И вот этого мой организм перенести уже не смог.
– Грег, меня сейчас вырвет, – простонала я.
– Аналогично, – промычал мой «конь» и резво потрусил в кусты.
И в самый разгар нашего… гм… освобождения от пирожных, съеденных в кафе, меня кто-то тронул за плечо.
– А-а-а!!! – срываясь на такие частоты, которые недоступны человеческому уху, я зажмурилась и с разворота сделала хук правой.
Рука впечаталась во что-то шерстяное. А я снова заорала, потому что прикоснуться голой кожей к ошметкам волос давно почивших трупов – приятного мало. И тут этот ветхий недоразложившийся труп начал крыть меня такой нецензурной бранью, что я даже глаза открыла.
– Иржи, мать твою темную, чтоб ей в могиле перевернуться. Ты совсем ополоумела? – На меня, держась за лицо, с яростью смотрел Себастьян.
– Э-э… – Я попятилась.
– Чтоб тебе во всех делах только уллис был, и никаких поблажек! – разорялся этот страшный мужчина.
– А чего вы подкрадываетесь?! – возмутилась, придя в себя.
– Я подкрадываюсь?!
– Ну не я же! Я вообще-то занята была! А вы напугали меня чуть ли не до седых волос. Я же думала, что это кто-то из этих…
Рядом, перестав рычать, да и вообще дышать, прислушивался к нашей «милой» беседе Грег.
– Я не подкрадывался! – рыкнул Ян. – Хотел убедиться, что с тобой все в порядке, а ты! – Он обличающе ткнул в меня пальцем.
– А я испугалась! Вас! – Я тоже ткнула в него пальцем. – Нашли время проверять!
– Ненормальная! И это девушка! Светлая к тому же! Грег, где ты это чудовище подобрал?! – переключился он на родственника.
– Вообще-то это она меня подобрала, – миролюбиво протянул братец, с интересом переводя взгляд с Яна на меня и обратно.
– Но драться-то зачем?!
– Себастьян, но ты и правда как-то погорячился. На ее месте и я бы так среагировал, – заступился за меня Грег. – Ты еще скажи спасибо, что Иржи тебя рукой приласкала, а не ногой с разворота. Между прочим, вот эти ботинки она надела специально для особо активных зомби.
– Да! – тихо добавила я и задумчиво осмотрела свою ногу в тяжелом ботинке, поставив ее на пятку и покачав носком.
И мне даже поплохело от мысли: а что было бы, если бы я и правда врезала ногой?
Подняла взгляд на Себастьяна, посмотрела на наливающийся фингал. М-да. Приголубила я благодетеля… А он сверлил меня взглядом и, честно скажу, было страшно. Потому что глаза у него немного светились в темноте.
– И что? Действительно, могла бы и ногой? – вдруг на удивление спокойно и с интересом спросила жертва моего испуга.
– Ну… Вообще-то могла бы. Меня папа научил. – И я вздохнула.
– И чем я так прогневал богов, если они послали мне такое испытание? – скорбно вопросил некромант, подняв лицо к небу.
Мы с Грегом переглянулись, оценив масштаб моего рукоприкладства.
Врезала я, что называется, от души. Еще раз покосившись на тяжелую рифленую подошву своих ботинок, поежилась, представив, как выглядел бы след протектора на этом суровом бородатом лице.
– Идем уж, божья кара, – покачал Ян головой и повернулся к строю скелетов. – Это ж надо? Кому рассказать – не поверят. Мне врезала кулаком светлая леди! Темная уже в обмороке валялась бы от испуга, а эта дерется! – продолжал он выговаривать вслух.
– Вот и тащили бы на кладбище темную леди, – пробубнила с обидой. – Я, кстати, не понимаю, зачем вообще понадобилось нас сюда вести. И… да, я – светлая. И валяться в обмороке, пока какой-то мерзкий зомби будет выедать мне мозги, не собираюсь.
– Что должен делать зомби? – споткнулся и резко остановился Ян, отчего я врезалась ему в спину. – Мозги выедать? – Он повернулся ко мне, нависнув эдакой бородатой горой.
– Мозги.
– Ой, боги-и-и… Иржи, зачем им что-то выедать? Они – скелеты! Им не нужна еда!
Я покосилась на Грега, который трясся рядом в беззвучном смехе.
А что такого-то? Я точно читала, что зомби нападают и выедают мозги у жертв. Я, правда, никак не могла понять, почему именно мозги. По мне, так проще руку или ногу оторвать и сожрать. До мозга поди еще доберись. Но кто их, этих зомби, разберет, почему у них такой странный рацион.
– Боги, дайте мне терпения! – сквозь смех выдавил Себастьян. – Пойдем, светлое чудовище. Ты мне уже мозг сама выела, хуже любого зомби.
Вот тут я решила, что пора обидеться. Но никто этого не заметил, так что зря я сердито сопела.
А дальше Себастьян выстроил свое костяное воинство и стал колдовать. Отчего-то со скелетов исчезли все остатки плоти и одежды. Потом закрепились суставы, чтобы они больше не теряли конечности, и выбелились кости. После чего мы пошли в замок.
Мы шли впереди, а сзади гремела костями (в прямом смысле этих слов!) наша прислуга. И честно скажу – я отчаянно трусила и даже не пыталась этого скрывать. Страшно же, когда за твоей спиной топают голые скелеты. Непонятно – почему они слушаются? Ведь просто кости не могут идти сами по себе. Что-то ими управляет. Точнее, кто-то.
