новной мотив и вся схема рассказа — те же, что и в Повести о свинье Мак-Дато). Герои против воли вовлечены своими женами в распрю. Происходит ряд состязаний между ними, в которых Кухулин неизменно берет верх, но всякий раз судьи отказываются признать испытание решающим. Наконец все трое едут в Муман, к хитроумному королю-волшебнику Курои, сыну Дайре, который придумывает для них испытание не в силе, а в храбрости. Он предлагает каждому из них срубить ему, Курои, голову, с тем, что на следующий день он явится, если сможет, и в свою очередь срубит голову смельчаку[9]. Все трое принимают вызов, но, когда оживший Курои является за расплатой, Конал и Лойгайре уклоняются, и лишь один Кухулин дерзает подставить голову под топор. Однако Курои щадит Кухулина и награждает его за смелость: отныне он получает имя «первого героя» Ирландии.
Поэтическая биография Кухулина завершается величавой сагой о его смерти.
Образ Кухулина имеет, по всей вероятности, историческую основу, рано обросшую мифическими элементами. В нем проступают архаические, быть может, туземные (пиктские) черты. На ряду с описаниями грозной внешности и красоты Кухулина, от лица которого исходит такой блеск, что взору трудно его выдержать, он нередко изображается в сагах как «маленький, невзрачный человечек, смуглый и с темными волосами»: это уже не континентально-кельтский тип (похожий на древне-германский), а скорее пиктский, близкий к иберийскому. Форма первоначального имени его — Сетанта — во всяком случае не ирландская. Что касается вытеснившего ее прозвища — Кухулин, то и тут весьма вероятно, что объясняющее его сказание есть позднейшее осмысление, за которым скрывается нечто иное. Была высказана догадка, что оно тотемического происхождения и что в нем заключено международное звукоподражательное имя кукушки. В подтверждение этой гипотезы можно было бы привести сагу о рождении Кухулина, где он оказывается вскормленным в чужом доме (подброшенным в чужое гнездо), причем перед моментом его рождения появляются таинственные птицы.
Вообще же вся личность и судьба Кухулина, начиная с зачатия его сестрой Конхобара от бога Луга (см. Рождение Кухулина), окутаны мифическими элементами. Если Конхобар метафорически именуется «земным богом» уладов, то Кухулин — подлинный полубог. Ни один из других героев не обладает такими чудесными свойствами и способностями, как Кухулин. Когда он приходит в «боевую ярость», он вырастает и весь искажается; от его тела исходит необычайный жар; он почти обладает способностью летать по воздуху и т. д. (см. сагу Сватовство к Эмер, стр. 127). Весьма вероятно, что в образе Кухулина слилось несколько образов, эпически, исторически и мифически первоначально различных. Но, слившись вместе, они составили один целостный образ, всячески приукрашенный поэтической фантазией.
Именно в образе Кухулина древняя Ирландия воплотила свой идеал доблести и нравственного совершенства, предвосхитивший некоторые черты позднейшего рыцарства. На ряду с необычайной силой и мужеством Кухулин обладает душевным благородством. Большинство лежащих на нем гейсов имеют возвышенный моральный характер: никогда не отказывать в помощи женщине, никогда не отвергать предлагаемого гостеприимства, всегда быть верным данному слову и т. д. Он великодушен к врагам, отзывчив ко всякому горю, утонченно вежлив с женщинами, всегда — защитник слабых и угнетенных. Ни один из его подвигов не имеет мотивом корысть или эгоизм. Он самоотверженно один отстаивает грудью свою родину от полчищ врагов (Похищение быка из Куальнге). Он безутешен, когда его рукою сражен друг его юности (Бой Кухулина с Фердиадом). Полна высокого трагизма повесть о смерти его, где он гибнет за других — жертва долга и чести.
По сравнению с Кухулином другие персонажи цикла значительно бледнее. Нельзя, однако, и тут отказать авторам (или редакторам) саг в уменьи создавать характеры. Один за другим, вслед за Кухулином, выступают пред нами — добродушный простак Фергус, язвительный и злокозненный Брикрен, первобытно грубый, свирепый Кет, смелый и прекрасный Найси. Такие же оттенки, весьма выразительные, находим мы и в женских характерах. Стоит сопоставить жестокую, дышащую ненавистью королеву Медб с проникнутою единой любовью Дейрдре, или пленительную возлюбленную — Фанд с верной, сознающей свои права супругой — Эмер (Болезнь Кухулина).
Но еще выше искусства характеристик в этих сагах — их язык, органически крепкий и в то же время до тонкости разработанный многими поколениями рассказчиков. Манера повествования гибка и разнообразна. В драматических местах стиль — напряженный и сжатый (Смерть Кухулина), в описательных — замедленный и пространный (описание пиршественного зала Конхобара в начале саги Сватовство к Эмер). Забота о выразительности, вплоть до звуковых эффектов, проявляется в подборе эпитетов, параллелизмах и многочисленных аллитерациях (последними особенно богато начало Боя Кухулина с Фердиадом, где мы частично пытались соблюсти их в переводе).
