Вера Сергеевна подгребла веслами — и Лиза немедленно потеряла берег из виду. Они плыли в сплошной воде: вода справа, вода слева, берега теряются в бесконечном круговороте туч и пелене дождя, вода сверху и вода снизу…
— Вода! — завопила Вера Сергеевна. — Вода в лодке! Вычерпывайте!
Девчонки заработали черпаками. Вера Сергеевна плыла и шептала, плыла и шептала, для Лизы ее Слова сливались в сплошной, неразличимый гул, а потом и интерес к заклятью пропал, сменившись ломающей спину усталостью: наклониться, зачерпнуть, вылить за борт… Лодка приподнимается, лодка плывет, снова начинает погружаться в воду и приходится снова черпать. Лиза не знала, сколько времени прошло. Налепленная Верой Сергеевной на борт нашлепка из чего-то вроде смолы давно растворилась, шепчущие заговор губы старшей дамы уже едва шевелились, а с растертых ладоней капала кровь… и наконец она бросила весла.
— Все! — прерывающимся голосом выдавила Вера Сергеевна, закрывая лицо окровавленными руками. — Не пройдем. Там, впереди, пороги!
— Вы сказали — пройдем! — с трудом распрямляясь, звенящим от негодования голосом выкрикнула Оленька.
— Ежели б лодка уцелела. А так — пробоина растет. Да нас об камни размолотит! — замотала полурасплетшейся косой Вера Сергеевна и вновь покосилась на Лизу.
Лиза знала, чего от нее ждут: она должна признать неудачу, и попроситься причалить к одному из островков, что в изобилии рассыпаны по реке. Когда половодье схлынет и их найдут, пострадает лишь сама Лиза, а Оленька и Вера Сергеевна уцелеют. Так будет правильно. Благородно. Лиза открыла рот… закрыла…
— Мы сможем доплыть до самых порогов, госпожа Островская? — чуждым, холодным голосом, чем-то схожим с голосом старой генеральши, спросила Лиза.
— Дотянем как-нибудь. — Вера Сергеевна с сомнением покосилась на снова начавшую выплевывать струйку воды пробоину. — А что толку? Дальше-то как?
— А дальше — мы полетим. — Лиза выудила из мокрого кошеля на поясе баночку с мазью.
Вера Сергеевна и Оленька молча, заворожено смотрели на баночку.
— Это что же… Чтоб летать? — прерывающимся голосом спросила госпожа Островская.
— А тетушка говорила — ведьмы не летают! Забытое знание, никто состава теперь не знает! — Оленька даже подпрыгнула, едва не опрокинув лодку. — А вот же она, мазь! Лизонька, ты… чудо!
— Только ее немного, а я не знаю, как далеко… — стеснительно пробормотала Лиза.
— Да если так, то мы… — договаривать Вера Сергеевна не стала, снова схватившись за весла и погребла так, будто к ней разом вернулись все потраченные силы. На Лизу она теперь поглядывала с благоговением.
Грохот впереди усиливался: Лизе приходилось слышать рокот водопадов и даже видеть горные речки, перекатывающиеся через гладкие камни, но какими могут быть пороги на этой гигантской, беспредельной реке она боялась даже вообразить. К грохоту и шуму дождя прибавился еще странный приближающийся свист… Лиза оставила черпак и обернулась.
— Полетная мазь, может, знание и потерянное, да не для всех. — глядя в небо, проговорила она.
В темных небесах, на фоне стремительно мчащихся туч, то и дело разрезаемых золотыми извивами молний, неслось кресло с восседающей в нем генеральшей — и черная вдовья шаль нетопыриными крыльями билась у нее за плечами.
Оленька тоже бросила черпак — и пронзительно завизжала:
— Это тетушка! Когда она так смотрит обычно бывают розги!
— Оленька, отсюда не видно, как она смотрит!
— Я и отсюда знаю — как!
— Тихо, девчонки! — прикрикнула Вера Сергеевна. — До порогов всего-ничего, все едино пришлось бы лодку бросать: вы улетаете к острову, а я остаюсь… э-э… не в лодке остаюсь, конечно, а лечу навстречу твоей тетушке. Будем надеяться, меня она не выпорет. — по голосу было ясно, что это все же надежда, а не уверенность. — Давай свою мазь, Наследница!
— Я? А… конечно же… то есть… примите нашу благодарность, госпожа Островская… Ох, что я говорю! — Лиза отчаянным усилием взяла себя в руки и раскрыла баночку. — Ею надо помазать запястья и щиколотки, и на что-то верхом сесть, чтоб управлять полетом и равновесие держать.
— Весло подойдет? — деловито спросила Вера Сергеевна.
— Подойдет. — слегка оторопев от этой ее деловитости, согласилась Лиза. — Только вы Агату Тимофеевну надолго не задержите — баночку я вам отдать не могу, а стоит мази полностью раствориться на коже, и вы упадете!
— Когда все закончится, я хочу получить рецепт. — Вера Сергеевна набрала на пальцы мази и тщательно натерла запястья и щиколотки. — И мост! Мост должен быть построен! — она вскочила на весло… и взвилась в воздух.
— И-и-и-и! — пронзительный, то ли восторженный, то ли испуганный визг донесся из поднебесья, Веру Сергеевну закрутило на лету, широкую, удобную для гребли юбку закинуло на голову.
— Ой! — Олечка прижала руки к щекам, наблюдая как почтенная дворянка летит вверх тормашками, светя на фоне темных небес белыми панталонами. Вера Сергеевна с трудом перевернулась, выпрямилась и понеслась вперед.
Рокот воды стал еще громче, потерявшую управление лодку развернуло против течения.
