– Не видела! – зло буркнула в ответ Вика, отфыркиваясь горелыми ошметками «простыни». – Ничего, японцам можно и по две жены иметь!
– Где, дура? Разве что в аниме? – взвилась Маринка. – Хортица, тебе твоего дракона мало, всех парней захапать хочешь?
Над ними по небу пронесся здухач, гонясь за пытающейся от него удрать «простыней».
– Богдана придется оставить. – не обращая внимания на злобствующую Маринку, отрывисто бросила Ирка. – Пока он не перебьет всех этих…
– Иттан-момэн. – подсказал Хару.
– …обратно не вернется. – кивнула Ирка.
– Надо его хоть на скамейку положить. – потребовала Танька.
Ирка согласно кивнула и привычно отступила в сторону, давая единственному мужчине в компании заняться тяжелым физическим трудом. Повисла короткая пауза… Ирка обернулась. Посмотрел на лежащего на земле Богдана. На Хару – на две головы ниже и вдвое уже в плечах. И схватилась за Богдана сама. И тут подскочил сообразивший, что от него требуется Хару.
– Простите! Я… неумеха и ничтожество и все делаю не так! – его «сторона» Богдана ощутимо провисала.
– Положи Богдана на скамейку. – не глядя на него, скомандовала Ирка. И услышав воцарившуюся горестную тишину, вздохнула и сказала, словно бы в заросли кустов. – Думаю, не каждый смог бы так признать свою ошибку.
Она обернулась… и увидела сверкающую, полную благодарности и отчаянного восхищения улыбку Хару.
– Но иттан-момэн явились действительно из-за меня… – начал он.
Вылетевшие из зарослей коты разразились отчаянным мявом.
– За ними! Они кого-то нашли! – скомандовала Ирка, следом за котами продираясь через заросли.
– Эй, так как насчет условно-досрочного? – заскрипел им вслед леший.
– Иди ты… в пень! – рявкнула на него Танька. Кинулась за Иркой, остановилась, оглянулась на лежащего на лавочке Богдана – одинокого и брошенного.
– Все будет хорошо, Татьяна-сэнпай. Богдан-сама – великий воин, он справится. – сказал Хару и Танька почувствовала к нему невольную благодарность.
Они мчались за мелькающим впереди пестрым хвостом Мака. Бегущая рядом Дару то появлялась в полосках лунного света, то растворялась в ночи. Троица рóбленных начала отставать. Следом за шмыгнувшими в кусты котами Ирка проломилась сквозь ветки… и с воплем отпрыгнула, уворачиваясь от кинувшегося на нее зверя. Тварь с ревом развернулась, вспарывая газон когтями.
– Зверушка-паззл, блин! – Ирка метнула клубок огня в эту жуткую помесь горбатого кабана с когтистой крысо-гиеной. Попала – шерсть на холке занялась огнем. Зверь взревел, вставая на дыбы. Метнувшиеся с двух сторон коты впились ему в передние лапы. Раздался громкий хруст, зверь заревел снова и едва не рухнул. Изодранные кошачьими когтями лапы подогнулись.
– Ага, действует! – Ирка запустила вторую порцию огня. У твари вспыхнул бок.
Из аллей парка донесся дикий крик и переливчатый, звонкий, совершенно потусторонний хохот.
– Мак, Дару, эта дрянь на вас! – крикнула Ирка, бросаясь к пролому в кустах. Но в планы кабано-крысо-гиены не входило ее отпускать. Пылающая туша точно пушечное ядро «выстрелила» следом. Прыгнувшая от него Ирка всей массой врезалась в кого-то… и вывалилась из кустов – прямо на рухнувшего на спину Хару. Сзади полыхнуло зеленым, ревущий зверь клыками вывернул ближайший куст и воздвигся над ними.
– Мряяяя! – растопыренный ушасто-хвостатый темный силуэт в высоченном прыжке взвился над кустами, на неуловимо короткий миг застыл в воздухе – и стремительно пошел вниз, на лету раздаваясь вширь. Гигантский ездовой ведьмин кот всей массой ляпнулся на врага, оттолкнулся и снова взмыл в воздух. Зверь сдавленно хрюкнул, припал на подломившиеся колени, и завалился на бок, едва не придавив Ирку и Хару. Сграбастав парня в охапку, Ирка вместе с ним перекатилась по траве. Вынырнувшая из темноты Дару прыгнула зверю на морду и вцепилась когтями. Вдалеке снова закричали и заухали.
– Бежим, тут и без нас разберутся! – вздергивая Хару на ноги, скомандовала Ирка.
– А говорили – не демоны. – Хару оглянулся на рвущих зверя котов. – Кто еще мог бы уничтожить отороси!
– Это ваше японское порося само нарвалось! И никакие они не демоны! – искренне обиделась Ирка. – Они эти… каваии нэко.
– Миленькие кошечки? – явно офигевая, повторил японец по-английски.
– Отечественный стандарт. – пояснила Ирка, выскакивая на аллею.
– Сюда! – не поспевшая к разборкам со зверем Танька махала им с дальнего конца аллеи.
Ирка помчалась со всех ног, и чуть не пропахала носом асфальт при виде открывшегося ей зрелища. Воинственно выставив швабры, рóбленные застыли перед перегородившим дорогу деревом. Огромное, разлапистое, в четыре, а то и пять обхватов. Его длинные и толстые ветви перекрыли аллею и видно было, что при любой попытке обойти, ветви вытянутся еще дальше. На ветвях, как зрелые яблоки, висели… смеющиеся человеческие головы. Хохотали и бормотали, хохотали и бормотали.
