1. Ссора с сыновьями Морны
Однажды, когда фении отправились на охоту, Черный Гаррайд и Каойлте сидели рядом с Финном и говорили о битве, в которой сложил голову Кумхал, отец Финна.
И Финн попросил Гаррайда:
– Расскажи мне, как погиб мой отец, ведь ты был там.
– Расскажу, коли ты просишь, – сказал Гаррайд. – От моей руки и рук всех сыновей Морны пал твой отец.
– Не по-доброму дружат со мной сыновья Морны, – отозвался на это Финн.
– Если ты думаешь, что мы дружим с тобой не по-доброму, то не говори, будто любишь нас, а скажи правду о своей ненависти к сыновьям Морны.
– Если сыновья Морны принудят меня поднять на них руку, то я один справлюсь с ними без чьей-либо помощи, – пригрозил Финн.
– Своим искусством Кумхал взял над нами верх, а когда взял верх, то отправил в дальние королевства, одних – в Альбан, других – в черный Лохланн, третьих – в солнечную Грецию. Шестнадцать лет провели мы вдали от Ирландии и немало страдали в разлуке друг с другом. В первый же день, когда мы возвратились, – продолжал он, – мы убили шестнадцать сотен мужей, и ни одного из них, даю тебе слово, не оплакивало меньше ста мужей. Мы забирали себе их крепости и шли дальше, пока не встретились в Мунстере возле дома с красными стенами. Однако столь велика была храбрость хозяина дома, твоего отца, что нам легче было отыскать его, чем убить. Но мы убили всех, кто был с ним, а потом ворвались в его дом, и каждый из нас нанес ему удар копьем. Я тоже там был, и мой удар был первый. Если хочешь, Финн, отомсти мне.
Вскоре Финн устроил для вождей пир в Алмхуине, и на него пришли два сына короля Альбана и другие сыновья других королей со всей земли.
Едва все расселись, как служившие на пиру воины взяли в руки рога для вина, сработанные искусными мастерами и украшенные драгоценными каменьями, и налили в них вино для героев. Закружились головы у юношей, возвеселились духом мужи, подобрели жены, мудрее стали барды.
Поднялся со своего места глашатай и потряс железной цепью, чтобы умолкли шуты и слуги, потом потряс серебряной цепью, чтобы умолкли знатные мужи и вожди фениев, ученые мужи и барды фениев. Стих шум, и все стали слушать.
Поднялся со своего места Фергус Сладкогубый и спел Финну старинные песни его предков, за что Финн, Ойсин и сын Лугайда щедро вознаградили его. Потом он подошел к Голлу, сыну Морны, и спел ему о битвах и подвигах, о богатстве и о возлюбленных его предков, и радовались сыновья Морны, внимая ему.
Спросил Голл:
– Где моя вестница?
– Я здесь, король фениев, – сказала она.
– Принесла ты мне дань от Лохланна?
– Принесла, король.
Она встала и положила на пол перед Голлом слиток из чистого золота величиной с крупную свинью, который и могучий воин не смог бы поднять. Голл развернул его и отдал Фергусу, потому что всегда платил золотом, или серебром, или драгоценными каменьями острому на слова барду, музыканту со сладкозвучной арфой, мудрецу из Ирландии или Альбана.
Спросил его Финн:
– С каких пор ты, Голл, берешь дань с мужей Лохланна, которую они всегда платили мне и которую собирают с них Сайаран, сын Латарне, и десять сотен мужей из его дома, хранящих мое право на дань и охоту?
Голл понял, что разгневался Финн, и сказал ему так:
– Давно, Финн, я собираю дань с мужей Лохланна с тех времен, когда твой отец поссорился со мной и король Ирландии присоединился к нему, чтобы изгнать меня. Я отправился в Британию, завоевал страну и убил короля, но Кумхал изгнал меня и оттуда. И тогда я отправился в Фионнлохланн, завоевал его и убил короля и всех мужей его дома, но Кумхал и оттуда изгнал меня. Тогда я отправился в страну саксов, убил короля и мужей его дома, но Кумхал и оттуда изгнал меня. Я возвратился в Ирландию, бился с твоим отцом и победил его. С тех пор мужи Лохланна платят мне дань. Тебе же они платят за защиту, и ты не стал беднее из-за меня. И не гневайся на меня, потому что все, что у меня есть, я отдаю тебе и мужам Ирландии.
