Когда они в очередной раз свернули за угол, Финниан поднял голову — и замер. В конце коридора стоял Балф в доспехах и с мечом в руке. И он смотрел прямо на них. На шее у капитана пульсировали вены, а его меч и пряжка на ремне тускло поблескивали в свете факела в другой его руке.
Сенне вдруг почудилось, что время остановилось, а все цвета вдруг стали на удивление яркими — и красный свет факела, и доспехи Балфа, и даже его черные изношенные сапоги.
Все трое молчали, и казалось, что этому жуткому молчанию не будет конца и оно будет длиться целую вечность.
Но тут на винтовой лестнице позади капитана послышался шум.
— Эй, Балф! — окликнули его хриплым голосом.
— Я здесь! — отрывисто бросил он, не оборачиваясь.
— Балф, есть что-нибудь?
Глаза капитана смотрели прямо в глаза ирландца.
— Нет ничего! — крикнул Балф. — Обыщите конюшни!
Финниан коротко кивнул и, развернувшись, повел Сенну к другой лестнице.
— Моя сестра, — тихо сказал Балф.
Оглянувшись, Финниан снова кивнул:
— Да, хорошо.
Теперь и Балф кивнул.
Финниан повел Сенну дальше, а капитан остался стоять в коридоре с мечом в одной руке и с факелом в другой. Какое-то время он смотрел вслед беглецам, потом отвернулся.
Глава 60
А за стенами замка вся трава превратилась в кровавое покрывало, на котором лежали мертвые.
Брайан О’Коналай, схватившийся в смертельной схватке с английским солдатом, нанес очередной удар, и его противник рухнул на землю, издав последний крик, перешедший в глухой стон. Брайан же, вытаскивая меч из тела убитого, краем глаза заметил, как взвившаяся в воздух булава несется прямо на него. Он с криком бросился на тело поверженного врага и тут же обнаружил, что смотрит в невидящие глаза другого мертвеца, лежавшего рядом. А за ним лежал еще один и еще…
Брайан перекатился по траве, вскочил на ноги — и увидел другой железный шар, приближавшийся к его голове. На сей раз он не смог уклониться, но что-то вдруг изменило стремительное движение смертоносного шара, и булава пролетела мимо, в дюйме от его носа; англичанин же, державший ее, рухнул на землю с криком удивления.
И тотчас же к Брайану шагнул Алан с окровавленным мечом в руке.
— Господи Иисусе, я твой должник, — пробормотал Брайан.
Алан с усмешкой пожал плечами:
— Не стоит беспокоиться. Держись рядом, и ты довольно скоро оплатишь его.
И оба тотчас же повернулись к бушевавшему вокруг сражению. А кровавое побоище, казалось, растянулось на несколько миль, и ноги при каждом шаге ступали по пропитанной кровью земле.
Сражаясь рядом с Аланом, Брайан чувствовал, как его руки и ноги становились все тяжелее, словно наливались свинцом. Но он не мог не поднимать меч, не мог не убивать, потому что тогда убили бы его.
Внезапно мимо пронеслась лошадь, чуть задевшая его, и Брайан, не удержавшись, припал на одно колено.
— Это всего лишь де Валери, — раздался сзади голос Атана.
— А-а… — отозвался Брайан, выпрямляясь. Ему ужасно хотелось пить, и казалось, что каждый его выдох походил на горячий ветер, дующий над ожогом. — Значит, у нас численное превосходство?
— Да, похоже на то, — согласился Алан. — Пошли. — Он начал спускаться с небольшого холма.
Изнемогая от усталости, Брайан последовал за ним, но оказалось, что Алан просто подошел к небольшой группе ирландцев, стоявших там, где уже не сражались. Увидев, как рыцарь де Валери гонит свою лошадь прямо к штандарту верховного судьи, Брайан пробормотал:
— Но ведь его сейчас убьют…
Однако все промолчали.
На вершине дальнего холма появился отряд всадников, во главе которого в поисках Уогана скакал Уилл, промчавшийся сквозь бойню.
— Сэр, а это самое разумное, что можно сделать? — оглядевшись, обратился к нему его одноглазый помощник.
— Возможно, — ответил Уилл и снова пришпорил свою лошадь.
А на вершине холма стража верховного судьи уже обнажила мечи, и несколько воинов в цветах Рэрдова подняли свои большие луки и нацелили стрелы в сторону Уильяма.
Но тут верховный судья взмахнул рукой, что-то крикнул, и луки почти тотчас же опустились.
— Уоган! — крикнул Уилл, подъезжая к наместнику.
— Кто вы такой и что вам нужно? — потребовал ответа верховный судья.
Уилл спрыгнул с лошади, не обращая внимания на мечи, приставленные к его шее.
— Милорд, мне нужно кое-что сообщить вам.
Когда Финниан с Сенной вышли из замка Рэрдов, Уоган, королевский наместник, стоял на вершине холма под развевавшимися на ветру штандартами, а рядом с ним стояли Лайам, брат Сенны, и О’Фейл. И они о чем-то беседовали. Причем никто не сражался, и вокруг царила тишина.
Финниан остановился и внимательно посмотрел на мужчин, разговаривающих на холме. Потом, держа Сенну за руку, опустился на землю — там, где стоял. Сенна села рядом с ним, но прошло довольно много времени, прежде чем их заметили.