Но самый ужас в том, что ведь это мне в дальнейшем придется ими руководить. Как?! Я спрашиваю – как?!
Но это все будет позже, а сейчас я шла, мертвой хваткой вцепившись в локоть Грега. И вытащив братца вперед – так, чтобы между нами и скелетами находился Себастьян. Тот посмеивался, глядя на мои ужимки и на то, как я постоянно оглядываюсь, следя, чтобы за нашими спинами находился он, а не зомби.
Скелетов Малкольм запер на ночь в одном из помещений на первом этаже, что меня несказанно обрадовало. И мы наконец-то легли спать. День сегодня был безумно длинный и утомительный. У меня опять не хватило сил открыть медальон. Подержала я его в руках, да и отложила знакомство с портретом мамы на утро.
…Вот с этого я и начала, проснувшись. Потянувшись и протерев сонные глаза, села поудобнее и взяла в руки медальон. Сначала крышка не поддавалась, и открыть ее мне удалось не сразу. Хуже того, я случайно оцарапала палец о неровность на замочке и даже выругалась, так как выступила маленькая капелька крови. Другим пальцем протерла испачканный в крови замо́к, и тут что-то в нем щелкнуло, а по коже руки пробежала щекотка, словно от искорок.
С миниатюры, оказавшейся в медальоне, на меня смотрела улыбающаяся красивая молодая девушка. Большие раскосые зеленые глаза, опушенные темными ресницами, длинные светлые волосы, ямочки на щечках. В тот момент, когда был написан этот портрет, маме исполнилось лет девятнадцать-двадцать, то есть почти столько, сколько сейчас мне.
Интересно, я действительно на нее сильно похожа? Вскочив, прошла к зеркалу, поочередно всматриваясь то в свое отражение, то в портрет на медальоне. Хм… А ведь и правда. Почему-то раньше не замечала, что мои глаза немного раскосые и вытянуты к вискам. Как-то даже в голову не приходило сравнивать себя с эльфами, зная, что папа чистокровный человек. Да и уши у меня человеческие. Впрочем, у мамы тоже. Но вот руку даю на отсечение – отметился в ее роду кто-то из ушастого племени.
Сразу вспомнился удивленный вопрос Грега в момент, когда он впервые увидел мои глаза.
И нос у меня мамин – маленький и прямой, и четко очерченные пухлые губы – ее. Про волосы молчу. Точно такая же грива очень светлых волос. Сравнивая сейчас наши лица, я могла смело сказать, что – да! Мамина дочь! И очень на нее похожа. Я никогда не жаловалась на внешность, природа меня щедро наградила. Но даже не предполагала, что я почти мамина копия.
Ласково погладив портрет, осмотрела изнутри крышку медальона. На ней красовалась черная гравировка – горгулья, сидящая на обломке скалы. Ну и ну! С каких это пор родовым символом в Светлой империи является чудовище? Да быть такого не может! А в том, что это именно символ рода, сомнений у меня не возникло. Очень характерное изображение: именно так и делают гравировки гербов и прочей родовой символики.
Подойдя к окну, чтобы было светлее, я внимательно рассмотрела жуткую харю горгульи. Что-то мне не нравились мои догадки. Мама, о которой никто ничего не знает… даже папа скрывал ее имя как самую страшную тайну… То, что они не были женаты… Отсутствие у меня магических сил… Это при том, что мой отец – очень сильный маг, и когда я говорю «очень» – не преувеличиваю. И все в его роду были магами, я – единственный бездарь. Что само по себе странно. И, наконец, сведения о том, что, оказывается, папа долгое время прослужил на благо Светлой империи здесь, у темных. И то, что он никогда их не ругал. Ох!
Я судорожно схватилась за горло, так как у меня перехватило дыхание. Неужели?! Да не может быть! И что теперь делать? Да если император Эктор, долгих ему лет, узнает о том, что моя загадочная мама родом из Темной империи…
Боги!
Папу тогда ждет опала. Этого ему не простят. Он отказался жениться на стольких родовитых светлых леди из самых почтенных и уважаемых семей, и вдруг выяснится, что его единственная дочь и наследница – наполовину темная. Хуже того! Он обманул доверие императора и спутался… И не просто спутался, а привез незаконнорожденное дитя в Светлую империю и признал его.
Но если об этом узнают, не только у него будут проблемы. Я тоже стану изгоем. От меня отвернется весь высший свет… Это в лучшем случае…
Что же теперь делать?
Безусловно, нужно попытаться узнать, кому принадлежит этот родовой знак – горгулья. Но так, чтобы никто не догадался, почему я этим интересуюсь.
Значит, нужно добыть гербовник Темной империи и списки родов. Это, по крайней мере, даст мне знание о том, к какому роду принадлежала мама. Или… принадлежит? Вдруг она жива?
К завтраку я спустилась в совершенно растрепанных чувствах и почти ничего вокруг не замечала.
– Иржина, – отвлек меня от моих мыслей голос Себастьяна. – Что с тобой такое случилось?
– Что? – Я оторвала взгляд от тарелки. – Почему вы спрашиваете?
– Пытаюсь понять, почему ты не кричишь и не пытаешься запрыгнуть на колени к Грегу.
– А почему я должна это делать? – недоуменно нахмурилась, переведя взгляд на брата.