Объем саг, за немногими исключениями, не велик; каждая из них могла быть рассказана в один зимний вечер. Все они имеют эпизодический характер. Правда, делались попытки создать обширные, монументальные эпопеи, и до нас дошли две-три повести огромных размеров и широких по замыслу: Пир Брикрена, Похищение быка из Куальнге, Разрушение замка Да-Дерга. Но попытки эти, вызванные, быть может, знакомством с Энеидой или другими античными эпопеями, явно искусственны. Композиция этих повестей крайне слаба, и они отчетливо распадаются на ряд отдельных эпизодов. Им недостает идейно и тематически развитого стержня, связующего целое, как недостает и соответствующего «широкого» стиля. Народы, находящиеся в стадии родового строя, не создают эпопей. Последние возникают лишь в условиях феодального строя или некоторого подобия его, какое мы находим у античных или азиатских народов.
Вскоре после обращения Ирландии в христианство филиды прекратили свое существование. О последующей судьбе саг нами уже было кратко сказано выше. Они подверглись переработке и рукописным сводкам. Немалая доля участия в этой работе принадлежит монахам, главным мастерам письменности, и в то же время естественным преемникам филидов. Отсюда — известная христианизация саг. Помимо затушевания черт языческих верований, она иногда сказывается и во вставках религиозно-тенденциозных стихов (см. прим. 6 и 8 к саге Плавание Брана), а изредка даже в присочинении новой развязки саги (см. прим. 26 к саге Смерть Муйрхертаха). Однако случаев коренной переработки целых саг не наблюдается. Знаменательна в этом отношении древняя легенда о встрече св. Патрика со свирепым бойцом Кайльте, соратником Финна, дожившим, благодаря дару долголетия, до прихода в Ирландию провозвестника новой религии. Заслушавшись рассказами Кайльте о кровавых его подвигах, Патрик вдруг спохватился, что предается греховному удовольствию; но тотчас же его успокоил голос ангела, раздавшийся с неба: «Не смущайся, Патрик, в этом нет греха: напротив, все, что ты слышал, ты должен с точностью записать для потомства». Впрочем, роль духовенства вообще не следует здесь преувеличивать: из обширной группы переписчиков саг большинство, повидимому, было мирянами.
В результате такой работы возникло огромное количество рукописей. О числе сохранившихся до нас (содержащих на ряду с сагами и другие тексты) могут дать представление следующие цифры. В Британском Музее хранится 198 ирландских рукописей, а один лишь описательный каталог рукописей, находящихся в библиотеке Ирландской Академии в Дублине, составляет 13 толстых томов. Две из этих рукописей, наиболее древние и богатые эпическим материалом, заслуживают быть упомянутыми. Первая, Книга бурой коровы (названная так по происхождению пергамента, на котором она написана), возникла около 1100 года. Вторая, Лейнстерская книга, относится к середине XII века. Большинство саг, помещенных в нашем сборнике, взято из этих двух рукописей, которые в свою очередь, повидимому, восходят к рукописям IX или X веков.
VI
Древнейшим и во многих отношениях наиболее интересным из героических циклов является цикл уладский или ульстерский, из которого сохранилось более 100 саг. Он зародился и расцвел при дворе уладских королей еще в те времена, когда Улад был более обширной, чем впоследствии, областью и мог притязать на гегемонию в Ирландии. Это местное происхождение цикла явствует не только из того, что местом действия его саг является обычно территория Улада, но и из того, что уладские герои изображены в нем как превосходящие героев других областей. Вероятно, в немалой степени искусству уладских филидов обязан этот цикл тем, что с течением времени он сделался общеирландским, вытеснив эпические сказания других областей, в которых те же самые события были, весьма возможно, освещены по-иному.
Общим фоном событий цикла служит давняя борьба между Уладом и Коннахтом, выражавшаяся как в постоянных мелких набегах, грабежах и пограничных схватках (см. Повесть о свинье Мак-Дато), так и в больших организованных походах (Похищение быка из Куальнге). По свидетельству летописей, борьба эта длилась со II века до н. э. по II век н. э. Сила враждебного Коннахта воплощена в уладских сагах в образах могучей и жестокой королевы Медб[8] и ее мужа, короля Айлиля, окруженных такими бойцами, как Кет, сын Матаха, Фергус, Фердиад и другие. Медб удалось привлечь на свою сторону королей других областей, как, например, короля Мумана — мудреца и волшебника Курои, сына Дайре, или Лугайда, короля Лагена. Этой коалиции противостоит мощь короля уладов Конхобара и лучших бойцов его — Кухулина, Конала Победоносного и Лойгайре Сокрушителя, группирующихся вокруг него в древней столице уладов, «дивной Эмайн-Махе».
