Однажды Киря подарил мне игрушечного кролика. Это был самый красивый кролик в мире! С длинными ушками и милейшим бантиком на голове. Я так радовалась подарку, обняла друга, всем дома хвасталась, а мама улыбалась сквозь слезы. На следующее утро моего Кирилла не стало…
Я всегда возила игрушку с собой, спала с ней. А потом при переезде потеряли моего кролика. Я думала, что сойду с ума. Я рыдала навзрыд несколько часов. Кролика так и не нашли.
Я рассказала эту историю Исайе, мне почему-то захотелось ею поделиться с ним. Он слушал внимательно, не перебивал и не смеялся. А вчера подарил мне точную копию того кролика. Меня переполняли такие эмоции. Не передать словами. Кажется, вся моя броня пошла трещинами и мое сердце осталось беззащитным перед Исайей Имановым. Если бы мне кто-то сказал, что он может делать такие жесты, я бы никогда не поверила.
Я вынырнула из воспоминаний, Ринке стало скучно и она начала тянуть меня из комнаты.
– Идем, – требовательно сказала красотка. – Мама!
– Ты уже устала сидеть, да? Хочешь на улицу?
– Да! Качеля!
Я засмеялась, взяла малышку на руки и стала целовать самые сладкие щечки в мире. Катарина смеялась и обнимала-целовала в ответ.
Я посмотрела на Исайю, он неотрывно смотрел на нас. Несмотря на наше потепление в отношениях, он так и не подходит к Рине. Но я вижу, как жадно он впитывает в себя каждое ее движение, мимику, улыбку.
– Пойдем, моя непоседа, – говорю я. – Ты будешь здесь? – спрашиваю у мужчины.
– Да, сделаю еще несколько звонков.
– Хорошо, я скоро вернусь.
С Риной погуляет Лида.
Исайя тоже на этом настоял. Чтобы девочка проводила время с няней, чтобы я дала ей немного пространства. А это так сложно! Первые дни я буквально шпионила за ними через окно. Как ястреб наблюдала за каждым действием. А потом договорилась сама с собой, и два часа Рина проводит только с Лидией.
– Хорошей прогулки, – помахала Катарине, Лиде и Хен.
Они втроем пошли на улицу, а я вернулась в гостиную. Исайя говорил по телефону, до меня долетали обрывки фраз. Я включила телевизор, так как раз шли новости. Ведущий говорил, что вчера сгорели склады на окраине города, и просил очевидцев откликнуться. Я сделала громче, и в голове сложился пазл. Я вчера слышала разговор об этих складах.
Я повернулась к Исайе, он смотрел на меня, приподняв бровь.
– Ты там вчера… – подбираю слово. – Проезжал. Видел пожар?
– Ничего не видел, смотрел исключительно на дорогу, – усмехается мужчина.
Бандит. Самый настоящий.
Так легко забыть, кто он.
А Исайя делает все, чтобы оградить нас от другой стороны его жизни. И самое ужасное… Я, кажется, начинаю привыкать.
Иманову снова звонят, а у меня внутри такая потребность в тактильной ласке, что я сразу же иду к Исайе на ручки. Это наша фишка. Его рука тут же обхватывает мою талию и гладит по боку. Я обнимаю его шею и целую щеку, шею, горло. Носом веду по линии челюсти, провожу языком по краешку губ. Его пальцы впиваются в мою талию. Меня такой потребностью в нем пронзает.
Смотрим друг другу в глаза. В его взгляде настоящая буря. Я беру его руку, что держит меня и опускаю вниз, себе между ног. Он на миг закрывает глаза. А я не даю себя трогать. Встаю и отхожу от него, залезаю на диван задницей к нему и задираю сарафан, показывая свои насквозь промокшие трусики.
– Секунду, – хрипло говорит Исанов собеседнику. – Ты понимаешь, что у меня важные переговоры? – рычит он, жадно наблюдая за мной.
Я прогибаюсь в пояснице и трогаю себя между ног.
– Разговаривай, кто тебе мешает… – снимаю трусики, кладу их рядом с собой на диван и проникаю внутрь себя пальчиком.
Это он из меня сделал нимфоманку. Мне теперь секс нужен несколько раз в день! Испортил такую хорошую девочку.
Иманов грязно ругается сквозь зубы и идет ко мне. Я стону и начинаю двигать пальцем быстрее. Он грубо отталкивает мою руку и одним мощным толчком заполняет меня. Из меня вырывается крик. Иса дергает меня за волосы, заставляет прогнуться еще сильнее.
– Ни звука, – говорит и…
Продолжает говорить по телефону и трахать меня.
Я хватаюсь за спинку дивана, чтобы не упасть. Он входит в меня быстро и безжалостно, именно так, как мне нравится.
– Да… Да… – стону я.
Иса бьет меня по заднице.
Точно. Молчать.
Я пытаюсь, правда.
Но не могу, особенно, когда так хорошо. Я кусаю губы, закрываю рот, но не получается молчать.
Тогда Исайя засовывает мне мои же трусики в рот. Я чувствую свой вкус на языке, это заводит еще сильнее, а следом фиксирует мои руки за спиной, чтобы я не могла двигаться. И начинает меня драть. Я кричу, но из-за ткани во рту ничего не получается, она мешает, и я не могу от нее избавиться.
Боже, боже, боже…
Думаю я с каждым новым толчком. Это просто невыносимо. Я полностью в его власти. Ощущения такие острые, что я теряюсь. Я не могу понять, нравится ли мне это или нет. И тогда тело решает за меня. Я кончаю так сильно, как никогда. Меня размазывает. Кажется, я приду в себя не скоро.
