Ох.
Исайя берет меня за руку и ведет к машине, помогает сесть на заднее сиденье, а сам садится спереди рядом с Саввой. Я встречаюсь с охранником взглядом и сразу понимаю, что он зол. С чего бы это? Я демонстративно отворачиваюсь и смотрю в окно.
Естественно, когда я остаюсь наедине с собой, то в голову начинают лезть здравые мысли. Что я творю? Почему разрешаю себя трогать? И самое главное: почему мне это нравится?
Я понимаю, что не могу вот так просто заниматься сексом. Для меня секс в первую очередь – эмоциональная привязанность. А привязываться к Иманову смертельно опасно. Этот мужчина может меня уничтожить и не оставить ничего. После него я не смогу собрать себя по кусочкам. В таких как он, если и влюбляются, то насмерть. А я жить хочу…
Как только машина останавливается около подъездной дорожки, я, не дожидаясь, пока мне откроют дверь, выхожу наружу. Быстро поднимаюсь по ступеням, краем глаза вижу, что Исайя остановился и разговаривает с подчиненными.
Я захожу внутрь и собираюсь подняться по лестнице, но понимаю, что пить хочу ужасно. Буквально бегу на кухню, наливаю стакан воды и залпом выпиваю. Быстрее, мне нужно подняться в комнату, пока…
Я поворачиваюсь и вздрагиваю всем телом. В метре от меня стоит Иманов. Как он здесь появился? Я на секунду замираю, а потом поднимаю подбородок и гордо прохожу мимо него.
– Мы не договорили.
– Я тебе все сказала.
Исайя хватает меня за руку и прижимается к моей спине всем телом.
– У нас есть нерешенное дело, нужно все уладить, Лера, – шепчет мне на ухо.
Кожа мгновенно покрывается мурашками.
Я чувствую его возбуждение.
Кажется, просто так я с этой кухни не уйду.
Глава 21
Исайя
Чувства.
Чувства.
Чувства.
Они вспарывали мою грудную клетку острым ножом и не давали нормально функционировать.
Я вообще по жизни не эмоциональный, особенно последние два года. Мне казалось, что я мертв внутри, но сейчас я похож на оголенный провод, который искрит, шипит, дымится.
Какой-то адский коктейль сидит внутри меня и топит. И мне это пздц как не нравится.
Смотрю, как Лера бежит домой по ступеням, затягиваюсь глубоко сигаретой. Дым разъедает легкие, вытесняя тонкий аромат девушки.
Меня такой чернотой разъедало от ее выходки и от ее дерзости. Внутри все требовало наказать и поставить на место. А еще похоть адская. Мне хотелось ее драть и душить одновременно.
Выкидываю недокуренную сигарету и собираюсь пойти за Державиной, меня останавливает Илья, начальник охраны. Он знает меня давно. Мы прошли с ним ад. Туда и обратно. Он останавливает меня за плечо.
– Продышись, Иса.
– Руку убрал.
– Просто погоди. Подумай, что собрался делать. Она же девчонка совсем, мозгов нет, – говорит Илья.
– Работайте, – отдаю приказ и скидываю с себя руку Ильи.
– Не жести, потом пожалеешь.
Сам поднимаюсь по лестнице. Ноздри хищно раздуваются, я словно зверь, который выслеживает добычу и находит. Девушка стоит на кухне и жадно пьет воду. Я бесшумно подхожу ближе и наблюдаю за тем, как сокращается ее горло. Порнушное зрелище. Чувствую, как член дергается в штанах и требует внимания.
В голове всплывает воспоминание, когда я ее первый раз увидел. Закария попросил поговорить с Савиной, потому что она скрыла ребенка.[1] Я собирался войти в подъезд, а Лера как раз выходила из него. Она едва на льду не расшиблась, удалось сохранить равновесие. Но я бы не обратил на нее внимания, если бы она не засмеялась. Засмеялась, блть. И я понял, что она красивая, настолько, что дышать стало нечем, в груди тесно.
Я столько баб повидал в своей жизни. Остепенился. Женился. Но такой реакции не было. Я впервые захотел изменить супруге. Я охренел от этой мысли. За столько лет брака никогда не возникало такого желания. Я очень уважаю Рину, чтобы так поступать. А тут какая-то девчонка. Я с силой вырвал эти мысли из головы.
А потом они снова вернулись. Да с удвоенной силой, которая просто валила с ног. Меня уже даже близость беременной жены не останавливала. Стоп-краны сорвало конкретно, закоротило на этой миниатюрной блондинке. И самое мерзкое – Рина это видела.
Моя жена была мудрой женщиной. Она знала, что брак с таким отпетым уродом, как я, не будет простым. Я ей этого и не обещал. Я любил Рину. Очень. А самое главное – я ее уважал. Она отвечала мне тем же. Она была моей опорой и могла уравновесить мой характер. Она всегда говорила, что простит мне измену. Но только если я приду и расскажу ей, что хочу другую. Она всегда говорила, что это мужская натура. А я лишь смеялся. Я не мог понять, как можно хотеть другую женщину, ведь самая идеальная из них рядом со мной.
Оказалось, что можно.
А потом Рины не стало.
И виновата в этом Лера.
Что бы она ни говорила, как бы ни оправдывалась. Если бы она сделала другой выбор, если бы спасла мою жену.
Наверное, в глубине души я понимаю, что она не виновата, она права, но это где-то очень глубоко. Я пока не могу принять тот факт, что ее вины нет.
