— Мне не хватает искусства в очень многих вещах, но это совершенно ничего не значит. — Резко развернувшись на каблуках, она пошла к лесу. Обернувшись, добавила: — И не так уж плохо я обращаюсь с луком.
Тотчас же догнав ее, Финниан с усмешкой спросил:
— Милая, правда?
Посмотрев ему прямо в глаза, она заявила:
— Чистейшая правда. И между прочим, я прекрасно владею кинжалом.
Ирландец посмотрел на нее с некоторым любопытством.
— И как же близко вам надо подойти к противнику?
— Мне не нужно подходить. Я кинжал бросаю, — заявила она, глядя в сторону.
— Сенна…
Она замерла, но не обернулась.
— Простите, Сенна.
О Матерь Божья! Он, должно быть, увидел боль в ее глазах и теперь винит себя за грубость. Какое унижение! Какой позор! Господи, что же с ней произошло? Почему она так беззащитна?
Сенна коротко кивнула, но не сказала ни слова.
— Милая, я вас напугал? — спросил Финниан.
Она покачала головой:
— Нет. И вообще это не важно. Мы с вами оба потеряли голову.
— Я не терял головы. — Он коснулся ее плеча.
— Не теряли?
— Да, не терял.
— А что же тогда с вами случилось?
Он довольно долго молчал, потом наконец ответил:
— На моих плечах в это время была не моя голова.
Сенна невольно рассмеялась:
— Разумеется, не ваша.
Она услышала, как он сделал глубокий вдох, а затем шумно выдохнул.
— Милая, думаю, нам следует признать, что мы действовали опрометчиво.
— Чрезвычайно опрометчиво.
— Больше мы такого не сделаем, верно?
— Абсолютно.
— Но вы ведь прекратите… — Он внезапно умолк.
— Финниан, что прекращу?
Он не ответил, но ей показалось, что она услышала его прерывистый вздох.
— Сенна, вы должны понимать, что я… в ваших руках, — проговорил он наконец.
Она с трудом перевела дух.
— В моих руках? Но у вас ведь лук, меч и стальные мускулы…
Финниан криво усмехнулся:
— Такое дело невозможно решить мечами и луками.
— Для вас нет ничего невозможного. Разве не так?
Он снова помедлил с ответом.
— Вы ошибаетесь, Сенна.
Она сделала глубокий вдох, потом выдохнула — почти так же, как он перед этим.
— Знаете, Финниан, я не думаю, что в данном случае вам можно верить.
— Не думаете?
— Не думаю. Но если честно, то я никак не могу вспомнить, о чем мы говорили. А вы?
Финниан пристально посмотрел на нее, потом с усмешкой ответил:
— И я не могу вспомнить. Так о чем же мы все-таки говорили?
— Кажется, о мускулах и о чесотке, — ответила Сенна и вдруг почувствовала, что вся дрожит.
— И еще о луках, — пробормотал Финниан. Он шагнул к ней и провел ладонью по ее щеке. — Мы говорили о вашем неумении обращаться с луком.
— Вот как? — Сенна засопела. — Вы уверены?
— Совершенно уверен. — Легкая улыбка тронула его губы.
Она улыбнулась ему в ответ и заявила:
— Да, Финниан, я не очень хорошо владею луком, но вы должны увидеть, как я владею кинжалом.
Глава 26
Он еще шире улыбнулся и переспросил:
— Кинжалом, говорите?
В его голосе прозвучало недоверие? Что ж, это лучше, чем жалость, и она, Сенна, безусловно, была рада возможности продемонстрировать свое искусство. Взглянув на ирландца, она проговорила:
— Вы, похоже, сомневаетесь, да?.. Не верите, что я прекрасно владею кинжалом?
Финниан с улыбкой пожал плечами:
— Ну, ведь немногие умеют бросать кинжал…
— Тогда смотрите на меня, — заявила девушка.
Он снова улыбнулся:
— Милая, я смотрю на вас во все глаза.
Щеки Сенны вспыхнули, и она, отвернувшись, сказала:
— Вон там, впереди, поляна, и на ней должно быть много…
— Кроликов, — подхватил ирландец.
— Что ж, тогда пойдемте.
Держась под деревьями, они двинулись к краю небольшой поляны. Удивительно, но посередине поляны несколько кроликов щипали траву и беззаботно прыгали в золотистых лучах заходящего солнца.
Пригнувшись, Сенна осторожно обошла ствол дерева, а потом, став на колени и скрывшись в высокой густой траве, вытащила из своего мешка длинный кожаный чехол. А где-то неподалеку Финниан налаживал свой лук. Интересно, кто первый добудет ужин?
Чувствуя на щеке легкий ветерок, Сенна подняла голову, достала из ножен кинжал и, сжимая пальцами рукоятку, стала вспоминать уроки, полученные в юности. После проведенного Финнианом лечения ее рука быстро заживала и теперь почти не причиняла ей беспокойства.
Поудобнее перехватив кривую рукоятку кинжала, Сенна медленно встала, согнула локоть и подняла руку так, что клинок оказался возле ее уха. В тот же момент один из кроликов остановился и, приподняв свой черный носик, стал настороженно принюхиваться, — очевидно, почувствовал опасность.
Прищурившись, Сенна сосредоточила все свое внимание на маленьком сером комочке и мысленно провела линию между клинком и своей жертвой. «Только бы не промахнуться», — подумала она и тут же выбросила вперед руку, метнув кинжал. Клинок со свистом пронесся через поляну, отбрасывая оранжевые вспышки заходящего солнца, и кролик, не издав ни единого звука, упал на землю.
