Сенна легкими шагами прошла по траве и остановилась прямо перед ним. Финниан окинул взглядом ее изящную фигурку и, снова улыбнувшись, спросил:
— Может, камни? Или все свои женские побрякушки?
Она приподняла бровь и, презрительно фыркнув, ответила:
— Я не придаю большого значения безделушкам.
— Никто не придает им большого значения. Они просто существуют.
Сенна пожала плечами:
— Может, и существуют. Откуда мне знать…
Финниан с усмешкой продолжал:
— Итак, что же там? — Он запустил руку в мешок и вытащил большой кусок мыла. — Неужели мыло?..
Скрестив руки на груди, Сенна молча кивнула. Финниан же продолжил осмотр мешка и, вытащив из него пару штанов и рубашку, расхохотался:
— Вы заставили меня тащить с собой одежду? — Он изобразил обиду. — Как же это по-женски…
— По-женски? — Она едва сдерживала смех. — Ну а что бы взял с собой мужчина?
Финниан пожал плечами:
— Вероятно, оружие…
— Я ведь взяла и его. Разве я не нашла для вас ваш собственный меч, мой господин? А кинжалы для нас обоих? А колчан, полный стрел?
Финниан расплылся в улыбке:
— Да, конечно…
— Тогда скажите мне, о чем еще позаботился бы разумный мужчина?
— О продуктах, разумеется.
Сенна весело рассмеялась:
— Вы найдете их там. — Она склонила голову к плечу, и вырез на рубашке стал еще более глубоким.
— Но их могло бы поместиться больше, если бы вы не взяли одежду, — заметил Финниан.
— М-м-м… — На губах ее заиграла озорная улыбка. — Может, я что-нибудь все-таки забыла?
— Нет, ничего. Мужчина должен путешествовать налегке, и в этом вся разница… — пробурчал Финниан.
— Тогда копайте дальше и узнаете, что еще берет женщина. — Ее голос вибрировал от смеха.
Финниан снова запустил руку в мешок и вытащил вяленое мясо, сушеные ягоды, хлеб и сыр, потом — кремень, кое-какие туалетные принадлежности, веревку и несколько чистых кусков белой ткани. А затем его пальцы наткнулись на холодный твердый предмет. Он понял, что это такое, еще до того, как увидел.
Запрокинув голову, Финниан рассмеялся и извлек из мешка фляжку с виски.
— Хвала Всевышнему, ведь это — uisce beatha[2]! Сенна, дорогая, обещаю никогда больше не осуждать ваши действия.
Он весело смеялся, и она тоже засмеялась, на время забыв свой страх перед людьми, охотившимися за ней, — забыв даже все свои прежние страхи, никак не связанные с бароном.
Опустившись рядом с ирландцем на колени, Сенна с воодушевлением стала рыться в своем мешке и достала еще одну фляжку со спиртным. Взглянув на своего спутника, она пояснила:
— Я сразу заприметила эти фляжки с виски. Рэрдов, между прочим, сказал, что оно у него самое лучшее. Я немного дала стражникам, приправив виски валериановым корнем. А это — для нас. — Она усмехнулась и чокнулась с ним своей фляжкой.
Они снова засмеялись, и Финниана вдруг охватило чувство симпатии к ней… и еще какое-то чувство.
— Вы смелая женщина, Сенна, — сказал он.
— Нет, нисколько. Хотя… С достаточным количеством вот этого, — она кивком указала на фляжку, — пожалуй, могла бы стать смелой. — Подняв фляжку повыше, она с улыбкой посмотрела на ирландца. — Что, выпьем?
— Конечно. — Финниан усмехнулся. — Нам с вами смелость потребуется, ведь придется пройти долгий путь. — Он откупорил свою фляжку. — За моего спасителя! — И сделал большой глоток.
— За воина! — отозвалась Сенна и поднесла к губам свою фляжку.
Когда девушка запрокинула голову, чтобы сделать глоток, чудесные рыжеватые волосы упали на округлые ягодицы, прижатые к пяткам, — она все еще сидела в такой позе, — и Финниан, взглянув на нее, стиснул зубы.
Изящные длинные ноги, сияющие бесстрашием глаза, страстная натура — Бог создал эту женщину не для того, чтобы она выводила столбики цифр в счетных книгах.
Финниан сделал еще глоток виски, потом заявил:
— Да, хороший напиток, но мои люди делают лучше. У них виски получается помягче.
— Надеюсь, что так, ирландец. Потому что это слишком резкое для меня, — со слезящимися глазами пролепетала Сенна и улыбнулась своему спутнику.
Финниан же снова стиснул зубы; он вдруг почувствовал, что ему не хочется уходить с лужайки, — хотелось совсем другого.
— Пора идти, милая, — объявил он, рывком поднявшись на ноги.
Глава 18
Стоявшая высоко луна освещала им путь, и они шли почти всю ночь, стараясь обходить стороной поля и фермы и оставаться на краю леса, — маленькие темные фигурки, которых никто не заметит.
Они почти не разговаривали, пока наконец не вышли на дорогу, покрытую следами проходивших здесь людей, овец и прочего скота.
— Теперь у нас нет выбора, — тихо проговорил Финниан. — Придется некоторое время идти по дороге. Стойте. Подождите здесь, а я пока кое-что найду. — Низко наклонившись, он стал всматриваться в ближайшую ямку.
— Вы что-то там потеряли?
