Большой успех художнику принесла Международная выставка в Мюнхене в 1913 году. Золотую медаль он получил за картину, которую считал неудачной: «В моей мастерской был пейзаж (Зима в провинции. - В.Б.), которым я совсем не дорожил и не ценил его настолько, что он долго валялся на полу, заменяя подстилку. Но однажды художник Борис Григорьев, увидев его, пришел в восторг и стал уверять, что это моя лучшая вещь. Он уговорил меня почистить и исправить эту работу, а затем отправить ее в Мюнхен. Я долго колебался, но времени до открытия выставки оставалось мало, и я “рискнул”». Картина не только заслужила медаль, но и была приобретена в мюнхенскую пинакотеку.
Давно его излюбленным мотивом стали парки с детьми. По поводу картины Дети. У фонтана (1910) Горький писал: «Жалко мне, что Фонтан куплен частным лицом, а не музеем.
На берегу реки. 1921
Частное собрание, Москва
Поздняя осень. 1907
Вологодская картинная галерея
Зима началась. 1909
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Такая это ясная вещь и так хорошо бы постоять перед нею полчаса где- нибудь в хорошей галерее, - постоять, подумать о детях, о весне, о радостях жизни. В творчестве Вашем для меня самая ценная и близкая мне черта - ваша ясность, пестрые, как жизнь, краски и тихая эта любовь к жизни, понятой или чувствуемой вами как “вечная сказка”».
А еще он любил зимние деревенские пейзажи, уголки русской провинции, пасмурный зимний день, вечереющее небо над снегом, причудливое узорочье ветвей - этими живописными мелодиями проникнуты его многочисленные Зимы и Зимки. Современник Бродского, знаменитый художник Константин Юон вспоминал: «Его пейзажи всегда воспринимались мною как музыкальные произведения, его рисунок тонко вел скрипичную партию, всегда мелодичную». А сам художник, переносясь мысленно в то время, писал: «Моими излюбленными мотивами по-прежнему оставались широко увиденные пейзажи с большими просторами и уходящей вглубь перспективой. Я стремился строить пейзаж как композиционное целое, как картину, интуитивно сопротивляясь тому навеянному импрессионизмом увлечению этюдом, который был возведен эпигонами этого направления в самодовлеющую ценность, вытеснявшую задачи большого композиционного творчества».
Творчество Бродского по возвращении из-за границы проходило на весьма разнообразном фоне художественной жизни страны. Если сравнить состояние российского искусства той поры с неким декоративным панно, то это будет не гобелен с изысканными бледными узорами, а пестрый, подчас дерзкий по цвету ковер, где яркие живописные пятна и резкие линии находились, скорее, не в гармонии, а в противоречии друг с другом, хотя каждое творческое объединение, каждая художественная группировка в отдельности имели и достойные цели, и мощные голоса, и неповторимые таланты.
Если с 1871 года и до конца XIX века Товарищество передвижных художественных выставок было «монополистом» на художественном рынке в России, то в 1898 году возникло объединение «Мир искусства», в 1903 году - «Союз русских художников», в 1907-м - выставка, давшая импульс для работы многим художникам-символистам - «Голубая роза», многие «голуборозовцы» вошли в группу «Венок».
Осенний пейзаж. Конец 1910-х - начало 1 920-х. Частное собрание, Москва
Зимний пейзаж с домом. 1910-е
Владимиро-Суздальский государственный музей-заповедник
В 1910 году молодые «ниспровергатели» старых традиций, увлеченные искусством французского живописца Поля Сезанна, объединились на выставке «Бубновый валет», создав общество того же названия. Потом в 1912 году от них отделилась группа новаторов, устроив выставку «Ослиный хвост», дальше возник «Союз молодежи», выставки «0,10», «Трамвай В» и многие другие. Исаак Бродский выставлялся с 1910 года в «Союзе русских художников», входил в «Товарищество южнорусских художников», «Общество имени Куинджи», иногда его работы можно было видеть на выставках «Мира искусства», с 1914 по 1922 год он участвовал в выставках «передвижников» и резко протестовал против новаций творческой молодежи. Казалось бы, что могло быть общего у него, приверженца классических традиций, и Владимира Маяковского с его желтой блузой и рисунком на щеке? Но они дружили, и Исаак Израилевич ценил талант Владимира Владимировича: «В те годы Маяковский вместе со своими друзьями эпатировал буржуазию странными выходками, конфликтами на вечерах и вообще своим поведением, начиная от манеры одеваться. Он носил штаны, каждая половина которых была разного цвета. Все это вызывало во мне возражение, но я многое прощал Маяковскому за его исключительную талантливость и большой ум. При всей разности наших натур и нашего творчества, мы с ним были в дружбе, часто встречались на “средах” у Репина и у меня на “четвергах”».
Для «Союза русских художников», где были представлены преимущественно москвичи, появление в их экспозициях работ петербуржца Бродского было отрадным явлением. «Его работы, всегда занимавшие целую стену, не терялись среди живописцев московской школы. Нас всех подкупало виртуозное мастерство и трудоспособность Бродского», - вспоминал много позднее художник Константин Юон. Именно в традициях живописи «союзников» написаны псковские этюды, выполненные осенью и зимой 1913 года.