— Аа-ай! — девочки отчаянно цеплялись за борта, а вода в пробоину хлестала как из водопроводной трубы. — Мамочка! — глаза Оленьки стали круглыми от ужаса: они остались вдвоем, со всего одним веслом, в пробитой лодке, приближающейся к порогам.
— Мажь быстрее! — велела Лиза, протягивая баночку, и принялась мазаться сама, тревожно оглядываясь назад. Склонившаяся над баночкой Оленька ничего не замечала, а Лиза не видела вовсе Агату Тимофеевну в ее кресле. Девочке ни на миг не пришло в голову, что генеральша может прекратить преследование. Прячется где-то меж тучами, подкарауливая неопытную противницу.
Ее подозрения тут же подтвердились. Летящая на весле Вера Сергеевна вдруг запрокинулась назад и снова кувыркнулась через голову — вынырнувшее как из ниоткуда кресло спикировало на нее. Генеральша ударила всей тяжестью, отшвыривая госпожу Острожскую прочь — и ринулась к девчонкам. Яростный вопль расколол небеса — Вера Сергеевна летела, выставив ручку весла, точно командир таранного корабля, нацелившегося в борт неприятелю. Не ожидавшая увидеть противницу генеральша растерялась, заполошно заметалась, в последний миг «уронив» свое кресло вниз. Вера Сергеевна пронеслась у нее над головой, сбив с генеральши шляпу. Украшенную черными лентами круглую «кибитку» подхватил ветер и понес над волнами. Вера Сергеевна перевернулась и снова пошла на таран, кресло генеральши метнулось в сторону.
— Лиза, мы сейчас упаде-е-ем! — завизжала Оленька.
Лиза оторвалась от кипящей в небе баталии — грохот воды был уже нестерпимым. Развернувшись бортом, лодка неслась прямо к этому грохоту.
— Давай весло! — крикнула она.
Едва не вываливаясь за борт, Оленька вытащила весло. Лиза взмыла в воздух, пытаясь его оседлать… с отчаянным воплем Оленька вцепилась в край ее армяка и дернула обратно:
— Не бросай меня здесь одну!
— Отпусссти меня немедленно! — хватаясь за плечи подруги, прошипела Лиза. — Я не воздушный шар, не улечу! Отпусти, или мы погибнем!
Видно было какого усилия стоило Оленьке разжать пальцы. Лиза взгромоздилась на весло, подвернув полы рубашки, чтоб оно не терло голую кожу, и зависла, пальцами бесчувственных ног еще пытаясь цепляться за скамейку гребца.
— Теперь держись за мои плечи и садись сзади! Быстрее!
— Я понимаю тетушку. — Оленька впилась пальцами Лизе в плечи так, что та чуть не закричала от боли. — Бесстыдное дело эти полеты! А если кто-то заглянет нам под юбки?
— Разве что рыбы. — буркнула Лиза. — А теперь… толкайся ногами! Вперед!
— Неееет! — Оленька и впрямь оттолкнулась, и они взмыли в воздух под неумолчный ее визг. — Не хочу! Лизонька, голубушка, пожалуйста, пожалуйста, опусти меня обратно! — ее руки стиснулись с такой силой, что Лизе показалось, ее сейчас сломает.
— Куда — обратно? — Лиза в панике глянула вниз. Оставшаяся вовсе без весел лодчонка неслась по реке, вертясь, как заводной волчок, а впереди… От ужаса Лиза дернула весло вверх — прямо под ней из воды торчали острые пики гранитных скал, будто обломанные зубцы гребня. Между ними с ревом неслась вода. Несчастную лодочку с силой приложило об одну скалу, отшвырнуло, как перьевой волан ракеткой, ударило об другую, со скрежетом поволокло течением, протаскивая сквозь скальные зубцы — лодка затрещала, как вспоротая ножом штука сукна, и развалилась. Доски разметало, точно взрывом, и они пропали в белой пене.
Глядевшая на это с высоты Оленька не переставала пронзительно визжать.
— Хоть лети пониже! — уже не прося спуститься, взмолилась она.
Лиза покорно опустилась чуть не к самой воде. Идущие одна за другой гребни скал — то острых, то покатых — и ревущая меж ними вода, белая в стоящем вокруг сумраке. Как эти самые здешние лоцманы проводят здесь суда? Это же немыслимо! Волна расшиблась об скалу, взметнулась брызгами и окатила их с головы до ног. Оленька отчаянно забарабанила кулачком Лизе по спине.
— Больше не хочешь лететь пониже? — поднимая весло в воздух, спросила та. Сзади раздался только сдавленный всхлип, и Оленька уткнулась лицом Лизе в плечо. — Как я узнаю, что мы прилетели?
— Я… я буду открывать глаза… иногда. — всхлипнула Оленька. — Лиза, неужели тебе совсем не страшно?
— Страшно. — согласилась Лиза, хотя пугал ее вовсе не полет. Куда они летят, узнает ли это место Оленька, и главное — будет ли прок, ежели они и впрямь долетят? Что ждет на том острове, куда ее так не хотела пускать генеральша? И… где сама Агата Тимофеевна?
За спиной полыхнуло, и Лиза поняла, что это вовсе не молния. Над рекой словно вспыхнул багровый закат, расплескался по темному небу, облизал тучи и погас, стремительно стянувшись в одну точку. В тот же миг воздух перед ними стал вязким и липким, как кисель. Он забивался в рот и в ноздри точно перья от подушки, он повисал на ресницах, не давая глядеть, этим воздухом невозможно было дышать. Лиза рванула весло назад, метнулась вправо, влево, поверху, надеясь обойти преграду — куда бы она ни кинулась, воздух немедленно сгущался перед ними. Под новый визг Оленьки Лиза заложила на весле кульбит и успев только крикнуть…