После нескольких часов пути лес наконец расступается, сменяясь пастбищами. Волны зеленых холмов, широкие полосы темно-желтой раннезимней травы, обрамленные низкими каменными заборами, утыканные белыми овцами в пушистых зимних шубах. Единственная узкая проселочная дорога тянется на мили. Снег сменяется дождем, сопровождаемым глухими раскатами грома. После сравнительной безопасности густого леса я чувствую себя очень неуютно на таком открытом пространстве.
– Здесь мы разделимся, – говорит Джон. – Я пойду вперед, а ты, Джордж, – замыкающим. Если что случится, Хорейс вам даст знать. Увидите его – бегите и прячьтесь. Я потом вас найду, когда решу, что опасность миновала.
Сокол почти всю дорогу кружил над нами в небе, но сейчас он отдыхает на вытянутой руке Джона.
Мы соглашаемся. Он выпускает Хорейса и покидает нас неторопливым бегом по дороге, взбирается на первый холм, потом скрывается из виду. Джордж отстает, пропустив вперед Файфер и меня. Она демонстративно меня не замечает, так что несколько миль мы идем молча, глядя лишь на дорогу. Дождь продолжается, превращая ее в сплошной грязевой поток. Идти по нему, погружаясь по щиколотку, – трудно и медленно.
Файфер дрожит, кутаясь в мокрый плащ, губы у нее посинели от холода. Она оступается, шагнув в выбоину, я подхватываю ее под локоть, удерживаю от падения. Она кидает на меня благодарный взгляд, но тут же выдергивает руку и устремляется прочь, бурча что-то себе под нос.
– Всегда пожалуйста, – говорю я.
Она резко оборачивается, на лице написано отвращение.
– Что ты вообще здесь делаешь?
Не могу удержаться от ухмылки:
– Теологи давно согласны в том, что наше пребывание на Земле…
– Идиотка, я не об этом! – вспыхивает она. – Ты вообще на что-то способна? Николас говорил, ты ведьма. Вот я и спрашиваю: можешь ли ты творить магию? Хоть какую-то?
– Ах это, – говорю я. – Нет.
– Ты чары никогда не наводила? Проклятия?
Я мотаю головой.
– Даже случайно? Скажем, пожелала кому-то вреда и так и вышло?
– Нет.
– Может, тебе слишком везет? Так бывает с необученными колдуньями. Они творят магию, сами того не подозревая, и думают, что это чистое везение.
– Тебе правда кажется, что я везучая?
Файфер фыркает, и выражение ее лица слегка смягчается.
– Нет, пожалуй. Хотя ты выздоровела от тюремной горячки. Я думаю, ты знаешь почему. – Она задумчиво поджимает губы. – Должно быть что-то, что ты умеешь. Иначе бы…
Ее прерывает появление Хорейса, едва не задевающего наши головы распростертыми крыльями.
– Бежим!
Мы бросаемся прочь с раскисшей дороги, перемахиваем через забор, в поля, на ходу ища укрытия. Трава тут невысокая, деревья далеко, но если бежать достаточно быстро, можем успеть. Я хватаю Файфер за рукав и тащу за собой, и вдруг слышу – сперва тихо, затем громче: топот конских копыт по грязи ни с чем не спутать. Кто бы это ни был, они уже близко. До деревьев нам не добраться.
Файфер хватает меня за руку и делает знак прижаться к земле.
– Ты чего? – говорю я. – Увидят же…
– Не увидят.
Она роется в плаще, вытаскивает длинную шелковую нить с тремя узлами. Я немедленно узнаю этот предмет: лестница ведьмы. Ею пользуются, когда нужно быстро исполнить трудное или не требующее времени заклинание. Колдун закачивает в эту нить свою энергию, освобождаемую при развязывании узла. Блэквелл нам показывал, как это действует.
Теперь ясно, почему ему был знаком этот прием.
Файфер хватает пучок травы и начинает развязывать узел на нити; пальцы у нее дрожат, а топот копыт все громче.
– Расти!
И подбрасывает траву в воздух. Былинки тянутся вверх, растут, образуя огромную изгородь фута в четыре высотой и длиной не меньше десяти футов. Трава настолько высока, что загибается вниз, образуя надежное укрытие.
Мы заползаем под нее, подтягивая к себе мешки и плащи, чтобы не было видно с дороги. И я уже вижу четырех всадников под королевским штандартом. Файфер смотрит на них расширившимися от страха глазами. Мы замираем и ждем, пока всадники проедут.
Но не тут-то было. Лошади переходят на легкий галоп, на рысь, на шаг и останавливаются совсем, не доходя до нас каких-то пятидесяти футов.
– Мне уже которую милю отлить надо! – бурчит один.
Слышно, как его ноги плюхаются в грязь, когда он спешивается.
– Так давай быстрее.
– Мне тоже, – говорит еще один, слезая с седла.
Эти двое идут в поле, направляясь в нашу сторону, подходят прямо к изгороди и расстегивают штаны. На лице Файфер гримаса ужаса, а я не могу не улыбнуться: справляющие нужду мужики ни капли меня не смущают. Будучи единственной женщиной среди двадцати охотников-ищеек, я всякого насмотрелась.
– Так что ты думаешь? – спрашивает один.
– А черт его знает, – отвечает второй. – Миль еще десять, может быть? – Он трясет головой. – Жуткая дыра это самое Степни-Грин, у черта на рогах…
– Я не про то. Я про нее спрашиваю.
Про нее. Они говорят обо мне! Файфер кидает на меня быстрый взгляд – она тоже это поняла. Я смотрю на стражников через изгородь, мысленно приказывая им заткнуться.