Однако Финн разгневался еще сильнее и сказал так:
– Ты поведал нам, как возвратился из Бейрхе, чтобы биться с моим отцом, и как убил его. Не занимать тебе смелости говорить так со мной.
– Клянусь твоей рукой, если ты будешь так же несправедлив ко мне, как был твой отец, то я и тебе отплачу тем же, чем отплатил ему.
– Нелегко тебе придется, потому что в моем доме сто мужей придется на одного твоего мужа.
– Столько же их было и у твоего отца, но все же я отомстил ему за свой позор. То же будет с тобой.
– Много же положил ты, Голл, мужей из дома Финна! – вскричал Кайрелл Белокожий, сын Финна.
А Конан Плешивый сказал так:
– Клянусь моим мечом, у Голла всегда найдется сто мужей, готовых геройски биться за него.
– И ты с ними, кривоязыкий Конан? – набросился на него Кайрелл.
– С ними, черный, немощный Кайрелл, и я докажу тебе, что Финн не прав!
Кайрелл вскочил и набросился с кулаками на Конана, но Конан перехватил его руку и сам ударил Кайрелла в зубы. И они принялись что было мочи колотить друг друга. Два сына Голла встали рядом с Конаном, Осгар пришел на помощь Кайреллу, и скоро все фении бились на стороне Финна или на стороне сыновей Морны.
Тогда поднялся со своего места Фергус Сладкогубый и поднялись другие барды, и они запели, успокаивая воинственный пыл фениев. Остановились фении, выпали у них из рук мечи, тотчас поднятые бардами, которые не замедлили примирить вышедших на бой друг с другом ирландцев. Барды взяли с Финна и Голла клятву, что они будут хранить мир, пока верховный король Ирландии не разрешит их спор. На том в Алмхуине и порешили.
Однако ссора между Финном и Голлом разгорелась вновь, когда они стали делить свинью Мананнана.
В Дайре Тардха, что значит Дубрава Быков, в Коннахте сошлись в битве мужи Финна и сыновья Морны. Не выстояли в ней сыновья Морны, пятнадцать из них были убиты, и они постановили отныне и навеки биться против друзей Финна и друзей его воинов. Конан Плешивый подал им этот совет, потому что не терпел он мира и всегда ссорил героев, едва ему представлялся удобный случай.
Сыновья Морны держали свое слово.
В то время Финн любил одну светловолосую королеву по имени Берах Брек. Она слыла мудрой, и пригожей, и достойной самого храброго героя. И дом у нее был полная чаша, и никому не отказывала она в помощи. Кто бы ни приходил к ней в Самайн, мог оставаться до Белтайна, и никого не принуждали уходить или оставаться. Выросла же она у сыновей Морны, поэтому они явились к ней и велели ей отказать Финну, пообещав свою дружбу и защиту. Однако Берах Брек не испугалась и не захотела ради них отказывать милому Финну. Покинув сыновей Морны, она отправилась на свой корабль, но Арт, сын Морны, метнул в нее копье, и оно пронзило ей сердце. Умерла Берах Брек.
Голл же украл у Финна его любимую гончую по кличке Конбег и утопил ее в море. Волны вынесли мертвое тело собаки на берег, и фении похоронили ее у подножия зеленого пригорка. Оплакал ее Каойлте, вспомнил, как она искусно загоняла оленей и кабанов, как, загнав, убивала их, и посетовал, что негоже было топить ее в холодных зеленых волнах.
Тогда же девять жен из племени сидов пришли к девяти мужам Финна, и сыновья Морны, выследив, убили их.
Повстречав Голла, Каойлте бросил в него копье и сбил с него шлем, оцарапав ему голову. Однако Голл не поколебался в своей гордости, вновь надел шлем и взял в руки меч, крикнув своим братьям, что нет урона его чести.
