ах именно в таком порядке. Это способ сделать субтитры невидимыми. И главное – вовлечь зрителя в японскую вселенную. Итак, я говорила о Такахате и экранизации книги Носаки…
«Создание мира, который не идет ни на какие уступки».
Да, о «Могиле светлячков»…
«Могила светлячков» была адаптацией. Это не могло быть снято в реальной съемке. В то время как «Помпоко» был сказкой, которая позволила Такахате как предвестнику затронуть тему защиты окружающей среды, и он сделал это в барочной, но подчеркнутой манере. Это его этический дискурс, речь «мудрого старика». Фильмы Такахаты часто очень демонстративны и артикулированы. В них используется очень богатый словарный запас, но он также очень точный. И очень категоричный.
Если вернуться конкретно к фильму «Могила светлячков», который является экранизацией одноименной книги, читали ли вы рассказ перед переводом фильма?
Нет, не читала. Понимаете, перевод – это очень личное. Моей задачей было перевести фильм Такахаты. Фильм был снят спустя долгое время после того, как книга Носаки вышла в Японии. Я буду следовать словам Такахаты, но не обязательно Носаки. Несмотря на то что французский перевод вышел почти одновременно, у меня не было ни времени, ни возможности прочитать его. Литературный перевод и перевод субтитров – это разные процессы. Можно только мечтать о том, чтобы переводы сошлись так же, как диалоги Такахаты сошлись с диалогами Носаки… У меня не было возможности сравнить. Вообще я не читаю оригинальные произведения, потому что считаю, что фильм – это фильм; даже если литературное произведение и вдохновило режиссера, последний не обязательно принял все его особенности. Мой подход всегда заключался в том, чтобы как можно ближе подойти к режиссерскому замыслу. В случае с Такахатой, с перфекционизмом которого все согласны, это естественно. С «Могилой светлячков» это тоже было очень очевидно, потому что диалог почти универсален… Нужно было только найти правильный тон, чтобы манера речи детей не была ни слишком детской, ни слишком взрослой. Ситуация в фильме была настолько страшной, что речь детей должна была течь плавно, не создавая излишних волнений.
В этом фильме маленькая Сэцуко объясняет, что у нее диарея, говоря: «У меня постоянно вываливается какашка» (во французском дубляже). Должен признаться, что это вызвало у меня смех, вызвавший какое-то хорошее ощущение.
Да, она так же сказала и по-японски. Я рада, что вы об этом заговорили, – интересно, позволили бы мне так переводить сейчас? В наши дни дистрибьюторы очень часто вмешиваются в создание субтитров, перечитывают их и говорят: «Это не подходит». На днях меня поправили, потому что я перевела одно слово как «рой». Меня попросили найти другой перевод, потому что, очевидно, люди не поймут это слово. Я все еще потрясена этими ограниченными стандартами. Так что «вываливающаяся какашка» сегодня, скорее всего, не подойдет. Но я думаю, что это даже хорошо.
«Анимация для рассказа формирующих сознание историй».
Действительно, большинство фильмов Такахаты не соответствуют традиционному детскому мультфильму. «Помпоко» не стоял бы рядом с классическим Диснеем хотя бы потому, что тануки используют свои яички как что-то, обладающее волшебством. А в «Сказании о принцессе Кагуе» мать свободно кормит грудью. Такие вещи вообще не приняты в западной анимации…
Это японская культура. Мы все принимаем ванну голые. Это и элементарно, и очень важно. Все дети принимают ванну вместе с родителями, начиная с раннего детства и заканчивая подростковым возрастом. Маленькие мальчики и девочки также купаются со своими бабушками и дедушками. И тогда, до 1980-х годов, общественная баня была местом, немного похожим на кафе дома. Мужчины и женщины разговаривали, а соседи терли друг другу спины и болтали. Это точно не относится к культуре Диснея.
© 1988 Акиюки Носака/Schinchosha Company
И все же именно Disney занимается дистрибуцией фильмов Ghibli…
Да, но вы прекрасно знаете, почему Disney приобрел права на дистрибуцию Ghibli. Disney купил Ghibli, чтобы ее уничтожить. Миядзаки и Такахата знали это, но у них не было выбора, потому что анимационная студия обходится очень дорого. Disney не мог смириться с тем, что фильмы Ghibli демонстрировались перед показом их проектов. Они не могли ограничить создание, поэтому хотели контролировать распространение. Контролируя график выхода фильмов, они надеялись контролировать влияние и воздействие фильмов Ghibli на публику. Последние работы были не только оригинальными, но и немного тревожащими: все-таки это другая этика, другая мораль, другое представление мира. Особенно Ghibli Миядзаки и Такахаты. В конце концов, эти двое делали анимацию не для развлечения. Они рассказывали оригинальные, универсальные и формирующие сознание истории, в которых маленькие девочки были похожи на мальчиков и были донельзя самостоятельными и независимыми. Фильмы Ghibli говорили об обществе, которое необходимо построить, в то время как в Disney готовили будущих потребителей.
