{196}. Он полюбил ее также. И они сговорились встретиться в Росс-на-Риге{197}, что на берегу Бойны Брегской, чтобы заключить там союз любви.
Байле двинулся в путь из Эмайн-Махи к югу и, миновав гору Фуат и равнину Муртемне, достиг местности, прозванной Трайг-Байли{198}. Там он и его спутники выпрягли коней из колесниц и пустили их пастись на лужайке.
Они отдыхали там, когда вдруг предстал им страшный образ человека, направлявшийся к ним со стороны юга. Он двигался стремительно, он несся над землей, как ястреб, ринувшийся со скалы, как ветер с зеленого моря. Наклонен к земле был левый бок его.
— Скорей к нему! — воскликнул Байле. — Спросим его, куда и откуда несется он, к чему спешит так.
— Я стремлюсь в Туайг-Инбер{199}, — был ответ им. — И нет у меня иной вести, кроме той, что дочь Лугайда полюбила Байле, сына Буана, и направлялась на свиданье любви к нему, когда воины из Лагена напали на нее и убили ее, как и было предсказано о них друидами и ведунами, что не быть им вместе в жизни, но что в смерти будут они вместе вовеки. Вот — весть моя.
И с этим он покинул их, и у них не было силы удержать его.
Когда Байле услышал это, он упал на месте мертвым, бездыханным. Вырыли могилу ему, насыпали вал вокруг нее, поставили каменный столб над ней, и стали улады справлять поминальные игры над могилой его. И выросло тисовое дерево на могиле этой, с верхушкой, похожей видом на голову Байле. Потому-то и зовется место это Трайг-Байли.
А страшный образ направился после этого на юг, в то место, где была Айлен, и проник в лиственный домик ее.
— Откуда явился этот неведомый? — спросила девушка.
— С севера Ирландии, из Туайг-Инбер, — был ей ответ.
— Какие же вести несешь ты? — спросила девушка.
— Нет у меня вести, из-за которой стоило бы печалиться здесь, кроме той, что в Трайг-Байли видел я уладов, справлявших поминальные игры, после того как вырыли они могилу, насыпали вал вокруг нее, поставили каменный столб над ней и вырезали имя Байле, сына Буана, из королевского рода уладов. Ехал он к милой своей, к возлюбленной, которой отдал сердце свое; но не судьба была им вместе быть в жизни, увидеть друг друга живыми.
Он унесся, окончив злую повесть свою. Айлен же упала мертвой, бездыханной, и погребли ее, как и Байле. И выросла яблоня из могилы ее, разрослась она на седьмой год, а на верхушке ее — словно голова Айлен.
Когда прошло семь лет с того дня, друиды и ведуны срубили тис с головой Байле и сделали из его ствола таблички, на которых поэты и рассказчики стали записывать повести о любви, сватовствах и разных деяниях уладов. Так же поступили и лагены с яблоней Айлен; а они писали о своих деяниях на табличках из ее ствола.
Настал канун Самайн{200}, и все собрались праздновать его у Кормака, сына Арта{201}. Поэты и люди всех ремесел сошлись на праздник по обычаю, и были туда же принесены таблички эти. Увидев их, Кормак велел подать их ему. Взял он их, одну в правую, другую в левую руку, так что они были обращены лицом друг к другу. И тогда одна сама прыгнула к другой, и они соединились так, как жимолость обвивается вокруг ветви; и невозможно было разъединить их.
Так и сохранили их, как другие драгоценные предметы, в сокровищнице Темры.
Сказал поэт:
Благородная яблоня Айлен,
Несравненный тис Байле!
Того, что хранят нам древние песни,
Не понять неразумному слуху.
ЛЮБОВЬ К ЭТАЙН
Эта сага, содержащая уже знакомый нам мотив любви между смертным и сидою (см. вступит. статью стр. 35), может быть отнесена как к историческому, так и к мифологическому циклу. Она является частью сказаний об Этайн, которые можно восстановить лишь по сохранившимся обрывкам. Из них мы узнаем, что Этайн была некогда женою бога Мидера, но что их разлучила зависть другой сиды по имени Фуамнах. Превращенная волшебством ее в насекомое, Этайн семь лет носилась в воздухе, пока не попала в кубок с напитком, который выпила жена одного уладского воина, зачавшая от этого и возродившая Этайн в человеческом образе (сопост. подобный же глоток в саге Рождение Кухулина). Верховный король Ирландии избрал Этайн себе в жены за исключительную красоту ее, которой она была обязана своей сверхчеловеческой природе. Став земной женщиной, она сохранила волшебную способность вызывать к себе необычайную любовь (сопост. Болезнь Кухулина), как это показывает данная сага. В эпилоге к ней, сохранившемся не в оригинале, но лишь в пересказах, сообщается, что Мидер, безутешный после исчезновения Этайн, разыскал ее, наконец, и получил обратно от короля, ее мужа, путем хитрости. Явившись к нему в человеческом образе, он предложил ему сыграть партию в шахматы на любую ставку и, выиграв, увел с собой Этайн.
