— Вы же все равно собирались мне показать? — спросила Стиви, пока они спускались. — Ведь собирались, правда?
— Если бы я даже тебя сюда не привел, ты все равно добилась бы своего, только как-нибудь иначе.
Стиви засияла от гордости.
— Здесь внизу настоящий лабиринт, так что держись ко мне ближе, — произнес Ларри.
Он повернул направо, и они тут же уткнулись в стену. Справа в ней красовался небольшой проем, а за ним — крохотное пространство площадью всего в несколько футов. За ней шла еще одна каморка, площадью футов десять, к которой со всех сторон примыкали другие комнатенки. В каждой царил мрак, который приходилось рассеивать небольшой, свисающей на проводе лампочкой.
Не так давно, незадолго до смерти Хейза, Стиви добрую неделю исследовала с Ларри тоннель. Поэтому в местечке, способном вызвать приступ клаустрофобии, ей бывать уже приходилось. Хотя этот подвал был больше, его случайным образом разбили на множество небольших клетушек, отгородив старыми кирпичными стенами и таким образом превратив в лабиринт.
— Что это? — спросила Стиви, когда они стали кружить по череде этих миниатюрных ниш.
— Альберт Эллингэм был человек с причудами, — сказал Ларри, — об этом всегда забывают. Да, с причудами. Они с друзьями играли здесь в игры, и некоторые из этих дверей…
В этот момент они и в самом деле подошли к двери. Когда он ее открыл, за ней обнаружилась кирпичная кладка.
— …представляют собой шутку. А чтобы никто не смог изучить его лабиринт, время от времени он приказывал сносить стены в одних местах и строить в других.
— Потрясающе! — воскликнула Стиви. — А почему об этом нет ни слова ни в одной книге?
— Потому что в этот подвал никого не пускают, — сказал Ларри. — Всех этих бессмысленных стен нет ни на одном плане. Они носят чисто косметический характер. Лично я бы их все снес и извлек из этой площади больше пользы.
Каморки ближе к середине подвала были заполнены больше — более крупными и тяжелыми предметами.
Объемистые ящики, старая утварь, груды стульев, старинная мебель. Мимо некоторых из них им приходилось буквально протискиваться. Кроме того, в полу виднелись тяжелые железные люки, и Стиви светила на них фонариком телефона.
— Что это? — спросила она.
— Старые кладовки. В них хранились припасы: яблоки, картофель, консервы. А внизу под нами располагались ледники. Зимой вырубали лед, сносили туда и перекладывали соломой. Ледники существовали до тех пор, пока их не заменили собой холодильники. Сейчас…
Они вышли в одно из самых просторных помещений подвала: футов двадцать длиной и десять — шириной. Оно тянулось до самого окна. Ларри вытащил из кармана телефон и включил фонарик.
— Сейчас, — повторил он, — мы стоим прямо под кабинетом Эллингэма. Эта стена, — он похлопал рукой по кирпичам справа от него, — несущая, и ломать ее нельзя. А вот здесь…
Он несколько мгновений шарил лучом по стене, потом протянул руку и нащупал что-то, располагавшееся за ней. Потом с силой нажал на какой-то кирпич, глухо щелкнула пружина. Он немного надавил на стену, и та поддалась, в действительности представляя собой дверь на петлях. За ней обнаружился узкий проем. Стиви тут же шагнула к нему, но Ларри загородил ей рукой дорогу.
— Можешь заглянуть внутрь, хотя смотреть там особо нечего.
Стиви вытянула шею и сунула голову в чернильно-черный провал. Там стоял настолько острый запах плесени и пыли, что она тут же чихнула. Потом достала телефон, посветила во мрак и едва различила проход самое большее в два фута шириной, в конце которого виднелись ступеньки.
— Это здесь выбралась Элли? — спросила она. — Воспользовавшись потайной дверцей в кабинете?
— Да, она выбралась здесь. Спустилась по лестнице и воспользовалась этим проходом. Вон там…
Он показал на окно. У стены валялось несколько ящиков.
— Тогда эти ящики стояли под самым окном. Само оно было приоткрыто.
Стиви немного постояла, глядя на крохотное окно, заляпанное старой грязью и все в паутине. Снаружи его закрывала решетка.
— Но как? — сказала она. — Откуда ей стало об этом известно?
— Этого я не знаю, — сказал Ларри, — в подвал приходило много людей, однако, по моим сведениям, никто даже понятия не имел об этом потайном ходе.
— Значит, она вылезла в окно, — произнесла Стиви, глядя наверх, — а как ей удалось пробраться через решетку?
— Решетки закрываются вон там, — сказал он, показывая на задвижку, — надо лишь ее отодвинуть, и тогда прутья можно поднять. Мы именно так об этом и узнали.
— Значит, она воспользовалась потайным ходом, спустилась вниз, навалила несколько ящиков, открыла окно и решетку, а потом вылезла наружу. Причем сделала это, скажем, за пять минут?
— Типа того.
— Значит, у нее перед вами было пять минут форы. Причем все это должно было по времени занять всего ничего, потому как ей оставалась еще минута, максимум две, чтобы покинуть здание до того, как вы броситесь за ней.
— Плюс-минус, — сказал Ларри. — Сначала мы спустились в подвал в таком количестве, что в нем было не протолкнуться. Поэтому да, у нее было минут пять форы.