Псков. У гостиного двора. 1913
Музей-квартира И.И. Бродского, Санкт-Петербург
Псков. Галерея. 1913
Музей-квартира И.И. Бродского, Санкт-Петербург
Ледоход в Пскове. 1913
Владимиро-Суздальский государственный музей-заповедник
Портрет дамы. 1913
Государственная Третьяковская галерея, Москва
Камни. Этюд
Частное собрание, Москва
«После заграничных путешествий и долгой разлуки с Россией хотелось писать все русское - природу, деревни, древние города... Я очень люблю Псков и всегда как художник нахожу в нем что-то новое. В Пскове я работал с не меньшим увлечением, чем в старых городах Европы», - отметил художник в своих черновых записях.
Бродский часто навещал Репина в Пенатах, где по средам собиралось самое разнообразное общество. В эти годы молодому художнику позируют Короленко, Чуковский, Репин, Шаляпин и другие. У него были излюбленные композиционные приемы: обычно это полуфигурные портреты, голова - в трехчетвертном повороте, лицо максимально приближено к зрителю.
А потом началась Первая мировая война. Не оставаясь в стороне от общего эмоционального подъема, художники участвуют в организации ряда иллюстрированных литературных изданий, предназначавшихся для помощи жертвам войны. Сборник Клич, вышедшийв 1915 году в Москве, представлял читателю небольшое число рисунков Бродского, Елизаветы Кругликовой, Алексей Лысенко, Леонида Пастернака, Эмилия Шанкс, демонстрировавших жанрово-бытовые сценки военного времени.
В 1916 году Бродский делился с родными: «Я по-прежнему много работаю, имею успех на выставках, но настроение нехорошее, тревожное, как у всех. Произойдет что-то большое и значительное, что изменит жизнь. Об этом у нас все говорят». И добавляет: «Жизнь отравлена этой войной, уже иначе смотришь на все, не хочется работать, а без работы совсем грустно».
Опавшие листья. 1915 и 1929
Государственная Третьяковская галерея, Москва
Каким он был
По воспоминаниям современников Бродский был красив (доброжелатели сравнивали его с Рафаэлем), имел довольно длинные вьющиеся темные волосы, всегда был элегантен. Трудно поверить, но именно особая аккуратность не позволила ему в ранней юности продолжить в одесском училище занятия скульптурой: там самим приходилось заниматься формовкой, подросток весь перепачкался и испугался, что всю жизнь будет ходить похожим на маляра. Эта же детскость наблюдалась в его эмоциях, когда он начал учиться в Академии: «Илья Ефимович попрежнему добр ко мне; уделяет много внимания, возле моего этюда задерживается больше, чем у других. Мне иногда кажется, что он придирается, и я готов плакать от обиды, но потом вижу, что все его замечания правильны», - из письма родным в 1904 году (юноше уже 20 лет).
Очень рано обнаружилась в нем «общественная жилка». Архип Иванович Куинджи через Бродского передавал деньги для неимущих студентов. Пунктуальный Бродский приносил Куинджи расписки, а тот их рвал, не читая. Его дружеское расположение к талантливому юноше проявилось при назначении стипендии Обществом поощрения художеств, и позднее, при окончании учебы, когда именно Куинджи настаивал на заграничной пенсионерской поездке Бродского.
Будучи учащимся Академии, как и другие молодые художники, Бродский писал работы на заказ. Но не всегда удавалось получить деньги с прижимистых заказчиков. Однажды владелец магазина одежды предпочел с ним расплатиться своим товаром. А в другой раз хозяин магазина музыкальных инструментов вместо гонорара снабдил его гармониками, которыми Бродский щедро поделился с товарищами. О его музыкальности вспоминали все. В зрелые годы, беседуя с известным искусствоведом, он прервал разговор мечтательным воспоминанием о том, каким он был хорошим гармонистом: «На гармошке любил и умел играть! В деревнях девки заслушивались!»
Автопортрет. 1914
Музей-квартира И.И. Бродского, Санкт-Петербург
Портрет Ильи Ефимовича Репина. 1912
Музей-квартира И.И. Бродского, Санкт-Петербург
Портрет Корнея Ивановича Чуковского. 1915
Музей-квартира И.И. Бродского, Санкт-Петербург
Спящая Лидочка. 1912
Частное собрание, Москва
Портрет Любови Марковны Бродской. 1916
Частное собрание, Москва
Он любил много трудиться, приписывая свои успехи своей работоспособности. Ежедневно простаивал перед мольбертом более восьми часов, иногда задерживаясь до поздней ночи. Никогда не пользовался рабочим халатом, перед мольбертом стоял в костюме (всегда чистом), терпеть не мог не только нерях, но и плохо выбритых людей. Много позднее, будучи директором Академии художеств, при встрече с небритым студентом давал ему деньги на парикмахера.