– Есть сигнал? – спросил Рэй.
– Нет, видимо, эхолот так реагирует на грозу.
– У нас еще есть время, – сказал он, слегка кивнув, видимо, пытаясь убедить не только меня, но и себя в том, что он говорит. – Мы их найдем.
Но время таяло на глазах. Как и сестрички Алерин. Утекало, как песок сквозь пальцы.
Уверен, что они водные ведьмы. Моя бабушка рассказывала мне сказку о прекрасных женщинах с волосами цвета воронового крыла, которые могли жить и дышать в воде. Они выползали из океана и проникали в спальню, чтобы наградить тебя смертельным поцелуем.
Мальчиком я поклялся никогда не целоваться с девочкой. А что, если это водная ведьма, прикинувшаяся человеком? Я был верен этой клятве до пятнадцати лет, пока к нам на остров не приехала подруга Калена с Эквинокса.
– Нужно их найти, – повторил я, пытаясь отмахнуться от мыслей о черноволосых красавицах.
– Непременно найдем. – Рэй оглядел гудящий от голосов рынок. – Вряд ли они задержатся на Эквиноксе, зная, что мы здесь.
– Куда же они отправятся?
Рэй почесал голову. По его словам, раньше у него были длинные волосы, как у многих других жителей рифа, но после того происшествия он их отстриг. Чтобы начать все с нуля. Во всяком случае, так он планировал.
– Не знаю, – ответил он, – но мы не дадим им уплыть.
Как бы я хотел выбросить эхопорт в воду, но это не остановит обратный отсчет, не вернет Элизию обратно на Палиндромену и не спасет Рэя.
Оставалось шестнадцать с половиной часов.
Все, шутки в сторону.
Глава двадцать четвертаяТемпеста
Счетчик запущен: осталось 16 часов 15 минут
Как Марса догадалась о том, что я приду? Неужели Подводные боги ее предупредили?
Она была глубоко верующим человеком и проводила все дни, опустив голову под воду, в поисках божественных посланий. Сложно представить, что она думала там обнаружить.
Марса оглянулась и увидела, что я остановилась на пороге. Тогда она согнула бледный палец и поманила меня за собой.
Ее жилье формой и размерами полностью совпадало с моим, только у нее в гостиной на веревке были развешаны маленькие рыбешки, а вдоль стены расположились камни самого разного вида и размера. Не считая нескольких стульев, в комнате почти не было мебели. Видимо, она избавилась от всего лишнего, чтобы не выходить за пределы разрешенного веса. Я поискала глазами сундук для сокровищ.
– Будешь сушеную сладкую рыбу? – спросила Марса, взмахнув костлявой рукой. – Тебе ту, что поймана неделю назад или месяц? – Она жестом показала слева направо. – Вот, выбирай: чем дольше рыба висит, тем слаще она на вкус.
Я сморщила нос.
– Ах, да! – улыбнулась она. – Запах. Сама-то я лишилась обоняния много лет назад. Видишь ли, такое бывает, когда живешь на рифах.
Я слышала об этом. После многолетнего воздействия соли на органы чувств рано или поздно люди перестают чувствовать запах и вкус.
– Вы меня ждали? – спросила я, не найдя сундука. Зато на стене я заметила деревянные доски, из которых были сделаны полки для коллекции камней. Теперь понятно, почему Хранители так тщательно за ней следили.
Марса улыбнулась, обнажив огромную щель от выпавших зубов, через которую был виден язык.
– Я все вижу и слышу. – Она отвернулась, издав короткий смешок, который сменился отрывистым кашлем.
Она решила со мной поиграть.
Ну уж нет, не на ту напала.
– Садись, – сказала Марса, указав на стул, над которым висела веревка со сладкой рыбой. Старушка немного сдвинула ее в сторону, чтобы я могла сесть.
– Мм, нет, спасибо! – ответила я, когда она протянула мне горсть мелких сушеных рыбешек.
Марса села напротив меня и начала жевать хвост одной из них.
– Ничего, мне больше достанется. Зачем ты пришла, Темпеста Алерин?
– Вы помните меня? – спросила я в изумлении, ведь с той поры, как она мне преподавала, минуло много лет.
Марса бросила в окно рыбью голову, которая пошла на корм другим рыбам.
– Я знаю всех детей на Эквиноксе.
– Понятно.
Год назад Марсу выпроводили из школы после того, как один ученик едва не утонул, находясь под ее присмотром. Директор сказал, что это произошло из-за ее невнимательности, но Марса утверждала, что просто что-то привлекло ее внимание, пока дети учились плавать. А именно плавающие камни.
– Ты пришла, чтобы сбросить с себя якоря? – спросила она, наклонив голову, чтобы получше меня рассмотреть.
– Что?
– Ведь ты отнюдь не легкая девочка – сказала она, считая, что это все объясняет. – Не пемза. – Она посмотрела на свою коллекцию камней и покачала головой. – Нет, пемза – это легкая вулканическая порода, а у тебя к ногам привязаны якоря.
