ными Силами.
А когда Прекраснейшая из Богинь одномоментно превращается в уродливую старую каргу без права реабилитации — вообще туши свет, кидай гранату! Иначе, не спасёшься. Выходит, что Яга сама для себя выстроила этакую «зону отчуждения», чтобы до неё никто добраться не смог. Либо она ни до кого не смогла…
Хрен его знает, что у неё там в голове творится после стольких-то веков затворничества. Вон у Лешего с Водяным и то буденовки подрывает, а они хоть друг с другом имели возможность общаться. А старуха там одна в собственном соку варится. А Силища у неё, по заверению Кощея — неимоверная! Разотрёт в мелкий порошок и не заметит! Вона, как она с Тарелочкой… Жалко, блин, до слёз! Такой был полезный Артефакт.
— Значит, выхода отсюда действительно нет… — Задумавшись, я произнес это вслух.
Связываться по собственному желанию с могучей Ведьмой, мне не особо хотелось. Во-первых — она женщина. А я женщин, какими бы они ни были, стараюсь не обижать. Во-вторых — видно же невооруженным глазом, что Яга ничего плохого никому не желает. Заперла сама себя где-то у черта на куличках, и сидит, не отсвечивает. Конкретные отморозки так явно не поступают.
Ну, и в-третьих — Сила. Если мы с ней все-таки сцепимся, то половину леса точно на дровишки разнесем. А не хотелось бы портить такое чудное и тихое местечко. Может быть я, действительно, когда все свои дела улажу, здесь и поселюсь. Здесь душа моя просто отдыхает! Жаль, что я пока даже не знаю, как ко всем накопившимся делам подступиться. Даже, как из леса этого тихо и мирно выбраться не могу.
— Выхода из леса действительно нет, Гасан Хоттабыч, — подтвердил Водяной. — Но… — Озёрный Владыка резко замолчал и замялся, словно кляня себя за несдержанность.
— Твоё мокрейшество, ты если «гоп» сказал — то прыгать надо! — Тут же ухватился я за оговорку. — Давай уж, выкладывай!
— Уфф… — Водяник смахнул со лба выступивший крупный пот. Похоже, что сильно разволновался водоплавающий толстопуз. — Из леса выхода нет, — вновь повторил он. — Но есть у меня в озере один глубокий омут…
— И что там? Выход? — Подался я к весьма позеленевшему Водяному.
— Я погружался в него несколько раз… — Дрожа всем телом, признался Озёрный Владыка. — Выход из омута есть… Он ведет в какие-то неведомые земли… Но там… Там никогда не бывает лета — только лютый холод и быстрая смерть…
[1] Братина — деревянный резной ковш с одной или двумя ручками по бокам, который пускается по кругу при братчине, и все, находящиеся в круге-братстве, причащаются к напитку, налитому в него.
Глава 14
Я посмотрел на дрожащего Водяного:
— Интересное выходит кино, твоё мокрейшество? Ты заныриваешь в омут, а выныриваешь неизвестно где?
— Всё так, Хоттабыч! — Мелко затряс бородавчатой головой Водяник. — Всё так! Я тогда ещё был совсем юн и неопытен, когда поселился на этих берегах, — начал вспоминать Озёрный Владыка, — и решил получше изучить своё новое пристанище. Вот тогда-то я и обнаружил его. Омут отчего-то всегда снабжал моё озеро ледяной водой. Я тогда грешил на подземный источник земных вод и решил проверить… — Водяной икнул, и вновь взялся за деревянную братину, которую Самобранка вновь услужливо наполнила пивом.
— Погоди наливаться, — остановил я Водяного, — ты и так основательно набрался! Сначала расскажи, а уже потом будешь лечить свою расшатанную нервную систему!
— Я погружался все глубже и глубже, — продолжил свой рассказ Владыка Озера, послушно отодвинув пиво от себя, — как вдруг в кромешной холодной темноте увидел неясный свет… Чуть в стороне, у самого дна… Поддавшись любопытству, я поплыл к нему, и неожиданно вынырнул в небольшой, слегка подернутой льдом полынье. Лед, снег и ветер… И так на многие версты… Моё тело начало дубеть на морозе, и я испугался, что не смогу добраться домой… Я был там несколько раз, пытаясь дождаться теплых дней — но тщетно! А в последний раз едва не остался там навсегда — едва я вынырнул, на меня напал какой-то безумный Стихийный Дух, едва не поймав в ледяную ловушку… Вот прямо как ты давеча… Больше я туда не нырок. И тебе не советую! — Произнес Водяной, вновь ухватив перепончатыми лапами тару с пенным напитком.
— Лучше оставайтесь у нас! — подхватил Леший.
— Э-э-э! И не думайте об этом, мессир! — всполошился кот, видимо уловив мои мысли, лежащие «на поверхности». — Я плавать не умею! Да и вообще — воду не переношу!
— Не дрейфь, хвостатый! — Потрепал я кота по взъерошенной холке. — На этот счет мы что-нибудь обязательно придумаем! Будешь у нас первым глубоководным котом!
— Ох, мессир, — кот горестно закатил глаза, — и зачем я только с вами связался?
— Ты же хотел, чтобы тебя помнили в веках, Грималкин? — Ехидно прищурился я.
— Немного не так, мессир… — заикнулся мой пушистый друг. — Я только хотел, чтобы меня оценили в семье и дали личное имя…
— А так у тебя будет не только имя, но и слава! Гордись, котяра!