Краем уха слышу, что Иманов говорит, что перезвонит, и сам доходит до финиша. Я дышу так громко, словно пробежала марафон. Сердце стучит о ребра, а телом завладела истома. Мне так хорошо, что хочется плакать.
Исайя помогает мне привести себя в порядок, чтобы дойти до ванной. Он хотел пойти со мной, но мне нужно время, чтобы побыть одной. Во мне сейчас столько эмоций, я не знаю, как с ними справиться. Почему секс не может быть просто сексом? Я не знала, как ему сказать, но мне и не пришлось, его телефон снова звонит.
Но прежде, чем я ушла, Исайя зовет меня.
– Лера, я завтра уезжаю на несколько дней и хочу, чтобы ты поехала со мной, – говорит и потом отвечает на звонок.
А я стою, словно оглушенная, и не могу пошевелиться.
Поехать с ним?
Вдвоем?
Ох.
Глава 26
Лера
Естественно, Исайя не спрашивал моего согласия, а просто поставил перед фактом. Я еду с ним. Точка. За время, проведенное с Имановым, я стала немного его понимать и уже знаю, где можно спорить, а где не имеет смысла. Конкретно в данном случае спорить с ним бесполезно.
Конечно, я сразу начала думать о самом плохом. Природа у меня такая. Мы поедем без Катарины – сто процентов. И именно по этому поводу у меня самые дурные мысли. Внутри поселилось чувство, что случится что-то плохое. Это скорее даже не чувство, а банальный страх. Никогда я еще не расставалась с малышкой больше, чем на пару часов, а сейчас уеду на несколько дней! Стоит только подумать об этом, как слезы наворачиваются на глаза. Я не хочу расставаться с ребенком! Для меня это смерти подобно. Может, я и драматизирую, но ничего не могу с этим поделать.
Остаток дня у меня вообще не было настроения. Исайя заметил это. После ужина попросил задержаться.
– Что с тобой? – спросил мужчина, внимательно глядя на меня.
Я отвернулась в сторону и смотрела в окно.
Что мне ему сказать? Он даже и не постарается понять.
– Все нормально, – говорю тихо.
Слышу скрип стула, а в следующее мгновение Исайя берет меня за подбородок и заставляет смотреть на него.
– Я не умею читать мысли, Лера. Я спрашиваю, ты отвечаешь. Диалог, понимаешь? Еще раз: что с тобой?
Я смотрю в его черные глаза и вижу, что ему действительно не плевать на меня! Я даже вздрагиваю от этого открытия.
– Я… Я не хочу оставлять Катарину одну.
– Мы уедем на два дня.
– Я знаю. Но вдруг что-то случится, – шепчу я. – Мне физически больно от одной мысли, что мы с ней расстанемся. Она такая маленькая еще.
Исайя внимательно выслушал меня и мои опасения.
– Дом под охраной, Лида – профессионал.
– Да я понимаю это, мне просто не по себе!
– О чем именно ты переживаешь?
– Вдруг что-то произойдет… Вдруг…
– Например что?
– Да откуда я знаю, – начинаю психовать. – Что угодно!
– А ты сможешь остановить это “что угодно”?
– Я не знаю.
– Именно, что не знаешь, Лера. Не бери на себя такую ответственность. Все только в руках Всевышнего. Не тебе предугадывать, что может произойти, а что нет. Это просто страх. А с ним можно и даже нужно бороться.
Логика в его словах была. Наверное, я слишком остро реагирую. Вообще я читала об этом. Все мы сосредотачиваемся на детях и их чувствах, но ведь и родителям очень тяжело даются любые перемены. Это у детей психика подвижная, а у нас – последняя нервная клетка.
Уже утром я села в машину к Исайе, и мы уехали из дома. Я думала, что мое сердце перестанет биться. Когда я прощалась с Риной, я думала, что просто умру. Не знаю, как не расплакалась, держалась только из-за малой. А она… Она радостно улыбалась и махала ручкой мне на прощание. Кажется, она вообще не поняла, что я в ближайшие два дня не появлюсь.
В машине мы с Исайей вдвоем. Сзади машина с охраной. Я смотрю в окно и даже не пытаюсь вытереть слезы, что катятся по лицу. Какой смысл? Их не остановить. И я благодарна, что Иманов не комментирует мое состояние, иначе я не ручаюсь за себя.
Через некоторое время мне удалось взять себя в руки. Я кое-как привела лицо в порядок и повернулась к мужчине. Я залюбовалась его предплечьями и пальцами. От рук медленно перевела взгляд на сильный торс и шею, а потом на лицо. Красивый он. Чисто внешне он мне очень нравится. Да и характер у него…
Боже, хватит, Лера!
– Куда мы едем? – решила нарушить тишину, чтобы мысли такие в голову не лезли.
Исайя, не отрываясь от дороги, отвечает мне. Нам нужно в соседнюю область.
– А зачем? – снова спрашиваю.
– Похороны моего наставника, – отвечает Иманов.
– Мне жаль, – искренне говорю.
– Не стоит. Этот мудак прожил шикарную жизнь, – смеется Исайя.
– А зачем я тебе там? Я же не знала твоего наставника…
Он поворачивается ко мне лицом и усмехается. Отрывает руку от руля и гладит меня по щеке. А мне хочется зажмуриться и тереться о его ладонь, как гулящей кошке.