– Они говорят: удивительно, что вы так далеко прошли, но дальше вы не пройдете. – наскоро перевел Хару.
– Дальше, значит… – на лице Ирки промелькнуло задумчивое выражение, сменившееся откровенным, издевательским злорадством. – Значит, меня, в моих же землях вот это… дубоголовое задумало не пускать? А вы что встали и слушаете? – гаркнула она на рóбленных. – Вам тут что, курсы японского языка? Видите, растет? Ну так на компот его!
– Чего? – растерянные рóбленные повернулись к ней.
– А что? – искренне удивилась Ирка. – Они на нашей земле, а у нас летом и осенью все плодоносящее – хоть яблоки, хоть вот…
– Дзиммэндзю… – жалобно подсказал Хару.
– Идет или на консервацию, или на компот! Только варенье не варите, косточка крупная. – решительно скомандовала Ирка. – С бабкой свяжитесь, он вам с козой тазы переправит! А огонь – вот он! – Ирка метнула клубок пламени прямо под дерево и то моментально занялось ровным костерком.
– Фу-фу-фу! – вытянув трубочкой губы, нижние головы попытались задуть пламя. Зеленый ведьмовской огонь на их усилия никак не реагировал.
– Пусть еще сахар положит. И уксус. – на лице Лики вдруг появилось маниакально-прицельное выражение и она хищно уставилась на дерево. – Обобрать сперва надо. Наверху самые спелые! – она вскочила на швабру и взвилась в воздух.
Болтающаяся на самой верхушке голова еще хохотала, когда подлетевшая к ней Лика со всей силы дернула ее за уши – и бросила вниз, Вике в подставленный подол. Мгновение – и ведьмочки каруселью вертелись вокруг дерева, обрывая с него головы и складывая у костра аккуратной горкой. Головы дружно заорали.
– Они кричат: что это вы делаете? – перевел Хару и визгливо прокричал что-то в ответ. – Я им сказал! И насчет сахара и уксуса – тоже!
Дерево содрогнулось. Унизанные головами ветви взметнулись, судорожно задергались, то пытаясь сбить ведьмочек с метел, то увернуться от их протянутых рук.
– За мной! – скомандовала Ирка, ныряя под дернувшуюся вверх ветку. Танька стартовала вместе с ней, Хару замешкался… Проскочившие под ветками ведьмы дружно обернулись – и так же дружно рванули назад. Ухватив Хару за руки, дернули из-под придавившей его ветки. Висящие на ветке головы заорали на них – спикировавшая сверху Лика с азартом наследственного садовода-огородника сорвала очередную голову, и те поняли, что у них есть собственные проблемы.
– Быстрее! – Танька с Иркой проволокли Хару по траве и вздернули на ноги. Тот оперся на ствол дерева, тут же испуганно вскрикнул и шарахнулся, хотя это был самый обыкновенный каштан.
– А ты слышала, что головы говорили? – быстро спросила Танька.
– Что мы не должны пройти? – кивнула Ирка. – Интересно, правда?
Ее телефон зазвонил, она нажала на сенсор.
– Далеко вы еще там? – быстро проговорила Оксана Тарасовна. – Что-то мне тут не нравится.
– Что конкретно? – переспросила Ирка, срываясь на бег.
– Когда я пойму, может быть уже поздно!
– Анооо… – пошатывающийся Хару попытался окликнуть их, но увидел только две стремительно удаляющиеся девичьи фигуры и отчаянно рванул следом.
Они выскочили на выводящую к набережной аллею. Ирка стремительно пронеслась мимо чаши выключенного фонтана. В кольце горящих вокруг фонарей вода казалась синевато-зеленой и даже качалась, будто фонтан только что работал. Ей показалось, что ее дернуло назад, как бывает, когда кто-то пытается ухватить тебя за подол на бегу. Сзади донесся Танькин крик. Ирка обернулась.
Танька отчаянно сопротивлялась, пытаясь встать на четвереньки и упереться ладонями в асфальт, но ее волокло к чаше фонтана. Волокло… за тень!
– Иши ва уканде коноха ва шизуми, уши ва ининаки ума хоери! – захлебывающимся речитативом прокричал выломившийся из кустов Хару.
Вода в фонтане вскипела… и на бортик выскочило существо с женским телом и рогатой бычьей башкой на хрупких плечах. Проревело что-то – и ринулось к Хару, когтистыми пальцами вцепившись… в его тень. Рвануло… Хару с жалобным криком полетел на землю, скорчился на асфальте и начал стремительно бледнеть, будто из него высасывали жизнь. Существо запрокинуло бычью башку и со свистом потянуло в себя тень, как всасывают макаронину.
Ирка щелкнула пальцами:
– Щелк! Щелк-щелк-щелк! – четкий ритм заставил наполовину всосанную тень отчаянно забиться, цепляясь черными руками за бортик фонтана. – Щелк-щелк-щелк!
Существо застыло, от изумления приоткрыв пасть. Тень Хару судорожно рванулась… и выскользнуло у твари изо рта, напоследок со всего маху впечатав подошвы черных ботинок существу в зубы! Бычья голова дернулась от удара.
– Щелк, щелк-щелк! – собственная Иркина тень отделилась от ее ног и ринулась к тени Хару на помощь. Танькина тень подскочила с другой стороны и все три тени закружились вокруг существа, отвешивая ему пинков и не давая смыться обратно в фонтан. Перепуганное существо совершенно по коровьи ревело и беспомощно отмахивалось ладошками.
– Ты что ей сказал? – поднимая Хару с асфальта, спросила Ирка.
– «Листья тонут, камни плывут, коровы ржут, кони мычат» – простонал Хару. – Это единственный способ отогнать гъюки.