Сенна же запрыгала и завизжала от радости, так что остальные кролики бросились врассыпную, как стая рыбешек в реке. А Сенна со смехом продолжала восторженно приплясывать, высоко вскидывая ноги. После многих лет почти полного отсутствия практики, после всех неприятностей последних недель она все же смогла сама о себе позаботиться и обеспечить себя всем необходимым.
Радостная и гордая, Сенна пошла обратно к лесу, держа кролика за уши и то и дело поднимая его перед собой, чтобы лишний раз полюбоваться своей добычей. Финниан же, наблюдавший за ней из-под деревьев на противоположной стороне поляны, бесшумно направился к девушке. Когда же он с луком в руке вышел ей навстречу, Сенна расплылась в широкой улыбке.
— Замечательно! — воскликнул ирландец.
— Я знаю, — кивнула девушка.
— Да-да, у вас замечательно все получилось, — продолжал Финниан и тут же подумал: «Она прекрасная, удивительная, восхитительная!..»
Ему хотелось привлечь ее к себе, крепко обнять — и снова разжечь в ней огонь страсти, но вместо этого он повторил:
— Замечательно, Сенна!
Она усмехнулась, а он вдруг сказал:
— Только в следующий раз постарайтесь не предупреждать солдат о нашем приближении.
Протягивая ему кролика, Сенна пробормотала:
— Я вела себя ужасно глупо. — Она покраснела, но при этом продолжала улыбаться. — Да, я слишком шумела. Но я чувствовала себя такой… такой…
— Вот именно — такой. — Финниан рассмеялся и, взяв кролика, заявил: — Уж если вы его добыли, то я его приготовлю.
Какое-то время Сенна молча смотрела на него, а потом, тоже засмеявшись, воскликнула:
— Пожалуй, вы правы, ирландец!
— Как и всегда, — сказал он, зашагав обратно к их стоянке.
Помыв кролика и содрав с него шкуру, Финниан насадил его на вертел и начал зажаривать над маленьким костром. Наблюдая за его действиями, Сенна наклонилась вперед и буквально улеглась ему на колени, но он не попросил ее отодвинуться.
— М-м-м… — Она потянула носом воздух. — Пахнет вкусно… — Подвинув поближе мешок и порывшись в нем, Сенна достала небольшой мешочек. — А тут травы, — сказала она.
— Травы? У вас с собой травы? — Финниан попытался заглянуть в темный кожаный мешочек, но Сенна с лукавой улыбкой прижала мешочек к груди, словно старалась скрыть его содержимое. — Милая, а что еще у вас есть? Я мог бы воспользоваться котелком, чтобы вскипятить воду.
— В следующий раз узнаете. — Сенна снова улыбнулась. — А сейчас вам придется удовлетвориться этим.
«И тобой, милая?» — подумал он. Ему вдруг пришло в голову, что его общение с Сенной уже вышло за рамки легкого флирта и продвигалось к вполне определенной цели. Но стремился ли он к такой цели? На этот вопрос Финниан не мог ответить, и это все сильнее его смущало, временами даже раздражало, — и тогда он злился и на Сенну, и на себя самого.
Сделав несколько крестообразных разрезов на тушке кролика, Финниан бросил в них пригоршню травяной смеси, затем размазал ладонью травы по всей тушке и перевернул ее над огнем. Немного жира капнуло в костер, огонь зашипел и на мгновение ярко вспыхнул. Сенна, не удержавшись, облизнулась, а Финниан, взглянув на нее, вдруг сказал:
— По-моему, вы не испугались, когда появились английские солдаты.
Она рассмеялась:
— «Испугалась» — не то слово. Я пришла в ужас.
— Но теперь, — он улыбнулся, — теперь, когда вы увидели, как я убивал их, вы ведь уже не боитесь… вернее, не волнуетесь?
Она пожала плечами и, избегая смотреть на собеседника, проговорила:
— Я ведь охотилась на кроликов, и я развожу овец. Так что я не раз видела, как умирают.
— Солдаты — это не кролики.
— Я училась метать кинжал не для того, чтобы убивать кроликов, — ответила Сенна, выразительно взглянув на ирландца, — но они хорошая цель для практики.
— Вы убили человека? — спросил он как бы между прочим, как мог бы, наверное, спросить, сняла ли она белье с веревки.
— Однажды я сделала… все, — ответила девушка после долгого молчания.
Однажды?.. Все?.. Господи, как это понимать?
Финниан молча перевернул над огнем кролика; больше он не задавал вопросов.
Вскоре он положил кролика на один из камней, огораживавших костер; когда же мясо остыло, они с удовольствием поели, облизывая пальцы, а потом некоторое время сидели в благодушном молчании под темнеющими деревьями и отливающим сталью небом.
Скоро придет время покинуть поляну для еще нескольких часов пути, но сейчас они наслаждались отдыхом. Внезапно Сенна проговорила:
— Ох, Финниан, кролик был замечательный. Никогда ничего подобного не ела. — Она сладко зевнула, потом вздохнула и машинально провела ладонью по своему бедру — провела исключительно чувственным движением.
Финниан тут же отвел взгляд и тоже вздохнул. Было бы чрезвычайно легко воспользоваться ситуацией, но он не мог дать волю своим побуждениям. А если он сделает это, то, вероятно, лишится разума — как его отец. Да-да, жизнь отца — прекрасный для него урок, и больше ника