Первоначальным стержнем всего цикла была личность самого Конхобара, жизнь которого хроники относят к I веку до и I веку после н. э. Но вскоре его постигла та же участь, что и былинного князя Владимира, короля Артура и многих других эпических королей: он был оттеснен на задний план своими юными витязями. В дошедших до нас сагах много говорится о красоте, о грозной и величавой осанке Конхобара, которого улады «почитали своим земным богом», но ничего не говорится о его собственных «подвигах силы и мужества». Главным героем цикла сделался племянник Конхобара, непобедимый Кухулин. Был, однако, период, когда Кухулин еще не фигурировал в уладском цикле. Три первые саги нашего сборника еще не упоминают его. Если в Недуге уладов он и не мог фигурировать, так как события ее отнесены ко времени до Конхобара, то опущение его имени в сагах с участием Конхобара (Повесть о свинье Мак-Дато и Изгнание сыновей Уснеха), в которых дело идет о чести и благе всего народа, было бы совершенно необъяснимым, если бы к моменту возникновения этих саг эпический образ его уже сложился. Зато сразу после своего вступления в цикл Кухулин занял в нем первенствующее положение. Главные события цикла происходят на территории, являющейся личным наделом Кухулина, в Куальнге или на равнине Муртемне, — что лишний раз подтверждает гипотезу о местном и родовом происхождении этих сказаний.
Если и не возникло сплошной, связной повести о жизни Кухулина, то эпизодические саги о нем настолько согласованы между собою, что можно составить по ним его легендарную биографию. Некоторые из саг, изображающих важнейшие моменты из его жизни, включены в наш сборник. Заполним остающийся пробел кратким пересказом других, наиболее значительных. За повестью о чудесном рождении Кухулина следуют сказания о его детстве. Еще ребенком он превосходил всех своих сверстников силой и ловкостью. Когда ему исполнилось шесть лет, с ним случилось происшествие, объясняющее его прозвище. Конхобар и все его воины отправились на пир, устроенный кузнецом Куланом. Мальчик, оставленный дома, выбрался на свободу и захотел присоединиться к пирующим. Во дворе Кулана на него напал сторожевой пес, отличавшийся такой силой и свирепостью, что целому отряду воинов не справиться было бы с ним. Но мальчик метнул в его пасть камень из пращи, пронзивший пса насквозь, и тот пал на месте. Все подивились этому подвигу. Однако Кулан, понесший ущерб, потребовал, чтобы мальчик отслужил ему некоторый срок сторожем за пса, что и было исполнено: отсюда имя нашего героя — Ку-Хулайнд, «Пес Кулана». Семи лет он впервые получил оружие и сразу стал побеждать сильнейших бойцов Ирландии.
Когда Кухулин сделался юношей, женщины и девушки Ирландии стали влюбляться в него за его красоту и подвиги. По настоянию уладов, он решил жениться (см. Сватовство к Эмер). В перипетиях опасного сватовства ему пришлось побывать в Шотландии, где он обучился всем тонкостям военного искусства. Мимолетно слюбился он там с богатыршей Айфе, которая родила ему сына, Конлайха. Когда Конлайх вырос, он отправился в Ирландию разыскивать своего отца. Они встретились, сразились, не признав друг друга (подобно Рустему с Зорабом или Илье Муромцу с Сокольничком) — и сын Кухулина пал от его руки.
В возрасте семнадцати лет Кухулин совершил свой величайший подвиг. Королева Коннахта Медб, желая во что бы то ни стало добыть одного необычайно рослого и красивого быка из Куальнге (этот бык был земным воплощением одного бога), принадлежавшего одному уладу, который не желал ни уступить, ни продать его, снарядила огромное войско и, в союзе с остальными королевствами Ирландии, напала на Улад. Такова тема эпопеи Похищение быка из Куальнге, прозванной «ирландской Илиадой»; только, в отличие от греческой поэмы, объектом борьбы в ней является не женщина, а чудесный бык. Для вторжения Медб выбрала момент, когда все улады, как она хорошо знала, были поражены магической немощью, раз в год повергавшей их всех в полное бессилие (см. Недуг уладов), — всех, кроме Кухулина, который был свободен от рокового недуга вследствие своего божественного происхождения. Он один был вынужден оборонять целую страну. Ему удалось с помощью табличек с заклинаниями остановить войско Медб на пути у одного брода, и там он поочередно стал вызывать на единоборство всех вражеских бойцов. Без отдыха, он победоносно выдерживает эти поединки в течение трех месяцев ирландской зимы, пока, наконец, улады не исцеляются, чтобы явиться ему на выручку. После разных осложнений дело кончается разгромом коннахтского войска. Более чем на половину эпопея эта состоит из описаний таких поединков, из которых наиболее значительный и художественно разработанный — переведенный нами Бой Кухулина с Фердиадом.
Двумя важнейшими эпизодами из жизни Кухулина являются, далее, любовь его к сиде Фанд, связанная с его победоносной экспедицией в «страну блаженных» (см. Болезнь Кухулина), и борьба Кухулина за первенство, послужившая предметом обширной саги Пир у Брикрена. Между женами трех величайших героев Улада — Кухулина, Конала Победоносного и Лойгайре Сокрушителя — возник спор о том, кому из их мужей принадлежит первенство. Ссора эта нарочно была подстроена злокозненным Брикреном, сеятелем раздоров, который для этой цели пригласил всех героев к себе на пир (ос