Финн повсюду искал сыновей Морны, чтобы отомстить им. Одно время они убивали и грабили в Слиав Эхтге, названном в честь дочери Нуады Среброрукого, а Финн и фении искали их на западе в Слиав Кайрн, что в Коркомруаде. Не знал Финн, отправились они потом в Мунстер, на юг, или в Коннахт, на север, поэтому он послал Аэдана и Кахала, сыновей короля Улада, и двести мужей с ними в прекрасный Коннахт, а сам продолжал переезжать с места на место, не желая упустить Голла и его братьев.
В конце концов три отряда фениев заметили следы на дороге в Коркомруаде и решили, что это следы воинства сыновей Морны. Они догнали их и убили всех до одного, а при свете дня обнаружили, что убили сыновей короля Улада, и трижды громко крикнули, и оплакали убитых по ошибке.
Каойлте и Ойсин поскакали в Рат Медбу и положили большой камень на могилу королевских сыновей, который назвали Лиа-ан-Имракайл, что значит Камень Ошибки. А то место, куда Голл привел своих воинов, когда отделился от Финна, назвали Друимскарта, что значит Гора Расставшихся Героев.
2. Смерть Голла
В конце концов встретились Голл и Кайрелл, сын Финна, сначала сказали друг другу много поносных слов, а потом бились в море недалеко от берега, и Голл убил Кайрелла. Разгневался и опечалился Финн, увидев, что лежит его могучий сын бездыханный, словно сломанная ветка.
Голл же скрылся в пещере, желая переждать там, пока утихнет ярость Финна.
Один Осгар знал, где Голл, потому что был с ним рядом во многих битвах, и он поскакал к нему. Голл же подумал, что идет враг, и бросил копье в Осгара, вдребезги разбившее его щит, но не ранившее его самого. Финн увидел щит, и Осгар рассказал, что приключилось с ним, отчего Финн разъярился еще сильнее и послал своих мужей стеречь все дороги и тропинки, что вели к пещере, где прятался Голл, и убить Голла, если они увидят его.
Когда Голл узнал об этом, он не попытался бежать, но остался в пещере, где не было ни еды, ни воды и где он ослеп от песка.
Его жена пришла и встала на горе, с которой он мог слышать ее.
– Приди ко мне, – крикнула она. – Зачем слепнешь ты на бесплодных морских камнях? Зачем голодаешь, окруженный соленой водой? Приходи и ложись рядом со мною. Я исцелю тебя моею лаской. Не забыть мне золото твоих волос. Зачем ты гибнешь, как травинка зимою? Зачем иссушаешь мне сердце?
Голл не мог выйти из пещеры, что бы она ни говорила ему, как бы ни молила его.
– Пусть будет как будет. Никогда не слушал я советы жен ни с востока, ни с запада. Не слушать мне их теперь. О сладкоголосая королева, зачем причитаешь надо мной? Заботься о своем золоте и серебре, о своих шелках и богатствах, заботься о семи гончих, что я дал тебе в Круадх Кейррге, пусть вырастут они сильными и гонят оленей без страха. Не проливай надо мной слезы, белорукая королева, вспомни о своем возлюбленном Аодхе, о сыне первой из первых жен на земле, который пришел к тебе из Испании и с которым бился я в Коркар-ан-Дейрг. Иди к нему. Негоже тебе оставаться одной.
Сказав так, Голл лег на камни и, когда минули двенадцать дней, умер. Его жена оплакала его, оплакала славного мужа, второго мужа среди всех фениев.
Когда Конан узнал о смерти своего брата Голла, он явился к Гаррайду и попросил его идти вместе с ним к Финну, чтобы отомстить за Голла.
– Я не пойду, – сказал ему Гаррайд, – потому что ничего у нас не получится.
– С тобой или без тебя, я все равно пойду и убью всех, кого встречу по дороге, во славу светловолосого Голла. Никто не уйдет от меня: ни Ойсин, великий сын Финна, ни Осгар, ни Каойлте, ни Дайре Слагатель Песен. Никого я не пощажу. Не желаю я почитать Финна, пусть даже убьют меня за это теперь, когда нет в живых храброго Голла. Нельзя нам медлить, пока жив Финн, пока не лежит он под могильным камнем.
