– Очень своевременно ты с Рыжим задрался, иначе я бы тот проход через дворик и кухню еще долго искал. Ты простая добыча, человечек. – когтистая лапа впилась в затылок Игорю, заставляя пригнуть голову. Прижимая добычу к стене, Степняк проволок Игоря под самой камерой видеонаблюдения. Они стремительно миновали пустую кухню – знакомая дверь, ведущая к заднему дворику, распахнулась, дохнула запахом мусорных баков… еще минута и Степняк выволок Игоря на улицу. Вспыхнули фары припаркованного у тротуара черного лексуса.
– Ну хоть кто-то умеет работать! – пробурчал жирный голос, и выглянувший из салона толстяк прищурился на приближающуюся к ним «тесную» парочку.
Человека этого он никогда не видел, а вот голос его слышал. Их ловили, ловили – и все-таки поймали! Игорь рванулся. Когти Степняка впились сразу в горло и грудь, чудовищная боль заставила обвиснуть, точно тряпка, а Степняк приподнял его и потащил к машине.
– Забирайте мальчишку, быстро! В багажник его! – взвился толстяк. Из лексуса выскочили два громилы – и кинулись к Степняку. Игорю заломили руки за спину…
Дверь клубной подсобки с грохотом распахнулась… сверкнуло… и громыхнули выстрелы – один, второй, третий! Шины лексуса пронзительно зашипели – и машина начала оседать.
– Стоять! – Настя застыла в проеме, вскинув пистолет. – Отпустили Игоря и отошли в сторону!
Громилы почему-то не спешили слушаться. Наоборот, один из них приподнял Игоря, прикрываясь им, как щитом, и прижал к его горлу нож. Отстраненно, словно о ком-то другом, Игорь задумался, что лучше: когти или нож?
– Ах ты ж! – завизжал толстяк, оглядываясь на завалившийся набок лексус. – Хватай ее!
Степняк кувыркнулся через голову… и зубы некрупного степного волка сомкнулись на Настином запястье, заставляя выронить пистолет. Девушка пронзительно вскрикнула… Степняк ударил ее в плечо, сшибая наземь и навалился сверху, жарко дыша раззявленной зубастой пастью.
Толстяк замер на мгновение, ошалело глядя на степного волка – и длинно присвистнул.
– Ни фига себе! Ты как это… Да фиг с ним, потом объяснишь! С такими способностями, парень, я тебе всегда работенку найду! В бабках купаться будешь! – толстяк аж оскалился от предвкушения. – А теперь отпусти девку. Ты! Пригонишь сюда свою машину, быстро! А будешь артачиться, я твоего братишку этому вот зубастому кусок за куском скормлю! Чтоб твоего папашу в ум привести, нам и тебя одной хватит!
Пасть отодвинулась, Степняк предостерегающе зарычал и отступил, давая Насте возможность подняться…
Над головой держащего Игоря громилы взмыла крылатая тень – кончики маховых перьев полоснули по глазам, и рухнувший сверху сокол вышиб у громилы нож. Клюв ударил в лоб. Выметнувшийся из мрака здоровенный, серый с рыжиной волчина врезался в Степняка, раздался пронзительный визг… и Степняк рухнул на асфальт, слабо подергивая лапами. Вокруг расплывалась лужа крови.
Еще один волк – громадный и седой – обрушился на второго громилу. Тот заверещал, почувствовав зубы на горле. А крупный лис с яркими, как пламя, двумя хвостами издевательски-медленно двинулся к толстяку.
– Слышь, ты, мутант, отвали… отвали, я сказал! – пронзительно завопил толстяк и бросился бежать.
Лис замер на мгновение – морда у него стала недоуменно-обиженная, а потом метнулся вслед… и впился зубами толстяку в щиколотку. Толстяк с размаху рухнул на асфальт и заверещал, судорожно дрыгая ногой, пытаясь стряхнуть вцепившегося в него лиса.
Вскочившая Настя схватила пистолет.
– Быстро бегаете, Анастасия Федоровна! – Рудый медленно поднялся рядом с ней. – Если б не знали точно, что этот приедет… – он кивнул на скорчившегося на асфальте толстяка. – …могли и не успеть.
– Я пошла за Игорем… вдруг все-таки в медпункт… – сейчас Настя совсем не боялась оборотней. Толстяки на лексусах как-то страшнее. – Увидела, как его тащат… Подождите! – до нее вдруг дошло. – Что значит, «знали точно»?
– Ну это же очевидно. – снисходительно усмехнулся Рудый. – Учитывая, что ваш папаша конкурента почти дожал, прихватить вас сегодня – последний шанс. До этого все похищения срывались, была вероятность, что он явится лично. – Рудый кивнул на толстяка. – Проконтролировать. Вопрос был только в том, кого он подкупил: Степняка или Рыжего. Я уж думал на Рыжего – очень убедительно Степняк раненным прикинулся.
Караулящий толстяка Рыжий Киц оскалил мелкие острые зубешки.
– Да ладно, не злись. – примирительно бросил ему Рудый.
– Вы превратили моего брата в приманку? – завопила Настя, взмахивая пистолетом.
– А вот пристрелят тебя сейчас, Рудый, так тебе и надо! – довольно сообщил восседающий на крыше лексуса тренер «Соколов». – Вы где так стрелять научились, а, барышня?
– В хоккей играла в детстве. С «мальчиковой» командой. – процедила Настя, борясь с желанием ткнуть пистолетом Рудому в брюхо. – Пару раз в бортик со всей дури вколотили, вот и поняла, что надо иметь хоть какой-то козырь против мужского превосходства.
