Лукашин. О горячем чае!
Ведущий. А вы думаете: такие, как Ипполит, — они не поступают опрометчиво, необдуманно. Они все взвешивают, все вымеряют, они логичны, они уверены в себе. Им хорошо жить. Они всегда правы, абсолютно правы. И в этом их слабость. Жизнь нельзя подогнать под логически выверенную схему… Похоже?
Лукашин. Я бы сказал все это значительно проще…
Ведущий. А вам не надоело здесь мерзнуть?
Лукашин. Надоело, и лично я возвращаюсь в дом. У меня уважительная причина. Я портфель забыл.
Ипполит(подозрительно). Вы это сделали нарочно!
Лукашин. Тогда зачем я здесь торчал столько времени?
Ипполит. Не поможет. Я вам вынесу портфель!
Лукашин. А я вам не доверяю — в портфеле ценный веник!
Ведущий. А вы идите вместе! Либо вас опять вдвоем выгонят, либо кого-нибудь оставят…
Лукашин. Последуем совету.
Ипполит. Зачем вы пошли в баню? Что, у вас дома ванной нету?
Лукашин. Вам этого не понять!
Идут к дому.
Ведущий(вдогонку иронически). Пусть победит сильнейший!
Квартира Нади.
Звонит телефон. Надя снимает трубку.
Надя. Алло… Я слушаю… (Удивленно.) Москва? Кого?
В другой части сцены высвечивается комната Лукашина. У аппарата Галя.
Это Галя? Вы знаете, он уже ушел на аэродром!
Галя. Кто вы такая?
Надя. Случайная знакомая.
Галя. А как он оказался у вас в квартире?
Надя. Сейчас я вам все объясню. Женя вчера пошел в баню…
Галя. В какую еще баню? У него дома есть ванная!
Высвечивается лестничная площадка. Появляются Лукашин и Ипполит. Мнутся, не решаются войти в квартиру. Комната Нади.
Надя(в трубку). Это у них такая традиция. (Надя, как прежде Лукашин, старается быть убедительной.) Женя и его школьные друзья каждый год тридцать первого декабря ходят в баню.
Галя. Откуда вы знаете? Значит, вы знакомы много лет?
Надя. Нет, мы познакомились несколько часов назад. Вы поймите, мой адрес такой же, как у него в Москве, 3-я улица Строителей, 25, квартира 3. Он пришел ко мне как к себе домой…
Галя(не верит ни единому слову). Я уже все поняла. Вы даже знаете его московский адрес…
Лукашин своим ключом открывает входную дверь, и оба, и Ипполит и Лукашин, замирают на пороге, услышав телефонный разговор.
Надя(торопливо). Галя… Галя… Только не вешайте трубку. Вы ничего не поняли… Ваш Женя очень славный… добрый… Вы не сердитесь на него. Он ни в чем не виноват. И я вам немного завидую. Вы знаете, он мне очень понравился. Простите его…
Ипполит в бешенстве выскакивает на лестницу. Лукашин выходит за ним и извинительно разводит руками. Ипполит с ненавистью смотрит на Лукашина и быстро уходит. Лукашин, не желая подслушивать разговор, остается на лестничной площадке.
Галя(в трубку). Почему вы его защищаете? Вы замужем?
Надя. Какое это имеет значение?
Галя(с чисто женской мудростью). Значит, не замужем… И он улетел в Ленинград встречать с вами Новый год!
Надя(волнуясь). Все было не так… (Говорит очень быстро.) Вчера Женя с друзьями пошел в баню и там…
Галя(перебивает). Мне надоело слушать про баню! (Неожиданно.) Сколько вам лет?
Надя. Много…
Галя. Последний шанс?
Надя. Как не стыдно?
Галя. Это мне-то стыдно? Я у вас жениха не крала!
Надя. Галя, вы все неправильно понимаете…
Галя(выдает себя с головой). Вы — хищница! Вам до зарезу надо выскочить замуж. Но ничего у вас не выйдет! В последний момент он все равно сбежит. Если мне не удалось его женить, то вам и подавно… (Вешает трубку.)
На сцене гаснет московская квартира.
Надя(в трубку). Алло… Алло… (Кладет трубку на рычаг.)
Лукашин ключом отпирает дверь. Входит. Надя, услышав, что кто-то вошел, выходит в коридор.
Лукашин. Извините, я забыл портфель…
Надя. Вам звонила Галя.
Лукашин. Как она узнала номер? Ну да, я же ей сам сказал.
Надя. Я пыталась все объяснить, но она не поверила. Я ей сказала, что вы уехали на аэродром!
Лукашин. Большое спасибо. (Пауза.) Ну, я пошел.
Надя. Счастливого пути!
Лукашин. Большое спасибо.