Однако не пошел с ним Гаррайд, не поддался на его глупые речи.
Никто не знает, как закончил свои дни Конан. Правда, на горе Баррен, что возле Коркомруада, лежит могильный камень, и люди говорят, что под ним покоится Конан, потому что давным-давно на камне было написано старинными буквами: «Конан быстроногий, Конан босоногий». Однако в Мунстере говорят, что он похоронен на другой стороне горы Баррен, на их стороне.
3. Битва в Габхре
Мало-помалу прогневался верховный король Ирландии на Финна и фениев. Однажды, когда пришли к нему ирландцы, он приказал им припомнить все зло, что причинили им фении, все унижения и подати, которыми они их обложили.
– Пусть я умру, но больше так не будет. Ирландия должна быть свободна от фениев.
Его воины согласились с ним и решили без промедления идти войной на фениев, чтобы убить их всех до единого.
Они сказали так:
– Будем пировать и веселиться, когда освободим от них Алмхуин.
Замыслив поход против Финна, верховный король Ирландии призвал к себе на помощь всех ирландцев до единого, а потом пригласил в Тару на пир Осгара.
Бесстрашный Осгар отправился в Тару, взяв с собой триста воинов. По дороге он увидел жену из племени сидов, которая стирала в реке, отчего вода стала красной.
Осгар сказал ей так:
– Я вижу кровь на одеждах, которые ты стираешь. Ты их стираешь для мертвых?
И жена отвечала ему так:
– Скоро будут кружиться над тобой вороны на поле боя.
– От твоих слов не заплачет ни один мой воин. Скажи лучше, сколько врагов положим мы, прежде чем умрем?
– Девятьсот воинов падут от твоей руки, и еще ты смертельно ранишь верховного короля.
Осгар со своими мужами продолжил путь. Король ласково встретил его в Таре, пригласил за стол, и три дня и три ночи Осгар пировал и веселился.
На исходе третьего дня верховный король предложил Осгару поменяться копьями.
– Зачем? – спросил его Осгар. – Разве я и мое копье не защищаем тебя в битве? Ты бы не просил меня меняться, будь тут Финн и фении.
– Просил бы, и любого другого тоже просил. А еще потребовал бы платить мне дань.
– Проси сколько хочешь золота и серебра, только не проси меня дать тебе копье.
Много они наговорили друг другу недобрых слов, и тогда верховный король сказал так:
– Семь раз заколдованное мое копье пронзит тебе сердце.
– Клянусь, – ответил ему Осгар, – девять раз заколдованное мое копье пронзит тебя между волосами надо лбом и бородой.
После этих его слов поднялись фении и покинули Тару. Когда же они остановились на берегу реки, то услыхали печальную песню арфы. Разгневался Осгар, вынул меч и вместе с воинами отправился туда, где был в то время Финн. Там нашел их гонец верховного короля, который сообщил фениям, что король не желает больше платить им дань и порывает с ними отныне и навеки.
Финн, выслушав гонца, вызвал верховного короля на бой и кликнул к себе фениев. Все явились к нему без промедления, кроме тех, кто с сыновьями Морны пришел к верховному королю.
Сошлись два воинства в Габхре, куда верховный король Ирландии привел с собой двадцать воинов на каждого воина Финна.
Многих положил в тот день Осгар, пятью двадцать сыновей Гаэла, пятью двадцать воинов из Снежной Страны, семью двадцать Мужей-с-Зелеными-Мечами, которые никогда не отступали перед врагом, пятьсот воинов из Львиной Страны и пятьсот королевских сыновей. Позором покрыл себя верховный король Ирландии.
Рано поутру Осгар вышел, быстрый и сильный, на поле битвы, а потом он стал словно лист на ветру или подрубленная осина. Но едва он завидел неподалеку верховного короля, как прыгнул к нему, подобно могучей волне, набегающей на берег. Но король тоже заметил его, потряс копьем, и, когда бросил его, упал Осгар на правое колено, опечалив фениев первой потерей.