– А, ясно. Я бы на твоем месте не волновался. Ты ж не думаешь, что Пейс нас послал бы, будь хоть один шанс, что она там?
Выражение лица Файфер становится недоуменным.
Заткнись, – прошу я мысленно. – Заткнись, заткнись…
– Ну, если ты так говоришь, – с сомнением произносит первый.
– А то! Послушай, она же не может находиться одновременно в трех местах. А как по мне, Степни-Грин – последнее место, где ее стоит искать.
В трех местах? Где еще Калеб думает нас найти?
– И все равно. Могли хотя бы ищейку с нами послать.
– Зачем? Мы что, не сможем шестнадцатилетнюю девчонку взять?
– Она не просто девчонка.
Файфер смотрит на меня, прищурившись. Я пожимаю плечами, будто каждый день слышу нечто подобное. Но сердце у меня колотится так, что, кажется, способно привлечь ненужное внимание.
– Она опасна, – продолжает стражник свою мысль. – Кто знает, на что она теперь способна, когда объединилась с Николасом Пирвилом. Я так думаю: обыщем деревню, как нам велено, и умотаем оттуда. А если найдем девчонку, то пусть ею Пейс занимается.
– Ты это уже говорил.
Они застегивают штаны и поворачиваются, чтобы уйти.
Я с трудом сдерживаю вздох облегчения. На волосок от провала, думаю я. На тончайший волосок.
– Трудно поверить, правда? Ищейка, и при этом ведьма? – Он укоризненно щелкает языком. – Блэквеллу аккуратней надо было выбирать работников.
Будь оно все проклято!
Я гляжу на Файфер. Она таращится на меня, и лицо ее лишено выражения, как у рыбы. Я открываю рот, чтобы заговорить, – и она отворачивается то ли из страха, то ли из отвращения. Наверное, все вместе.
Она сидит неподвижно, не видя ничего, пока эти двое выходят на дорогу к своим товарищам, садятся и уезжают, вздымая фонтаны грязи.
Идиоты болтливые! Надо было валить обоих, пока представилась возможность. Ладно, все равно уже поздно. Николас не будет доволен, что Файфер знает обо мне правду, и Джордж тоже не обрадуется. А кстати, где он? Мне понадобится его помощь – сладить с Файфер, когда она выйдет из своего транса. Пока что она тупо смотрит сквозь изгородь. Я вылезаю из-под навеса травы – посмотреть, где Джордж. В этот момент она и бросается на меня, крича:
– Ищейка! Ищейка, будь ты проклята!
Она валит меня на землю, прыгает сверху.
– Файфер, прекрати!
Она лупит меня по рукам, по животу, по лицу. Я не могу отбиваться всерьез – искалечу ведь. Или, хуже того, убью.
Хватаю дуру за локоть, пытаясь остановить, но она, отпрянув, дает мне пощечину, ногтями, как граблями, царапает лицо.
– Я ж могла тебя убить! И убью! Ты…
Она выдает цепочку непристойностей настолько ярких и выразительных, что я не могу не рассмеяться, но тут она хватает в горсть мои волосы и дергает. Сильно. Я ойкаю и на миг забываю, что мне нельзя с ней драться. Схватив ее за плечи, скидываю прочь в траву, но она тут же вскакивает и бьет меня наотмашь по голове так, что в ушах звенит. Я прыгаю на нее, и мы начинаем с воплями кататься по земле, обмениваясь тумаками, царапаясь и выдергивая друг другу волосы.
Вдали мелькает что-то движущееся, и над нами нависает Джордж с выражением ужаса на лице.
– Эй! – Он прыгает вокруг, уворачиваясь от наших беспорядочных движений. – Какого черта?
Мы продолжаем драться.
– Эй, прекратите! Хватит, я сказал!
Джордж обхватывает меня за пояс и отрывает от Файфер. Она мгновенно взлетает с земли, согнув пальцы, целя ногтями мне в лицо. Я перехватываю ее руки, и мы все шатаемся, как пьяные в схватке, пока не падаем головами в изгородь.
– Мир, черт возьми! – кричит Джордж, растаскивая нас в стороны. – Какая вас муха укусила?
Файфер с трудом поднимается на ноги.
– Она ищейка! – И снова бросается на меня, сжав кулаки, Джордж ее перехватывает. – Ты что делаешь? – визжит она. – Зови Джона! Ее надо убить, прямо сейчас! Он пусть убьет или ты. Или я сама ее убью!
Она выхватывает ведьмину лестницу.
– Ее нельзя убивать, – говорит Джордж.
– Можно и нужно! – Пальцы дергают узел. – Я ее на тысячу кусков сейчас…
Джордж выдергивает лестницу у нее из рук.
– Хочешь, чтобы Николас умер?
– Что? – в ужасе хрипит Файфер. – Нет!
– Так это и случится, если ты убьешь ее. Только она способна найти скрижаль, и ты это знаешь. Так что не твое дело, кто она. Хоть ищейка, хоть демон, да хоть сам дьявол!
– А так и есть. Она и есть дьявол. – Файфер дымится от злости. – А ты, – оборачивается она к Джорджу, тыча пальцем в его сторону, – ты что-то чертовски спокоен. Ну смотри, если ты знал, кто она, и нам не сказал…
Мы с Джорджем переглядываемся.
– Знал. – Голос Файфер падает до шепота. – Знал и не сказал мне. Почему? Как ты мог так со мной поступить? И с Джоном? – Она вдруг делает большие глаза. – И Николас…