Надя кинулась чуть ли не наперерез.
Водитель притормозил:
— Не на стоянке мы не берем!
— С Новым годом! — просительно сказала Надя.
— Ну ладно! — согласился водитель. — Садитесь, только быстро!
Надя села в машину.
— Куда ехать? — спросил водитель.
— Понятия не имею! — ответила пассажирка.
Водитель ахнул и отворил дверь:
— Вылезайте!
— Нет-нет! — покрутила головой Надя. — У меня появилась идея, поехали на Московский вокзал.
В квартире Нади открылась дверь, и в переднюю вошла Надина мама Ольга Николаевна. Лукашин торжествующе улыбнулся. Он был уверен, что возвратилась Надя.
— Кто там?
Ответа не последовало. Лукашин воровски спрятал фотографию Нади в карман пиджака и оцепенел.
В дверях стояла Ольга Николаевна и с ужасом смотрела на незнакомца.
— Ой, извините! — вскочил Лукашин, поспешно надел пиджак и туфли. — Извините, — повторил он.
— Кто ты? — в упор спросила Ольга Николаевна.
— А вы? — ответил вопросом на вопрос Лукашин. — Впрочем, я догадываюсь… — Он сделал было шаг навстречу. — Я очень рад…
— Не приближайся ко мне, я закричу! — остановила Лукашина Ольга Николаевна.
Лукашин покорно замер.
— Сейчас я вам все объясню… — И Лукашин снова хотел двинуться вперед…
— Стой, не двигайся!
— Вы меня не бойтесь! — попросил Лукашин.
— Ты зачем к нам влез? — строго спросила Надина мама, видимо принимая Лукашина за вора.
Лукашин вздохнул и привычно начал:
— Каждый год 31 декабря мы с друзьями ходим в баню…
— Ты мне не заливай! — перебила Ольга Николаевна. — Ты не смотри, что я старуха. Я тебе улизнуть не дам!
— А я и не собираюсь! Мне и здесь хорошо!
— Давай выворачивай карманы! — потребовала Ольга Николаевна Видно было, что характер у нее крепкий.
Лукашин заискивающе улыбнулся и выложил на стол деньги, взятые у Нади на билет:
— Вот, всего-навсего награбил пятнадцать рублей!
— Не густо! — оценила мама. — Положи их на стол. Больше ничего не стащил?
— Не успел.
— С виду ты приличный человек! — покачала головой Ольга Николаевна. — Не скажешь, что грабитель. Как тебе не стыдно в Новый год квартиры чистить. У людей праздник, а ты… бессовестный…
Лукашин честно искал пути к примирению:
— Как вас зовут?
Но получил достойный ответ:
— Тебе-то какое дело?
— Вы выслушайте меня. Я вам все-таки объясню! 31 декабря мы с приятелями ходим в баню… — При этих словах Лукашин нарушил обещание и сделал шаг вперед.
— Караул! — закричала Ольга Николаевна. — Бандиты!
Лукашин замер на месте и испуганно залепетал:
— Я вас умоляю, не кричите, пожалуйста!
— А ты не двигайся, с места не сходи! — совершенно спокойно ответствовала Ольга Николаевна. — Вот сейчас Надя с Ипполитом вернутся, мы тебя арестуем!
— Ипполит не вернется! — усмехнулся Лукашин.
— Почему? — растерялась хозяйка дома.
— С ним я расправился самым решительным образом с помощью бритвы!
Реакция Ольги Николаевны оказалась для Лукашина неожиданной. Пожилая женщина сразу как-то обмякла и принялась медленно сползать по стене, явно теряя сознание. Лукашин успел ее подхватить, подтащить к дивану и уложить.
— Вы не волнуйтесь! — успокоил Лукашин. — Бритва была электрической.
Ольга Николаевна с трудом перевела дыхание:
— Сбегай в соседнюю комнату, там на полочке лекарство в желтом пузырьке и рядом стаканчик. Накапай мне тридцать капель!
— Валокордин? — спросил Лукашин, спеша за лекарством.
— Смотри какой образованный! — удивилась Ольга Николаевна. Она села, пригладила волосы.
Вернулся Лукашин. Ольга Николаевна взяла из его рук стаканчик и выпила жидкость, отдающую мятой.
Лукашин мягко взял руку Ольги Николаевны, сжал у запястья и посчитал пульс:
— Кардиограмму вам делали?
— У меня… — вспомнила Ольга Николаевна. — Сдвиг влево…
— Ерунда. Это возрастное, почти у всех. Давление как?
— Сто семьдесят на сто.
— Резерпин принимаете?
— Откуда ты про все это знаешь? — удивилась Ольга Николаевна.
— Я врач.
Ольга Николаевна покачала головой:
— И такими делами промышляешь! Тебе на жизнь, что ли, не хватает?
Лукашин порылся в кармане, нашел бланк со штампом поликлиники и уселся за стол.
— Сейчас я выпишу вам новое средство против гипертонии!
Воспользовавшись тем, что Лукашин уселся за стол и писал, не обращая на нее внимания, Ольга Николаевна осторожно поднялась с тахты, прокралась к двери:
— Хоть ты и вор, а заботливый!
Ольга Николаевна выскочила в прихожую и заперла дверь на ключ.
Услышав звук запираемого замка, Лукашин обернулся:
— Зачем вы это сделали? — Он подошел к двери, просунул под нее рецепт: — Возьмите, пусть вам Надя потом это в аптеке обязательно закажет!