— И куда, по-вашему, она пошла? — спросила Стиви. — У нее же с собой ничего не было. Я имею в виду, кроме куртки. И денег она с собой не захватила. Телефон у нее, надо полагать, был?
— Элли с него не звонила, и он нигде не засветился. Она его либо выключила, либо где-то выбросила.
— И что, на ваш взгляд, она сделала потом? — спросила Стиви.
— Наверное, пошла по дороге, ничего лучше я придумать не могу. Мы тут же отправились туда, но Элли, вероятно, решила срезать через лес. Полиция проверила стоянки вдоль автострады, приглядывала за автобусами, но она каким-то образом проскользнула мимо них. Думаю, у нее есть кто-то в Берлингтоне. Может, кто-то приехал и забрал ее. Это мое мнение.
— А медведь ее не съел? — спросила Стиви.
— Она действительно могла встретиться с медведем, но человеческие жертвы в подобных случаях бывают редко. К тому же мы бы, скорее всего, нашли ее останки.
Эту фразу он произнес слишком уж небрежно, поэтому Стиви ощутила в душе некоторый дискомфорт.
— Думаю, она еще появится, — произнес Ларри. — Семья Элемент долго жила в коммунах, у нее в этом плане целая история. Мне кажется, она нашла способ добраться до одной из них и залегла там на дно. Здесь таких местечек пруд пруди. Но большинство рано или поздно все равно всплывает. Прятаться без конца не хочется никому. Такова человеческая природа.
Прятаться без конца не хочется никому.
— Могу я задать вам один вопрос? — сказала Стиви.
Ларри жестом дал понять, что она только это и делает и ей остается лишь продолжать в том же духе.
— А как обычно поступают те, кто виновен? — произнесла она.
— Как правило, лгут, — ответил он, — некоторые тут же дают слабину, но другие, холодные как лед, врут тебе прямо в лицо, даже не краснея.
— Может, они говорят какие-то слова или совершают некие поступки, по которым их можно вывести на чистую воду?
— И да, и нет, — сказал Ларри, — дело не в них, а в тебе. Приобретя достаточно опыта, ты учишься определять ложь. Но полагаться на это нельзя. Всегда надо отталкиваться от улик. Даже если у тебя самая лучшая в мире интуиция, значение имеют только факты.
— Стало быть, полагаться на чутье нельзя, — сказала Стиви.
— Только не в таком деле, как установление вины. Но чутье может помочь в других случаях и уберечь тебя от мучений.
В том, как он это произнес, присутствовала едва заметная нотка сарказма.
— А сами вы как считаете: Элли виновна? — спросила она.
— Она выглядит… испуганной, — ответил Ларри, — но так и должно быть.
Между ними на секунду повисла тишина, заполненная лишь остатками страха Элли.
— Послушай, — сказал ей Ларри, — мы не знаем, что произошло. Однако я склонен полагать, что это был несчастный случай, неудачная проделка или что-то в этом роде. Насколько мне известно, они вместе ее готовили, вместе притащили сухой лед. На мой взгляд, Элемент и Хейз попытались сделать то, чего делать совсем не следовало. Что бы она ни натворила, что бы там ни произошло, не думаю, что это преднамеренно. Если вообще что-то действительно натворила. Элли не показалась мне опасной личностью. Тебе бояться нечего. Теперь здесь все под наблюдением. По всему периметру светильники и камеры. Все то, чего я добивался много лет. Она к тебе больше не приблизится. Я не позволю.
Стиви посмотрела на Ларри, и ей вдруг захотелось расплакаться. В ее душе что-то растаяло. Может, благодарность? Или затаенный страх?
Она сжала руки в кулаки и повернулась обратно к той части помещения, которая утопала во мраке, к сырому подвальному лабиринту, в котором они оказались. Сколько же здесь насчитывалось мест, сколько темных углов, в которых можно было затеряться. Уму непостижимо.
Стиви опять повернулась к небольшому окну. Его ширины едва хватало, чтобы протиснуться. Весь этот побег потребовал бы такой… бравады, что ли. Элли пришлось призвать на помощь все свое мужество.
Ларри жестом показал, что пора возвращаться — тем же путем, по которому они сюда пришли, по узкой освещенной дорожке. Он дернул за веревочку, и весь подвал погрузился во мрак. Во тьме лишь слабо мерцало окно, похожее на тусклый глаз, прикрытый тяжелым веком.
Выйдя из Гранд-Хауса, Стиви заметила в фонтане Нептуна нечто такое, чего там не было, когда она шла к Ларри. В нем сидел Дэвид, струи воды, вырывавшиеся из разинутых ртов могучих рыб, друзей подводного царя, обрушивались ему на голову, распрямляя волосы.
— Это называется «поведение, направленное на привлечение к себе внимания», — произнесла Стиви, подходя к нему.
— Его скоро отключат на зиму, — ответил Дэвид и открыл рот, чтобы глотнуть фонтанной воды.
— А она чистая? — спросила она. — Может, ее не стоит пить?
Дэвид пожал плечами. Потом встал и вылез из фонтана. С его одежды стекала вода. Он сунул руки в карманы шорт и подошел к ней, будто в его поступке не было ничего необычного.