Сенна тянула Финниана в палатку Уогана не столько потому, что хотела, чтобы он встретился с наместником, сколько потому, что сама желала поговорить с верховным судьей. Но оказалось, что и Финниан не прочь встретиться с королевским наместником.
— В общем, никаких уишминских красок не существует, — заявила Сенна в конце своей небольшой речи. — Должна сказать, что, к сожалению, лорд Рэрдов был просто-напросто безумцем. Уишминцы — это всего лишь моллюски, а вовсе не волшебные краски. И конечно же, — она звонко рассмеялась, — никакое это не оружие!
Уогану было нетрудно поверить ее заверениям, и час спустя после вежливой беседы и нескольких чаш вина он счел уместным сказать:
— А вы совсем не такая, какой я представлял себе торговку шерстью.
— Вы даже не представляете, насколько не такая! — с горячностью подтвердил Финниан, сидевший в палатке наместника рядом с О’Фейлом.
— Я обнаружил, что в некоторых женщинах может скрываться… множество тайн, — заметил Уоган с улыбкой, внезапно осветившей его угрюмое лицо.
— И вы обнаружили, что это создает трудности? — поинтересовалась Сенна, улыбнувшись ему.
— Я обнаружил, что это воодушевляет, — ответил наместник.
Сенна улыбнулась еще ослепительнее:
— Я понимаю, что путешествие обратно в Бейл Ата Клайт очень долгое, милорд наместник. Но если позволите… я бы попросила вас сделать небольшой крюк и заехать в город Хаттонс-Лип.
— И что я смогу найти в Хаттонс-Лип? — поинтересовался Уоган, поднося к губам чашу с вином.
— О, все, что пожелает королевский наместник, как я полагаю. — Сенна в очередной раз улыбнулась. — Жонглеров, изумительные иглы для вышивания и самую нежную ветчину. И еще… там есть одно заведение под названием «Чертополох». Хозяйка заведения с Юга Франции, и я подозреваю, что в ней скрывается множество тайн. Если вы захотите навестить ее, то сами в этом убедитесь.
Уоган на мгновение задумался, потом с улыбкой кивнул:
— Что ж, пожалуй…
Через полчаса английская армия покинула долину, и только птицы остались наблюдать за заходом солнца.
Эпилог
Зима, Шотландия, 1295 год
Скупое солнце шотландской зимы село задолго до того, как закончилось вино в деревянных чашах Роберта Брюса и стоявшего перед ним Уилла де Валери.
— Думаю, сейчас нам ничто не угрожает, — сказал Уилл.
— Значит… — Брюс пристально посмотрел на него. — Значит, никакого секретного оружия для Длинноногого?
У дальней стены ревел камин, но большая часть тепла уносилась в дымоход или впитывалась каменными стенами, и даже в комнате мужчины оставались в меховых накидках.
— Все это просто легенды, — ответил Уилл. — Уишминские краски — не более чем легенды. — «Это все, что людям необходимо знать», — мысленно добавил Уилл.
Его сестра Сенна была единственным человеком на свете, который мог приготовить смертельно опасные краски, но она твердо заявила, что у нее нет к ним интереса.
— Быть может, мои дети… — сказала сестра, когда он потребовал, чтобы она поделилась своими планами. — Но, Уилл, я никогда не буду ни настаивать, ни запрещать. Все, что я сделаю… Я просто кое-что им объясню. И я всегда буду здесь, так что не беспокойся за меня.
«Что ж, так гораздо лучше, — подумал Уилл. — Ведь с помощью Сенны можно будет спасти шотландское королевство. А впрочем… Какую выгоду из всего этого сможет извлечь король Шотландии?»
Секрет уишминских красок был утрачен на века, но их с Сенной мать и отец воскресили его — из лучших побуждений, вероятно. Однако разглашение этого секрета могло закончиться только бедой. Шотландии и так угрожало множество опасностей, и не следовало добавлять к ним сомнительную выгоду от использования уишминских красок.
— Но вы же сами говорили королю Эдуарду, что краски — это не просто сказки, — напомнил Брюс, внимательно всматриваясь в собеседника. — Вы говорили ему, что у Рэрдова они есть, что они существуют, что краски — это оружие и…
— Я говорю королю Эдуарду много разного, — перебил Уилл. — Ведь было необходимо, чтобы он постучал в дверь Рэрдова.
Брюс ненадолго задумался, потом спросил:
— А почему нам было нужно, чтобы он постучал в дверь Рэрдова? — Он все так же пристально всматривался в лицо молодого рыцаря.
— Не нам, милорд, а мне. Там была моя сестра, и ей грозила опасность.
— Я и не знал, что мои люди используют свои связи в личных целях. — Брюс улыбнулся и поднял свою чашу.
— Тогда вы не очень мудрый человек, милорд. — Уилл наполнил свою чашу вином. — Но все же я считаю, что вы должны стать королем.
— Я тоже так считаю, — засмеялся Роберт.
Уилл действительно думал, что Роберту Брюсу следует стать королем. И тот мог бы стать королем, мог бы управлять этой прекрасной страдающей страной, которую так любили его отец и мать. Но на первом месте уде Валери была Шотландия, а не Брюс, ибо люди, каковы бы они ни были, слишком часто ошибались.
— Что же касается английского короля, то моя ложь пошла на пользу Шотландии, — продолжал Уилл. — На несколько месяцев взор Эдуарда был обращен на Ирландию, и мы, возможно, избежали вторжения в то время, когда не были готовы к нему.