«Могила светлячков» – один из редких анимационных фильмов, не рекомендованных для детей младше 12 лет на стриминговых сервисах…
Да, я этого не знала, но это нормально. Это тяжелый для просмотра анимационный фильм, потому что вы не ожидаете увидеть определенные образы или ситуации, которые показаны с такой драмой в фильме для детей.
Сцены действительно довольно сложные. Когда вы работали над текстом, каково было ваше впечатление?
Такахата говорил об этом в своих интервью: с такой историей невозможно, чтобы роли были сыграны актерами. Люди на Западе могут даже не раздумывать, но с японцами не так. Тем не менее это то, что пережил автор, Носака, когда он был в возрасте мальчика, о котором идет речь в фильме. Но Такахата довольно ясен в выборе такого анимационного фильма – он хотел доказать радикальность, оставив в стороне мрачность истории.
После этого вы встретились с Такахатой. Каким он вам показался?
Такахата показался мне грубоватым. Он был довольно тихим, но ему нравилось обсуждать жизнь. Я думаю, ему нравились наши беседы после или между интервью, но мир анимации – это совершенно другой мир. А я работала у него переводчиком всего два раза.
«Такахата был довольно прямолинейным».
Вы отлично разбираетесь в японском кино в целом. Куда бы вы отнесли творчество Исао Такахаты в японской киноиндустрии в целом – к анимации или и к живой съемке тоже?
Такахата – творец, довольно необычный автор, который писал анимационные фильмы, не рисуя их сам. Он рассказывал истории. Он был своего рода моралистом современной эпохи и преобразований в Японии. Он очень критически оценивал тип экономического развития, выбранный Японией. Он всегда выделялся, даже больше, чем Миядзаки: последний был более округлым, более веселым, почти игривым, в то время как Такахата более прямолинейный, более цельный, как и его персонажи. Герои «Помпоко» – веселые, округлые, но очень понятные, герои с идеей. Когда ему было что сказать, он это говорил. Так, «Помпоко» – это, скорее, самая большая критика японского градостроительства с его высокофункциональными новыми городами. Куросава так же критиковал экономическое развитие Японии в таком фильме, как «Додескаден» («Под стук трамвайных колес»). Но его фильм не был тепло принят в Японии, в то время как фильм Такахаты восприняли очень хорошо, потому что он смог удивить публику, обратившись к новой и серьезной теме с неожиданной для него легкостью и фантазией. Я слышала, что фильм «Наши соседи Ямада» тоже имел успех, но я его не смотрела.
Я советую вам посмотреть его, он действительно очень забавный.
Я слышала, что это смешной фильм. Но не юмор характеризует Такахату. Скорее всего, он прислушался к советам своего продюсера Судзуки, который, кстати, очень хороший человек. Он, должно быть, сказал ему: «Послушай, расслабься немного, займись чем-нибудь интересным». Потому что Такахата способен это сделать. Он – замечательный наблюдатель с сильным взглядом. В мире анимации он известен и уважаем за свою этику и позицию мудрого моралиста… В то же время он очень требовательный перфекционист. Он не так известен, как другие, но у него много преданных поклонников… Для меня же он слишком откровенен. Я предпочитаю поэтических рассказчиков, но в своем жанре он все равно превосходен. А «Госю-виолончелист» – восхитительный фильм, открывающий просторы великой красоты. В конце концов, я все еще не знаю всех граней великого мастера.
Как по-вашему, когда вы работали с ним и несколько раз переводили для него самого, кроме непосредственного перевода его фильмов, какой он был как человек? Как вы воспринимали его, будучи переводчицей или же просто в разговоре с ним?
Он очень серьезный человек. Действительно очень серьезный. Он носил очки, я припоминаю. Еще я помню одно интервью, где я пыталась немного расслабить его, но когда он говорил, он очень напрягался: все-таки он приехал, чтобы говорить… Даже Куросаву, хоть он и был серьезен, мне удалось рассмешить. С Такахатой это было невозможно. С Миядзаки мы обсуждали экономику, политику, ядерную энергетику, но с Такахатой у меня никогда не было личных бесед. Я бы сказала ему, что мне понравилось переводить «Помпоко»… и что моих подруг рассмешила песня про тестикулы тануки[2], но даже это не вызвало у него улыбку.
© 1994 Хатаке Дзимушо – Студия Ghibli – NH
И все же, будь то в «Помпоко» или в «Хулиганке Тиэ», он не стеснялся довольно легкомысленного юмора, правда?
Это не только у Такахаты. Человеческое тело – это часть природы. То, что для нас на Западе оскорбительно, в Японии считается естественным для того, чтобы посмеяться над этим. Это часть таланта Такахаты. Его подход к человеку радикален, он доходит до самой сути человеческого существа. Это в каком-то смысле и политический подтекст – политический радикализм Такахаты.