— Я ничего не терял, но точно знаю, что они там. Тысячелистник и корень окопника. И еще понадобится немного вашей толченой валерианы, если она у вас еще осталась.
— Это для моей руки? — спросила Сенна.
— Только для пальцев, — отозвался ее спутник. — А вашу руку мы не тронем.
— Можете вообще меня не трогать — ни мою руку, ни мои пальцы, — пробурчала Сенна.
— Не бойтесь, a ruin[3]. Я прежде лечил раны…
— Что-то не верится, ирландец.
Оглянувшись, он увидел, что девушка внимательно смотрит на него. Финниан промолчал и вернулся к поискам. Сенна же вновь заговорила:
— Вы ошибаетесь. Тысячелистник нужно добавлять в чай, а для окопника требуется горячая вода. Нам пришлось бы развести костер, а это небезопасно.
Присев на корточки возле ямки, Финниан осторожно раздвинул нежные папоротники и наконец нашел то, что искал.
— Милая, я могу развести костер, которого вы не заметите, пока не наступите в него.
Они прошли еще с полмили по ухабистой дороге, потом снова скрылись в лесу и продолжали идти, пока луна не опустилась за верхушки деревьев. Только после этого Финниан остановился.
Сенна со вздохом облегчения опустилась на землю, непроизвольно прикрыв больную руку. Став рядом на колени, Финниан наклонился над ней и тихо сказал:
— Милая, покажите ваши пальчики.
Молча взглянув на него, Сенна протянула ему больную руку.
— О, да они у вас неправильно стоят.
— Что это значит? — Сенна прикусила губу и нахмурилась.
— Это значит, что можно оставить все как есть, но пальцы срастутся криво, если вообще срастутся. Однако я могу их выправить. — Ирландец сел на пятки и пристально посмотрел на девушку. — Так как же, милая?
— Звучит… не слишком приятно. Что вы знаете о таких вещах?
— Да, это неприятно, — кивнул Финниан.
— Что вы знаете о том, как вправлять кости? — проворчала Сенна.
— Если жить так, как живу я, многое узнаешь, — ответил ирландец.
— Это ваш ответ? — Сенна насупилась. — П-ф-ф… вы, по-видимому, ничего не знаете.
— Знаю больше вашего.
Сенна засопела и покачала головой:
— Нет, не верю.
— Тогда предлагаю оставить все как есть. — Финниан встал. — Только вы не сможете двигать пальцами, милая. И они у вас станут уродливыми. Возможно, все время будут гноиться.
Устроившись на пригорке под ветвями ближайшего дерева, Финниан искоса поглядывал на Сенну. А та сидела прямая, как колесная спица, и смотрела на росший рядом с ней куст.
Вскоре Финниан зевнул и закрыл глаза — на него накатывал сон.
— Эй, Финниан! — послышался жалобный голос девушки.
— Да, слушаю. — Он открыл глаза.
— Я потеряла гребень!
— А-а… — протянул он, не зная, какого ответа от него ждут.
— А волосы совсем грязные. — Какое-то время Сенна молча теребила подол рубашки. Потом пробормотала: — Финниан, мне нужно принять ванну.
Он со вздохом проговорил:
— Примите мои извинения, миледи. Я забыл прихватить с собой вашу ванну.
— Мне не нравится, как ваш народ разместил реки и ручьи, — продолжала девушка. — Они крайне неудобно расположены. В Англии через каждые несколько ярдов есть хоть что-то, хоть какая-то вода.
Финниан снова вздохнул:
— Непременно отведу вас к реке.
— Обещаете?
— Да. — Он снова закрыл глаза.
Прошло несколько секунд.
— Финниан…
— Слушаю, Сенна. — Ему опять пришлось открыть глаза. Над ним темнели листья гигантского дуба, а выше простиралось усеянное звездами небо.
— Вы сказали, что мы пойдем в какой-то город?
— Да.
— А это разумно?
— Вы думаете, что я принимаю решения бездумно?
— Я так не сказала. Но… город?
— У меня нет выбора. Я должен там кое с кем встретиться.
— О-о!.. — Она презрительно фыркнула. — Кое с кем? Что ж, надеюсь, она симпатичная.
— Трудно быть симпатичнее, чем вы, — закрыв глаза, отозвался ирландец, и после этих его слов на некоторое время воцарилась тишина.
А встретиться он должен был с Редом — тот якобы обнаружил, где находится драгоценное, когда-то потерянное руководство по приготовлению красок. И ценность, конечно же, представляли не краски сами по себе, а то смертоносное оружие, которое можно было из них изготовить. Обладатель такого оружия мог бы выиграть любую войну.
Финниан понимал, что опоздает на пять дней, но пять дней или пять лет — какая разница? Он все равно завершит это дело. И он знал, что Ред будет ждать, потому что…
— Финниан, — снова раздался тихий голос Сенны. — А что вы делали в тюрьме Рэрдова?
На сей раз он решил не открывать глаза. Но все-таки ответил:
— Бродил по мутной реке.
— Вы имеете в виду сырость в камерах, да?
— Нет.
Прошло еще несколько секунд.
— Финниан…
И опять он был вынужден открыть глаза.
— Да, слушаю.
— Финниан, мне нужно поесть.
Стряхнув с себя сон, он взял мешки, стал на колени рядом с Сенной и, порывшись в мешках, протянул девушке ломоть хлеба и сыр. Она пришлась жевать, а потом вдруг опустила руку на колени, и еда выскользнула из ее пальцев.