Тип саги, выработанный в уладском цикле, оказался руководящим и для других циклов. В фантастических сагах, составляющих вторую половину настоящего сборника, читатель найдет не мало тех же самых, перекочевавших сюда черт, но, конечно, не мало и новшеств. В виду, однако, разнообразия материала, сводная характеристика здесь невозможна; ее отчасти заменяют вводные заметки, предпосланные нами каждой из этих саг.
Более подробно ознакомиться с ирландским эпосом можно по следующим работам:
1) Культура древней Ирландии: Е. О’Curry, «On the manners and customs of the ancient Irish», 3 тт., London, 1873; P. W. Joyce, «А Social History of Ancient Ireland», 2 тт., London, 1903; E. MaсNeill, «Celtic Ireland», Dublin, 1921; Mac Culloch, «The Religion of the Ancient Celts», Edinburgh, 1911.
2) Ирландская литература (спец. эпическая):D. Hyde, «А. Literary History of Ireland», London, 1903; E. Hull, «А Text Book of Irish Literature», 2 тт., London, 1910; H. d’Arbois de Jubainville, «Cours de littérature celtique», tome I: «Introduction à l’étude de la littérature celtique», Paris, 1883; статьи H. Zimmer’а и К. Meyer’a в коллективном труде: «Die romanischen Literaturen und Sprachen mit Einschluss des Keltischen», в серии «Die Kultur der Gegenwart», hgg. von P. Hinneberg, Teil 1. Abt. XI. I. Berlin u. Leipzig, 1909; G. Dоttin, «La littérature gaelique de l’Irlande» в «Revue de synthèse historique», t. III, juil. — déc. 1901, Paris; G. Dottin, «Les littératures celtiques», Paris, 1924; R. Thurneysen, «Die irische Helden- und Königssage bis zum siebzehnten Jahrhundert», Teil I und II, Halle, 1921; А. А. Смирнов, «Ирландская литература», в «Энцикл. Словаре» Брокгауза и Ефрона, 2-е изд., и его же, одноименная статья в «Литературной Энциклопедии».
3) Сборники переводов ирландских саг на европейские языки: H. d’Arbois de Jubainville, «Cours de littérature celtique», tome II: «Le cycle mythologique irlandais et la mythologie celtique», Paris, 1884; то же, tome V: «L’epopee celtique en Irlande», Paris, 1892; R. Thurneysen, «Sagen aus dem alten Irland», Berlin, 1901; P. W. Joyce, «Old Celtic Romances», 2-е изд., London, 1901; E. Hull, «The Cuchullin Saga in Irish Literature», London, 1898; Leahy, «Heroic Romances of Ireland», 2 тт., London, 1905–1906.
A. А. Смирнов
САГИ ГЕРОИЧЕСКИЕ
ИЗГНАНИЕ СЫНОВЕЙ УСНЕХА
Повесть о сыновьях Уснеха — одна из самых популярных в Ирландии, где она сохранилась в народном предании до наших дней. Существует, кроме того, ряд обработок ее в европейской поэзии. Макферсон использовал ее в одной из песен своего Оссиана — «Дартула», причем изменил сюжет почти до неузнаваемости. Наиболее интересно разработали эту тему, уже в наши дни, англо-ирландские поэты Синг (драма «Deirdre») и Иетс (драма «Deirdre of the Sorrows»).
Эта повесть — один из памятников эпоса любви, созданного кельтами. Она может служить параллелью к сказанию о любви Тристана и Изольды, источник которого, также кельтский, в оригинале не сохранился. Кроме совпадения основной темы («любовь сильнее смерти»), оба сказания близки между собой по схеме и содержат ряд общих деталей.
Большая древность саги доказывается тем, что в ней еще не упоминается Кухулин, позже включенный в уладский цикл, хотя действие сосредоточивается вокруг его дяди, короля Конхобара. До нас дошло несколько версий данной саги как письменных, так и устных. Мы избрали для перевода наиболее древний вариант, самый лаконичный и неприкрашенный, но от этого лишь еще более выразительный в своем первобытном трагизме; в нем сочетаются черты грубости нравов с глубоким лиризмом. В письменной форме эта версия была зафиксирована около X века.
Текст издан Е. Windisсh’ем, «Irische Texte», т. I, Leipz., 1880.
КАК произошло изгнание сыновей Уснеха?
Не трудно сказать.
Однажды собрались улады на попойку в доме Федельмида, сына Далла, рассказчика короля Конхобара. Жена Федельмида прислуживала собравшимся, а между тем она должна была вскоре родить. Рога с пивом и куски мяса так и ходили по рукам, и вскоре поднялся пьяный шум.
Наконец всем захотелось спать. Пошла и хозяйка к своей постели. Но в то время как она проходила по дому, дитя в чреве ее испустило крик, такой громкий, что он был слышен по всему двору. Все мужчины вскочили с мест и наперебой кинулись на этот крик. Но Сенха, сын Айлиля{1}, остановил их.
— Ни с места, — сказал он. — Пусть приведут к нам жену Федельмида, и она объяснит нам, что означает этот крик.
О жена, что за крик жестокий