Лера резко поворачивается и смотрит на меня, как кролик на удава. Смотрит своими огромными глазами, подбородок трясется, но упрямая, бл*ть, вздергивает подбородок и пытается пройти мимо, словно я пустое место.
Нет, так дело не пойдет.
– У нас есть нерешенное дело, нужно все уладить, Лера, – трусь стояком о ее попку и кайфую от того, как она начинает дрожать.
Сама же хочет меня, но строит из себя недотрогу.
– Я не… Я не хочу… Тебя… – выдыхает девушка.
Я зло улыбаюсь. Толкаю ее на кухонный остров, Лера хватается за него руками, а я задираю платье до талии. Она без трусиков, и это просто убивает меня. Смотрю, как ее киска сочится и жаждет меня. Провожу по ней пальцами, размазывая влагу еще больше.
– Не хочешь? Твое тело говорит об обратном. Только посмотри, как ты течешь, капаешь на пол.
– Перестань. Не говори такие вещи.
– Не говорить правду?
– Это не…
Я не дал ей договорить. Звонко шлепнул по заднице, а потом буквально закинул на столешницу, блондинка маленькая и компактная, вертеть можно по-всякому. Она становится в коленно-локтевую позу, и, пока она не начала бороться со мной, я хватаю ее за бедра и языком провожу по ее киске. Державина вздрагивает и пытается отстраниться, но я не даю. Я трахаю ее языком, пробуя на вкус, и балдею от запаха. Она пахнет грехом и потерей контроля. Девушка начинает скулить от удовольствия, я уже практически чувствую ее оргазм на языке, но кончить не даю. Рано.
Спускаю обратно на пол, она грудью ложится на островок, я расстегиваю ремень и достаю каменный член. Вожу им по ее входу, чтобы смочить, а затем проникаю одним резким толчком.
Блть, как же ох*енно.
Я неистово вколачивался в ее податливое тело. А она принимала. Я загонял ей по самые яйца, а она стонала и подмахивала бедрами. За волосы повернул ее голову к себе и впился яростным поцелуем. Зубы ударялись друг о друга, губы в кровь.
Почувствовал, как она начала пульсировать на моем члене и закатывать глаза. Я впитывал ее удовольствие кожей, а сам продолжал входить в нее.
Когда почувствовал, что разрядка близко, вышел из нее, снова поднял на столешницу, но на этот раз положил ее на спину. Дернул платье, оно порвалось, оголяя ее идеальные сиськи. Я зажал член в кулаке, начал быстро водить им туда-сюда. Лера смотрела, словно завороженная, на это действие. А потом я кончил ей на грудь. Это была самая красивая картинка в моей жизни. Капли спермы покрывали ее, словно драгоценные камни.
Я провел пальцами по ее груди, втирая свое семя, помечая ее. Пальцами провел по ее губам, проник внутрь, давая ей попробовать меня на вкус.
С ее глаз скатилась слеза. Девушка дернула головой и отвернулась от меня.
– Хватит обращаться со мной, как со шлюхой, – глухо говорит. – Я не дырка для удовлетворения твоих желаний!
– А ты признай, что тебе нравится быть моей шлюхой.
С этими словами я надел на себя брюки и вышел нахр*н из дома.
Глава 22
Лера
Несколько минут я просто лежала, не двигаясь и не дыша. Моя душа была разорвана на ошметки. Мне было больно и обидно. Я чувствовала себя такой грязной и использованной.
Кое-как встала с этой проклятой столешницы и застыла. Как мне теперь подняться в комнату? Я выгляжу, как… Шлюха!
Только не реветь, не реветь, спокойно, Лера.
Я держусь руками за порванную ткань платья и быстро поднимаюсь по лестнице наверх. Я помню, что там, в гостевой комнате, душ. А вещи… Я захожу в комнату умершей жены Исайи и беру из шкафа халат. Мне сейчас вообще плевать на все.
Плетусь в гостевую и захожу в ванную. Раздеваюсь и выбрасываю платье в мусор. Не хочу больше никогда его видеть. Захожу под теплые струи воды и уже здесь не сдерживаю слез. Все, я больше не вывезу. Я не хочу находиться в этом доме. Не хочу дышать одним воздухом с Исайей Имановым. Это слишком. Я не могу так жить. Мне нужно быть уверенной в завтрашнем дне, а с ним… Я не знаю, что будет в следующую секунду.
И мне противно от того, что… Мне нравится, то что он со мной делает. Я кайфую от его грубости и того, как он берет меня. Словно дикое животное. Но разве это правильно? Меня вообще не так воспитывали! Мои родители пылинки друг с друга сдувают, столько нежности в каждом взгляде и улыбке. И меня так учили, с самого детства. В памяти свежи слова отца о том, какой должен быть мужчина. И я таких и выбирала! Чтобы меня холили и лелеяли. И что в итоге? Я практически в сексуальном рабстве у какого-то психа! Нет, с этим определенно нужно что-то делать.
Я выключаю воду, быстро вытираюсь полотенцем и надеваю халат. Выхожу из комнаты и едва ли не нос к носу встречаюсь с Исайей. От него пахнет сигаретами и опасностью. Я задерживаю дыхание, смотрю на него во все глаза, а он блуждает взглядом по моему телу. Его глаза вспыхивают, когда он внимательно рассматривает халат.