— Ты давно Надю знаешь? — То, что Лукашин назвал имя дочери, озадачило Ольгу Николаевну.
Лукашин принялся подсчитывать:
— Сейчас семь… Я появился у вас в доме вчера около одиннадцати… Значит, мы знаем друг друга приблизительно восемь часов.
— И ты всю ночь здесь околачиваешься?
— Всю ночь! — Лукашин взял гитару и начал перебирать струны.
— Что же Надя тебя не выставила? — спросила Ольга Николаевна.
— Наверное, не хотела… Не хотела, наверное…
В это время такси свернуло с Невского к Московскому вокзалу. Надя расплатилась и вышла из машины.
И, как бы вторя Надиным шагам, послышалась песня. Ее напевал пленный Лукашин, которого сторожила Надина мама.
— Я спросил у ясеня, где моя любимая?
Ясень не ответил мне, качая головой.
Я спросил у тополя, где моя любимая?
Тополь забросал меня осеннею листвой…
В здании вокзала Надя подошла к дежурной кассе, которая была открыта круглую ночь. У окошечка стояло два человека. Надя обождала немного, купила билет до Москвы, а потом через зал ожидания вышла на привокзальную площадь.
— Я спросил у осени, где моя любимая?
Осень мне ответила проливным дождем.
У дождя я спрашивал, где моя любимая?
Долго дождик слезы лил за моим окном…
Надя неторопливо шла по ночному городу. На площадях сверкали цветными огнями новогодние елки. Шумные, веселые толпы вываливались из подъездов и заполняли улицы. Начал падать снег. Надя одиноко брела по заснеженным проспектам.
— Я спросил у месяца, где моя любимая?
Месяц скрылся в облаке, не ответил мне…
Я спросил у облака, где моя любимая?
Облако растаяло в небесной синеве…
Небо слегка посветлело, когда Надя вернулась к дому.
Она подняла голову, взглянула на свое окно, ярко освещенное, и вбежала в подъезд.
— Друг ты мой единственный! Где моя любимая?
Ты скажи, где скрылась? Знаешь, где она?
Друг ответил преданный, друг ответил искренний:
Была тебе любимая, а стала мне жена!{3}
На последних словах песни входная дверь отворилась — Надя вошла в квартиру.
— Мама! — удивленно спросила Надя. — Почему ты сидишь в коридоре?
— Сторожу преступника! — гордо ответила мать. — А он меня песнями развлекает.
— Преступник — это я! — подал голос Лукашин.
Надя устало сняла шубку.
— Мама, давай отпустим его на свободу!
Ольга Николаевна слезла со стула и отодвинула его, позволяя Наде пройти в комнату.
— Замерзла? — заботливо спросил Лукашин.
— Нет, я на такси ездила!
Ольга Николаевна внимательно следила за происходящим.
— Куда ты ездила? — настороженно спросил Лукашин.
Надя раскрыла сумочку:
— Достала тебе билет на утренний поезд!
— Большое тебе спасибо! — Лукашин взял билет и поглядел на свет, изучая цифры компостера. — Ты правильно поступила! Ты меня выручила! Я бесконечно тронут! Я тебе несказанно признателен! Ты избавила меня от нудного стояния в очереди! Нижняя полка! У меня нет слов! И хотя у меня небольшая зарплата…
Тут Лукашин открыл форточку и… выбросил билет.
Ольга Николаевна мгновенно оценила ситуацию:
— Пойду-ка я к Любе продолжать встречать Новый год!
— Огромное вам спасибо! — поблагодарил Лукашин. Вспомнил вчерашнюю сцену у себя в московской квартире и добавил: — Вы замечательная мама!
Уже уходя, Ольга Николаевна пошутила:
— Смотри, Надежда, чтобы к моему возвращению здесь не завелся кто-нибудь третий!
— Не беспокойтесь! — твердо пообещал Лукашин. — Я этого не допущу!
Ольга Николаевна улыбнулась и ушла.
— Если ты помнишь, я обещала тебе вернуться с фотографией Ипполита! — Надя достала ее из сумки и водрузила на прежнее место.
Лукашин немедленно схватил фотографию и… разорвал ее.
— Ай-яй-яй! — приговаривал он при этом. — Какая жалость! Какой ужас! Какие мелкие кусочки!
— Ты авантюрист! — в бешенстве закричала Надя.
— Конечно… — улыбнулся Лукашин.
— Бандит! — негодовала Надя.
— Конечно… — И Лукашин попытался обнять Надю.
Надя забарабанила по его груди кулаками.
— Ты бесстыжий нахал! — сопротивлялась Надя.
— Конечно! — согласился Лукашин.
— Варвар! — Ярость Нади вдруг куда-то улетучилась.
— Ну конечно! — Лукашин прижимал Надю к себе.
— Ты алкоголик! — слабея, проговорила Надя.
— Ну конечно! — шел к цели Лукашин.
— Ты обалдуй! — ласково сказала Надя.
— Да-да-да… — балдея от близости любимой, пробормотал он.
— Ты знаешь кто? — прошептала Надя. Но Лукашин уже целовал ее.
И сразу, как нарочно, раздался звонок в дверь.
— Что они, рехнулись? — нервно сказала Надя.
— Надя, я тебя умоляю, не поддавайся панике! — призвал Лукашин.
— Придется открыть! — Надя высвободилась из объятий. — Иначе выломают дверь!