Не сразу поддался Осгар слабости. Сначала он бросил свое девять раз заколдованное копье в верховного короля и, попав ему в висок, убил его. Увидели его воины, что убит король, сняли с него шлем и подняли его на шесте, чтобы все думали, будто он жив. Но не обманули они Осгара. Отыскал он неподалеку камень, бросил его в шлем, и раскололся шлем, а Осгар упал и умер.
В той битве пали семь сыновей Каойлте и сын короля Лохланна, который пришел на помощь фениям, а уж сколько фениев, того не сосчитать.
Закончилась битва, и фении стали считать своих погибших товарищей. Каойлте, причитая, стоял над своими сыновьями, и остальные фении оплакивали своих родичей. Горько было смотреть, как все они лежат рядом, но еще горше было фениям оттого, что они предвидели близкий конец своего воинства.
Ойсин отыскал Осгара, который лежал на левом боку, не выпуская меч из правой руки, и много было вокруг него крови. Когда же Осгар протянул Ойсину руку и Ойсин схватил ее, то громко закричал Ойсин от горя, а Осгар сказал ему так:
– Я рад, отец, видеть тебя целым и невредимым.
Ничего не ответил ему Ойсин.
Подошел к ним Каойлте и, поглядев на Осгара, спросил:
– Как ты, мой милый?
– Хорошо, – ответил ему Осгар.
Каойлте осмотрел его рану и, когда увидел в спине наконечник копья, громко закричал. Силы покинули его.
– Ох, Осгар, ты уходишь от фениев, которым не видать теперь битв, зато придется платить дань королю Ирландии.
Подняли Ойсин и Каойлте раненого Осгара на своих щитах и отнесли его на зеленый пригорок. Сняли они с него окровавленные одежды и увидели, что все его тело в ранах и ссадинах и нет на нем ни одного живого места.
Остальные фении тоже поглядели на Осгара, и, хоть не было среди них никого, кто не оплакивал бы сына или брата, все они оплакали Осгара.
Ближе к полудню увидели фении приближавшегося к ним Финна, и они подняли на копье разорванный в клочья Солнечный Стяг. Громко приветствовали они Финна, но он не ответил им и прямо направился к тому месту, где лежал Осгар.
– Я умираю, Финн, – поздоровавшись, сказал ему Осгар.
И Финн ответил:
– Хуже было тебе, сынок, в Бейнн Эдайр, когда дикие гуси могли плавать на твоей груди, но я исцелил тебя моей рукой.
– Теперь не получится, потому что король Ирландии ранил меня семь раз заколдованным копьем.
– Почему не я погиб вместо тебя в солнечной Габхре? Почему не ты поедешь вместо меня на восток или на запад во главе фениев?
– Если бы ты пал в бою, то не услышал бы моих причитаний, потому что все думают, будто крученый рог, покрытый железом, у меня вместо сердца. Больно мне теперь от воя собак, от причитаний старых воинов, от плача жен.
– Сын моего сына, половина от моей половины, горе мне, что лежишь ты, юный и пригожий, в ожидании смерти. Сердце мое бежит, как олень, и нет у меня сил глядеть на тебя и на фениев. Неудачи преследуют меня. Прощайте и битвы, и славное имя, и богатая дань. Ничего у меня не осталось.
Услышал это Осгар и закрыл глаза.
Отвернулся ото всех Финн. Потекли у него по щекам слезы. Только над Осгаром и Браном плакал он, никого не стыдясь.
Трижды громко крикнули воины над мертвым Осгаром, с которым никто не мог сравниться из фениев, кроме Финна и Ойсина.
Не счесть воинов, что полегли в Габхре, и всех их похоронили с почетом. И для сына Лугайда, который был выше всех и храбрее многих, выкопали очень широкую могилу, словно для короля. А вся вершина горы стала могилой Осгара, сына Ойсина, сына Финна.
С того дня не знал Финн ни радости, ни покоя.