Действие саги, в особенности отношения между сидами и смертными, слегка напоминает Сон в летнюю ночь Шекспира, который в обрисовке царства эльфов несомненно воспользовался кельтскими сказочными представлениями. Эохайд Айрем, к которому приурочено это мифическое сказание, царствовал, согласно хроникам, во II веке н. э.
Мы избрали для перевода древнейшую из двух сохранившихся версий; текст ее издан Е. Windisсh’ем, «Irische Texte», т. I, Leipz., 1880.
ЭОХАЙД Айрем был верховным королем Ирландии, и все пять королевств Ирландии были подвластны ему. Королями же в них были в то время: Конхобар, сын Несс, Мес-Гегра, Тигернах Тетбаннах, Курои и Айлиль, сын Маты Муйреск{202}. Два замка были у Эохайда: Фремайн в Миде и Фремайн в Тетбе{203}. Фремайн в Тетбе был его любимым замком из всех замков Ирландии.
В первый же год, как Эохайд стал королем, созвал он мужей Ирландии на празднество в Темре{204}, чтобы назначить им подати и повинности на пять лет вперед. Но мужи Ирландии ответили Эохайду, что они не придут на празднество в Темру к королю без королевы, — ибо в то время, когда Эохайд принял власть, он не был женат.
Тогда послал Эохайд послов по всем пяти королевствам Ирландии, чтобы они разыскали прекраснейшую женщину или девушку, какая только найдется в Ирландии, для него в жены. И он сказал при этом, что возьмет за себя лишь такую, которая не знала до него мужа. Ему нашли такую в Инбер Кихмайни{205} — Этайн, дочь Этайр. И Эохайд ввел ее в дом свой, ибо она подходила ему по красоте, юности и доброй славе своей.
Три сына были у Финда, сына Финдлуга, Сына Королевы{206}: Эохайд Айрем, Эохайд Фейдлех и Айлиль Ангуба{207}. На празднестве в Темре, после того как Этайн уже разделила ложе Эохайда, Айлиль Ангуба почувствовал любовь к ней и стал смотреть на нее, не отводя глаз. Так как пристальный взгляд есть признак любви, то он мысленно укорил себя за это. Но не с намерением делал он это, и волею своей обуздал он желание.
Не нарушив закону чести и не признавшись женщине в чувстве своем, он заболел от него. Когда пред его взором уже стояла смерть, пришел присланный к нему врач Эохайда, Фахтна, чтобы осмотреть его. И сказал ему врач:
— У тебя одна из двух смертельных болезней, против которых врач бессилен: либо болезнь любви, либо болезнь ревности.
Но Айлиль не сказал ему правды, ибо стыдился он. Оставили умирать его во Фремайне в Тетбе, в то время как Эохайд отправился в объезд Ирландии{208}. Но, уезжая, он оставил Этайн, чтобы та оказала последнюю честь Айлилю: присмотрела, чтобы вырыта была могила ему, спет был плач по нем и убиты были служившие ему животные.
Каждый день приходила Этайн в комнату, где лежал Айлиль больной, и беседовала с ним. И, пока находилась она возле него, он, не отрываясь, смотрел на нее. Заметила она это и задумалась. Однажды, когда были они вдвоем, спросила она его, какая причина его болезни.
— Любовь к тебе, — ответил ей Айлиль.
— Жаль, что ты так долго не говорил этого, — сказала она. — Ты уже давно был бы здоров, если бы мы знали это.
— Я и теперь мог бы еще исцелиться, — сказал он, — если бы ты захотела.
— Видно нужно, чтобы я захотела.
Она продолжала каждый день навещать его и стала теперь мыть ему голову, сама подавать пищу и воду на руки. Через трижды девять дней был он здоров. Тогда сказал он Этайн:
— Когда же дашь ты мне то, чего недостает мне для полного исцеления?
— Завтра получишь ты это. Но только позор короля не должен совершиться в его собственном доме. Ты встретишь меня завтра под утро на холме возле нашего двора.
Первую часть ночи Айлиль бодрствовал. Но час свиданья проспал он и пробудился лишь поздно утром на следующий день. Этайн же пришла в условленное место и встретила там мужа, обликом подобного Айлилю. Он жаловался на слабость свою от болезни. Она же обошлась с ним так, как это было бы приятно Айлилю.
Поздно утром пробудился Айлиль. Когда Этайн вошла в дом, он посмотрел на нее долгим печальным взором.
— Отчего грустно лицо твое? — спросила она его.
— Оттого, что я сговорился с тобой о свидании и сам же не пришел на него. Сон одолел меня, и я только что пробудился. Теперь я вижу ясно, что не вернулось здоровье ко мне.
— Легко исправить беду, — отвечала Этайн, и она назначила ему свиданье на следующее утро.