— Может, всё-таки не надо, мессир? — уже напрямую «намекнул» Грималкин.
— Нет! Надо, Федя, надо! — закончил я бессмысленные препирания известной фразой Шурика из «Операции 'Ы». — А то так и останешься у меня Федей на всю жизнь!
— Федя? — Говорящий кот задумался, похоже, прикидывая имя на себя. — Для двуногого — неплохое имя, но для говорящего кота не подходит совсем…
Однако, я уже его не слушал, раздумывая, как нам половчее погрузиться в местную Марианскую впадину, ведущую в новый «неизведанный мир». Со мной проблем не было: перекинусь в Кромешную Ипостась и мне даже дышать не нужно будет. А вот что делать с Грималкиным, который к глубоководным экспедициям был совсем неподготовлен?
Еще в своем родном мире я как раз смотрел по ящику передачу, что для домашних питомцев было разработано специальное снаряжение для погружений. Не у нас, естественно, а у буржуев заграничных, которые только и делают, что с жиру бесятся. Хочет такой вот хозяин заняться дайвингом со своим питомцем: кошечкой там, или собачкой — всегда пожалуйста.
Экипировка для вашей кошечки потянет на двадцать тыщ долла̀ров, а для пса, желающего заглянуть в царство Посейдона — все сорок. Как нормальный такой автомобиль! В гидрокостюм для животного вшиты свинцовые грузы, за счет которых питомец погружается. Его голова находится в специальном «шаре» из органического стекла, куда подается воздух. Одним словом — настоящий аналог скафандра водолаза. Вот и нам бы с Грималкиным такой не помешал. Только где же его взять?
В общем, я решил задержаться на этом уютном берегу еще на некоторое время, чтобы попробовать «разработать и реплицировать» скафандр для говорящего кота. А заодно и Скатерочку опробовать в новом качестве. Если она сумеет и такую вещь материализовать — тогда я уж и не знаю, чего она, в принципе, не сможет создать.
Промудохались мы со скафандром целых три дня. Действительно, прямо-таки мистическая цифра — три. Как в сказках: а на третий день, они… Не на второй, не на четвертый, а именно на третий. В чем прикол, не знаю, возможно просто совпадение. Но подводный костюм для кота Самобранке удалось повторить в точности. Дольше всего мучились с прозрачным «гермошлемом» и баллоном со сжатым воздухом для дыхания. Однако, в итоге, все у нас вышло в лучшем виде. К вечеру третьего дня мы даже «ходовые испытания» успели провести.
Тяжелее всего оказалось запихать брыкающегося кота в костюм, чем само погружение. Однако, оказавшись под водой вместе со мной и Водяным, Грималкину неожиданно понравилось. О чем он мне немедленно восторженно «телеграфировал» по мысленной связи:
— Не знал, что под водой так здорово, мессир! Такие рыбки вкусные плавают туда-сюда. Можно я поохочусь на них?
— Валяй, хвостатый, играйся! Думаю, его мокрейшество против не будет.
После испытаний, как водится, основательно обмыли агрегат. А к обеду следующего дня, как следует выспавшись, мы с котом, распрощавшись с Лешим, ухнули в глубокий озёрный омут в сопровождении Водяного. Кот, вполне себе освоившись с техникой, чувствовал себя как рыба в воде — прям, как настоящая морская душа.
— Слушай, хвостатый, а как тебе такое имя — Матроскин? — решил я поинтересоваться, пока мы постепенно опускались все глубже и глубже.
— Матроскин? А что это значит? — тут же заинтересовался кот.
— Это от слова Матрос, — тут провел я лингвистический анализ неизвестного Грималкину понятия. Он, видимо, попал к старой карге, когда в русском языке еще не было этого слова. — Это, как солдат, только на море. Один из судового экипажа. Моряк.
— А, Matelot! Моряк по-французки, — пояснил Грималкин . — Или matroos по-голландски, — наконец нашел ближайший аналог мой пушистый полиглот.
— Да, к тому же это один из самых известных говорящих котов моего мира! Его имя знают миллионы! Хочешь, я тебя так буду называть?
— А что? Мне нравится! — неожиданно согласился Грималкин. — Кот Матроскин! Звучит! И ничуть не хуже, чем Грималкин! Да с таким именем я еще свою династию осную!
— Замётано, Матроскин! — мысленно хохотнул я, увлекая первого кота водолаза в темную бездну омута.
Проход в «мир холода и смерти», как выразился Водяной, действительно нашелся у самого дна впадины. Махнув нашему водоплавающему проводнику рукой на прощание, мы с Матроскиным отправились навстречу новым приключениям. Как будто нам старых не хватало?
Вынырнули мы действительно в маленькой незамерзающей полынье в окружение бесконечного ледяного покрова. Похоже, что и полынья не замерзала только из-за постоянной циркуляции воды из теплого озера Водяника в этот заснеженный арктический мир. А переход, кстати, являлся ничем иным, как стационарным пространственным Порталом, наколдованным неведомо кем и незнамо когда.
Вонзив когти в крошащийся лёд, я выбрался на скользкую поверхность и достал из воды первого местного кота-водолаза. Непромокаемая сумка-рюкзак с сухой одеждой и Скатертью-самобранкой была подвешена у меня на поясе, просто я был сейчас несколько великоват, чтобы забросить её на спину.