Надя. Не за что…
Лукашин(медлит). Ну, я пошел…
Надя. А как вы будете добираться до аэродрома? Автобусы еще не ходят…
Лукашин. Сам не знаю… Как-нибудь…
Надя. Ну, идите!
Лукашин. Я ухожу. Я вам только хотел сказать…
Надя. Что?
Лукашин. Можно, я вам как-нибудь позвоню?
Надя. Вы помните телефон?
Лукашин. Анна четыре, пять ноль, семь восемь…
Надя. Позвоните.
Лукашин. Большое спасибо.
Надя молчит.
Так я, значит, пошел…
Надя. С Новым годом!
Лукашин. Большое спасибо! (Спохватился.) Вас тоже! (Не знает, как потянуть еще, и двигается к выходу.)
Надя(видя, что он сейчас уйдет). Что вы делаете?
Лукашин. Ухожу!
Надя(с отчаянной смелостью). Но вы же… вы же ищете предлог, чтобы остаться!
Лукашин. Ищу, но не нашел!
Надя. А я… я не могу найти предлог, чтобы задержать вас…
Лукашин. Тогда я сниму пальто и задержусь!
Надя и Лукашин входят в комнату. Оба испытывают неловкость, не знают, что делать, о чем говорить, как держаться. Оба не смеют взглянуть друг на друга. Надя садится в одном углу комнаты, Лукашин присаживается на краешек стула в противоположном углу. Оба продолжают молчать. Пауза становится невыносимо долгой.
Лукашин. Спойте что-нибудь!
Надя. Потому что пауза слишком затянулась?
Лукашин. Может быть, поэтому.
Надя. Но вам же не нравится, как я пою. Самодеятельность.
Лукашин. Я врал… Я вообще врун. (Протягивает Наде гитару.)
Надя берет гитару, но петь явно не собирается.
(С отчаянной решимостью.) У вас очень хорошая фотография! (Показывает на портрет Нади, который стоит за стеклом в книжном шкафу, рядом с фотографией Ипполита.)
Надя. Обычно на фотографиях я получаюсь скверно, но эта мне тоже нравится, хотя ей уже десять лет…
Лукашин. Вы нисколько не изменились…
Надя. Опять врете?
Лукашин. Почти нет.
Этот разговор явно случайный. Оба говорят вовсе не о том, о чем им хотелось бы говорить.
Надя. А вы где работаете?
Лукашин. В поликлинике. Принимаю больных. Иногда по тридцать человек в день.
Надя. Надоедает?
Лукашин. Конечно. Но что же делать? Они ведь больные. Их надо лечить.
Пауза.
Надя(вдруг). Ладно. Уж так и быть. Спою вам. Хотя вы этого и не заслуживаете. (Негромко поет.)
Мне нравится, что вы больны не мной.
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной,
Распущенной — и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись головами.
Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня — не зная сами! —
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не гулянья под луной,
За солнце не у нас над головами;
За то, что вы больны — увы! — не мной,
За то, что я больна — увы! — не вами…[2]
Лукашин(неожиданно). Надя, у меня к вам просьба… Может быть, дерзкая…
Надя. Какая?
Лукашин. Вы не обидитесь?
Надя. Постараюсь…
Лукашин. И не прогоните?
Надя. Если я до сих пор этого не сделала…
Лукашин. Надя, можно я выну из шкафа фотографию Ипполита и порву ее?
Надя. Нет, нельзя…
Лукашин(подавленно). Неужели вы огорчены, что Ипполит ушел?
Надя. Зачем вам это?
Лукашин(грустно). Нужно.
Надя. Огорчена.
Лукашин. Вы в этом уверены?
Надя молчит.
Сколько вам, тридцать?
Надя. Тридцать два.
Лукашин. Уже тридцать два… (Задумчиво.) А семьи все нет. Ну, не складывалось. Бывает. Не повезло. И вдруг появляется Ипполит, положительный, серьезный… хороший… С ним спокойно, надежно… За ним как за каменной стеной. Он ведь, наверно, выгодный жених. Машина, квартира, подруги советуют — смотри не упусти…
Надя. А вы, оказывается, жестокий!
Лукашин. Хирург. Мне часто приходится делать людям больно, чтобы потом они чувствовали себя хорошо.
Надя. А вы жалеете своих больных?
Лукашин. Очень.
Надя. Я себя тоже часто жалею. Вот приду домой вечером, сяду в кресло, закурю и начинаю себя жалеть. И так я себя жалею…
Лукашин. И вы ни разу не были замужем?
Надя. Была. Наполовину.
Лукашин. То есть как? На какую половину?
Надя. А так… Встречались два раза в неделю… в течение десяти лет. С той поры я не люблю суббот и воскресений. И праздников тоже. На праздники я всегда оставалась одна.
Лукашин. Он был женат?
Надя