитору скользили тени. На черно-белом экране сумрак коридора казался особенно густым, а движущиеся сквозь него фигуры неверными и зыбкими. Первым из полумрака вывалился коренастый крепыш с пистолетом в руке – лицо его пряталось под капюшоном толстовки. И тут же тени в тоннеле утратили всякую загадочность и стали пугающей реальностью.
«За нами. – поняла Насти, глядя на кажущиеся одинаковыми фигуры в бесформенных толстовках с накинутыми на головы капюшонами. – Ну да, кто ж упустит такой случай – трое Роговых в одном месте разом, да еще в каком-то там фитнесс-клубе».