Буров. Все-таки у нашей бабушки невозможный характер!
Бочкарев. Что в записке?
Румянцев(читает). «Я задерживаюсь. У меня важное дело. Не ждите, садитесь за стол без меня!»
Буров(злится). Какое еще важное дело? Куда ее понесло?
Румянцев. Обиделась на нас.
Бочкарев. За что? Я, например, позвонил, предупредил…
Румянцев. Все звонили, да никто не пришел. Родственники, называется…
Бочкарев(задумчиво).
Проклятье века — это спешка,
И человек, стирая пот,
По жизни мечется, как пешка,
Попав затравленно в цейтнот[6].
Буров. Ладно, пусть немножко побунтует, а мы пока выпьем за ее здоровье!
Бочкарев. Я пью только мысленно.
Румянцев(с улыбкой). Тяжело?
Бочкарев. Очень. Жизнь кончилась. Вот раньше… Я был центром внимания. Меня воспитывали, перевоспитывали, на собраниях прорабатывали, на поруки брали, в вытрезвителях мыли, путевки льготные силой навязывали, фотографии мои вывешивали, а над ними надпись: «Не проходите мимо!» Все меня знали и жалели: «Какой хороший человек пропадает!» А теперь? Теперь я никто. Затерялся в толпе.
Буров. Трепач… Как у Игоря дела?
Бочкарев. Приняли его.
Буров. Вот видишь. Позвонил я…
Бочкарев. Не хотел огорчать вас, дядя Федя, но на следующий день после вашего звонка декана этого сняли!
Буров. За что?
Бочкарев. За махинации в приемной комиссии!
Буров. Правильно сделали! Таких отовсюду гнать надо и судить! Это прекрасно, что Игорь поступил сам, без протекции!
Румянцев(тревожно). Все-таки где бабушка? Может, в милицию звонить?
И словно в ответ на его слова раздается телефонный звонок.
Буров снимает трубку.
Буров. Слушаю…
Бабушка(она звонит из автомата, установленного в ресторане). Федя, все собрались?
Буров. Мама, мы все тут с ума сходим. Ты где носишься?
Бабушка. Вы ешьте, пейте, чувствуйте себя как дома, а я пустилась в загул. (Вешает трубку.)
Буров оторопело держит трубку в руках.
На просцениуме бабушка снова садится за столик. Появляется официант, сгибаясь под тяжестью подноса, заставленного тарелками, блюдами, соусницами.
Официант(составляя на стол принесенное). Что же это вы в такой день одна? Где же ваши родственники?
Бабушка(вдохновенно сочиняет). Я старуха одинокая. Одна живу. Родственники по всему свету разбрелись. У меня и квартира, как назло, отдельная. Хочу в коммунальную поменяться. Там хоть соседи будут. Есть с кем поругаться!
Официант. Я вам меняться не советую. Соседи — это ужас!
Бабушка. Посидите со мной. Давайте выпьем за меня!
Официант. У нас на работе пить с клиентами категорически воспрещается!
Бабушка. Но я же должна с кем-нибудь чокнуться!
Официант. Раз такое дело, пойду спрошу разрешения у метрдотеля. Правда, у меня с ним плохие отношения. Я ему глаз подбил.
Бабушка(с живым интересом). Подрались, что ли?
Официант. Нет, не нарочно. Как это можно бить начальство.
Бабушка. Иногда даже полезно.
Официант. Для кого?
Бабушка. Для начальства.
Официант уходит.
Бабушка напряженно ждет.
Официант возвращается.
Официант. Метр разрешил в порядке исключения, но только пригубить. (Профессионально разливает вино, поднимает бокал, собираясь произнести тост.) Как ваше имя-отчество?
Бабушка. Имя и отчество у меня, конечно, есть, но все зовут меня просто бабушкой.
Официант(торжественно). Уважаемая товарищ бабушка! Разрешите пожелать вам в день вашего юбилея крепкого здоровья, больших успехов в работе и счастья в личной жизни!
Бабушка(растроганно). Большое спасибо!
Оба пьют.
Откуда вы так складно говорите?
Официант. Здесь научился, У нас каждый день сплошные банкеты. Все время одно и то же слышу.
Бабушка. Вы в своем тосте сказали про счастье. А вы знаете, что это такое?
Официант. Про это я еще не задумывался.
Бабушка(грустно). Счастье — это отсутствие несчастья.
Слышится музыка.
Может, вы со мной потанцуете?
Официант. У нас официантам категорически запрещается танцевать с клиентками.
Бабушка. Я в ресторане не была лет двадцать. (Просительно.) Мне так хочется потанцевать.
Официант. Сейчас пойду спрошу у метра. (Уходит и быстро возвращается.)
Бабушка(взволнованно). Ну что, разрешил?
Официант. Только один танец, в порядке исключения. Позвольте вас пригласить, бабушка!