– До матча я не собирался. – очень серьезно ответил Насте Рудый. – Но потом подумал, что с парнем, способном забить шайбу в матче оборотней, можно не носиться как с хрустальной вазой. Вы что хотели, до конца жизни этого вашего конкурента бояться, Анастасия Федоровна? Он вам чем-то дорог? Самый лучший враг?
– Лучших врагов не бывает. – пробормотала Настя.
– А мы друг другу тогда кто? – в один голос возмутились Рудый и Кречет. Тренер «Соколов» подхватил Игоря под руку. – В медпункт и правда надо наведаться, парень, а то нехорошо отрываться от коллектива: все твои там. А насчет той забитой шайбы – не обольщайся. Мы теперь о тебе знаем, в следующий раз так просто не выйдет. – и поволок Игоря обратно в клуб.
Из переулка выехала машина. Седой волк, оказавшийся полковником, и принявший человеческую форму Рыжий Киц покидали туда толстяка-конкурента и Степняка – оба скулили одинаково жалобно. Громил запихали в багажник, потом из двери подсобки выскочил отец… покосился на Настю, на Рудого… но все-таки сел в машину вместе с полковником и уехал.
Настя с Рудым остались в переулке одни.
– И что теперь будет? – спросила Настя.
– Вы войдете в число людей, которые знают о… скажем так, другой жизни города. И о других его обитателях. Для вашего отца откроются новые рынки сбыта. А у нас появится нормальный бизнес-партнер. Просто бизнесмен, не хоккеист-оборотень, не змей, думающий только о своем Ирии, и не ведьма, зацикленная на благополучии двух миров. А просто зарабатывающий деньги человек. Не волнуйтесь, про ведьм, Ирий и прочие особенности я вам в подробностях расскажу. А вы объясните родителям.
– Почему бы не рассказать прямо родителям?
– Я не собираюсь приглашать вашего папу в кино на фильм про оборотней. – твердо объявил Рудый. – Люблю, знаете ли, комедии. – чуть смущенно добавил он.
– Вы что – приглашаете меня на свидание? – изумилась Настя.
– Мне всегда нравились сильные волчицы.
– Я не волчица!
– Главное, что сильная, а порода значения не имеет. – невозмутимо сообщил тот. – Моя предыдущая девушка вообще царевной-лягушкой была.
– То есть… в самом деле жабой?
– Еще какой!
Настя растеряно посмотрела на него. Она не была готова… Она никогда не думала… И вообще, она растрепанная и на брюки всю грязь с асфальта собрала. И пистолет в руке!
Раздался дробный топот – и ворвавшийся в переулок высокий, широкоплечий, волосатый как горилла мужик вдруг бросился к ним.
– Я того… клуб «Волчий шаг» ищу… – упираясь руками в колени и становясь еще больше похожим на гориллу, прохрипел мужик. Пистолет в Настиной руке его не смутил совершенно.
– Ну вот он, клуб… – неохотно ответил Рудый. – Я тренер.
– Так это твоя стая город держит? – возрадовался незнакомец. – Брат-оборотень, помоги! На вас вся надежда!
– Да что случилось-то?
– Я из ОБЛ, баскетбольный клуб «Черкасские обезьяны»! – мужик гулко ударил себя кулаком в грудь.
Настя отступила Рудому за спину. Говорят, самцы гориллы опасны. А к волкам она уже начала привыкать.
– У нас легионер сбежал! Прямо с самолета! Спонсоры деньжат подкинули, ну мы и наняли одного в штатовском клубе. А он, тварь такая, оказался и не оборотень вовсе!
– Вы… напрасно переживаете. – мягко начал Рудый. – Человек в команде – иногда даже неплохо.
– Какой, банан мне в глотку, человек! Он обезьяна! Самая натуральная обезьяна!
Черная кошка, пестрый кот
– В городе участились случаи жестокого обращения с животными… – с приличествующей теме скорбно-озабоченной миной заявил диктор и на экране телевизора студия сменилась сперва табличкой с надписью «Ветеринарная клиника…», а потом и по-больничному тускло окрашенным коридором.
– Вот этот щенок поступил к нам с огнестрельными ранениями. В него выстрелили дробью… – мужчина в зеленой хирургической форме протянул руку – широкая, как лопата, ладонь накрыла дрожащего на кушетке вислоухого щенка. Плотный бандаж охватывал ребра, слишком крупные для маленького тельца лапы были перебинтованы так плотно, что наружу торчали только розовые собачьи «пятки». Лапки щенка непрерывно подергивались, точно он все время хотел бежать, как можно дальше, скорее, прочь, прочь… Не убежал.
– Их милиция… то есть, полиция нашла, на стройке. Соседи позвонили, что слышали выстрелы. Мамку его привязали, чтоб дернуться не могла… прицел не сбивала… и дробью в туловище. Чтоб не сразу умерла. А щенков, видимо, в воздух подбрасывали и били… влет. Один не расстрелян, а голова разбита. Уронили. – от монотонного, без всяких интонаций голоса хирурга становилось жутко, камера один раз «взглянула» говорившему в лицо и тут же испуганно метнулась в сторону. – А этот вот… выжил. Может быть… Операцию-то сделали, дробь вынули, а дальше как пойдет. Кота сунули в раскаленную духовку. – красивый нежно-палевый кот лежал на боку и тяжело дышал – бок вздувался горбом, словно изнутри что-то лезло и тут же пряталось, бок проваливался, и кот становился плоским, будто внутри шкуры ничего не было. И снова упрямо начинал дышать. – Очень кому-то забавно было смотреть как он там внутри мечется. И кричит.