Бабушка(встает, церемонно кладет руку на плечо кавалеру). Как вас зовут?
Официант. Вася. (Танцует с бабушкой.)
Снова высвечивается квартира Буровых.
В гостиной ждут бабушку Ирина, Буров, Румянцев, Бочкарев, Заплатин.
Ирина (рассказывает). Сегодня у нас был педагогический совет по Снегиреву. Завуч требовал исключить Снегирева из школы. Но перед исключением ему разрешили продемонстрировать изобретение. Снегирев запустил свой радиоприемник и сказал, что все учителя сейчас запоют песню «От зари до зари…». И вот сначала все сидели молча, а потом я запела. (Поет.)
От зари до зари,
От темна до темна
О любви говорит
Мне гитарная струна…
Румянцев. Неужели на вас подействовало радио?
Ирина. Честно? Нет. Но я хотела защитить Снегирева. По счастью, я знала слова песни.
Заплатин. Твое пение помогло?
Ирина(гордо). Да! Изобретение признали спорным, а Снегирева оставили в школе!..
Буров(Заплатину). Скажи, нототения, снимки твои напечатали?
Заплатин. Сданы в печать. Я вас прошу, Федор Сергеевич, не обзывать меня рыбными именами!
Румянцев. Тем более женскими.
Буров. Нототения бывает мужчиной тоже. Из нототении можно приготовить пятьдесят различных блюд. Это я шучу. (Громко смеется.)
Румянцев его поддерживает.
Ирина. Папа, это не смешно!
Румянцев. А по-моему, очень остроумно!
Буров(отзывает Заплатина в сторону, тихо). Я там был. Я ее видел.
Заплатин(помрачнел). Федор Сергеевич, вы должны мне доверять.
Буров. Ко мне сегодня ревизия приходила. Все, конечно, в ажуре. Я им говорю, вы меня знаете двадцать пять лет, зачем все перевернули? А ревизоры отвечают: «Доверять — значит проверять!» Понял?
Заплатин(зло). Ну и как же прошла ваша ревизия в доме отдыха?
Буров(неожиданно). Когда ты мне ведро на голову нахлобучил, я тебя зауважал. А когда я с Зиной познакомился и увидел, какого ты человека предал, я тебя уважать перестал! (Отворачивается от Заплатина.)
На просцениуме к одному из телефонов подходит Зина. Набирает номер.
В квартире раздается звонок. Ирина снимает трубку.
Ирина. Алло!
Зина. Позовите, пожалуйста, Ирину!
Ирина. Я у телефона.
Зина. Я имею некоторое отношение к Андрею и хотела бы с вами встретиться!
Ирина(сразу догадывается, с кем говорит). Ой, зачем? Не надо! Мы обе будем нервничать.
Зина. Буду вас ждать завтра в пять у памятника Лермонтову.
Ирина. Я же вас не узнаю!
Зина. Узнаете!.. (Вешает трубку, уходит.)
Ирина, положив трубку на рычаг, встревоженно оглядывается, но никто из присутствующих не обратил внимания на ее разговор.
Румянцев. Скажите, Ира, вы твердо решили выходить замуж за него? (Показывает на Заплатина.)
Заплатин. По-моему, Миша, вас это не касается!
Ирина. Твердо решила, окончательно!
Румянцев. Ира, посмотрите на себя! Вы тонкая, деликатная, образованная, талантливая, обаятельная, добрая, вы красивая, черт побери! Теперь посмотрите на него!
Ирина(послушно глядит на Заплатина). Я смотрю на него с большим удовольствием!
Заплатин(улыбнулся). Миша, вам все равно ничего не светит.
Буров. Что ты шебуршишься, Миша?
Румянцев. Я родственник. У меня есть право вмешиваться!
Буров(насмешливо). Какой ты родственник! Твоя прабабушка моего прадедушку за нос водила!
Румянцев. Я долго молчал, а теперь скажу! Я понимаю, что родственник — это даже хуже, чем сослуживец. Родственники — народ надоедливый, приставучий. А родственник из провинции — вообще катастрофа. Приезжает посторонний тип и во все суется… Конечно, главное — это не гены, а родство душ, главное — быть единомышленниками. Но то, что родственники упали в цене, — плохо… Человек человеку друг, товарищ и брат, то есть — родственник…
Буров. Тебя послушать — у нас в стране все родственники…
Румянцев. Мне бы этого очень хотелось…
Бочкарев. Был тихий человек и вдруг речь отгрохал? (Догадывается.) Миша, может быть, вы… (Переводит взгляд на Ирину.)
Румянцев. Просто у меня разрывается сердце, когда я вижу, как нежный кролик добровольно шагает в пасть удава!
Заплатин(резко встает). Хватит! Надоело! Один обзывает меня нототенией, другой — удавом!
Ирина(тоже вскакивает). Правильно! Мне тоже надоело! Я прошу всех относиться к моему будущему мужу с уважением. Я его люблю!