– Вы правы. – ответила я, сделав вид, что понимаю ход ее мыслей. – Понимаете, я хотела у вас узнать…
– Я знаю, что такое горе, – перебила она меня. – Боги мои, ведь я тоже его пережила. Ты думаешь, что оно делает тебя слабой? А на самом деле все наоборот – оно делает тебя намного сильнее. Хотя зачастую эта сила поверхностная, и, если приложить соответствующие усилия, ее легко разрушить, как камень. – Она наклонилась ко мне. – Что разрушило тебя, моя дорогая?
Что она хочет этим сказать?
– Я просто кое-что ищу! – сказала я, проигнорировав ее вопрос. – Даон сказал, что продал вам одну вещь, принадлежавшую моим родителям. Сундук для сокровищ.
– Ты хочешь его вернуть? – Ее бледное лицо разочарованно скривилось.
– Нет, просто взглянуть на него, и все.
– Зачем? – спросила Марса, скрестив на груди руки.
– Он принадлежал моим родителям. Я… хочу посмотреть на него. В последний раз. – Я наклонилась к ней. – Прошу вас! – добавила я.
– Прости, – сказала Марса, рыская глазами по комнате. – Что-то я не припомню, куда его положила.
Судя по тому, что она избегала моего взгляда, здесь что-то нечисто. Зачем ей сдался старый разваливающийся сундук? Разве что она решила, что драгоценные камни на его крышке настоящие?
Внезапно Марса бросила взгляд на металлический ящик в углу, он был размером с бочонок для рыбы и сверху закрыт вязаным покрывалом из водорослей. Единственный предмет, на котором не лежало сладкой рыбы. Значит, внутри было что-то важное.
Я метнулась к нему. У меня не было времени, а Марса, видимо, давно не принимала гостей, и ей хотелось поболтать и отпустить замечания на мой счет.
Я сорвала покрывало и подняла крышку.
– Нет! – воскликнула Марса, встав со стула. Ее косточки хрустнули от резкого движения.
Я вынула из ящика вязаную крючком мягкую игрушку. Она напоминала какое-то земное животное из Прежних времен, давным-давно позабытое, с круглыми ушами и пушистым хвостом.
Я продолжала копаться в ящике, а Марса застыла посреди комнаты, поднеся руку ко рту.
Мне во что бы то ни стало нужно было найти сундук, он должен быть где-то здесь. И тут я вдруг увидела то, что прятала Марса.
Я переводила взгляд с одной вещи на другую. Белая треснувшая раковина. Маленькая фаланга пальца. Круглый, похожий на луковку, череп. Я в ужасе отпрыгнула.
– Боги мои! – прошептала я. – Что вы натворили?
– Никому ни слова, – сказала Марса, прерывисто дыша.
Я выронила игрушку, поняв, что этот таинственный ящик стал усыпальницей для ребенка.
Марса наконец смогла сделать шаг в мою сторону, и я в ужасе отшатнулась от нее. Она закрыла ящик покрывалом.
– Пожалуйста, никому не говори.
Я открыла было рот, но тут же его закрыла. Я не знала, что сказать. Чей это ребенок? Почему она хранит его кости? В собственном доме?
– Я не сделала ей ничего плохого, – сказала Марса, соединив морщинистые руки. – Она была моей единственной дочкой.
– Я… я… – Мне хотелось скорее сбежать оттуда. Это было невыносимо. Я не хотела, чтобы мне напоминали о том, что происходит после смерти. Я не хотела знать о горе Марсы, когда я с трудом могла справиться со своим собственным горем.
– У меня два сына, – сказала Марса. – И дочка, – вздохнула она, закрыв глаза. – Точнее говоря, у меня была дочка.
Мне стало плохо, плохо от того, что я здесь. От осознания того, что Элизия скоро снова умрет. От вида костей, которые напомнили мне, во что мы все превратимся, когда придет наш черед. Но у Элизии еще оставалось время до завтра.
Закрыв рот рукой, я начала пятиться в сторону двери.
– Не надо было этого делать, – произнесла я.
– Да, это точно, – ответила она. – Видишь ли, она родилась в нарушение закона. – Я не хотела знать подробности, но все же остановилась, чтобы послушать. – Мне не хотелось покидать Эквинокс или делать аборт. – Она подняла оброненную мною игрушку и погладила ее за ушко. – Я думала, что смогу спрятать ее от всех.
Я затаила дыхание, почувствовав, как в воздухе витают сожаление и тоска.
– У меня начались преждевременные роды, а я не могла обратиться к врачам. – Она покачала головой. – Я родила ее в этой самой комнате.
У меня перехватило дыхание, я не могла себе этого представить.
– Она прожила всего несколько недель, – печально улыбнулась Марса. – Ее легкие не выдержали такого количества соли в воздухе.
– Соль в легких, – сказала я с пониманием. Новорожденные и пожилые чаще всего были подвержены этой болезни. Их ослабленные легкие не могли справиться с насыщенным солью воздухом, которым приходилось дышать. – Примите мои соболезнования, Марса.
– Спасибо. – Она встала и направилась в сторону спальни.
Я не знала, вернется ли она, поэтому замерла, размышляя, как лучше поступить. Но вскоре старушка вернулась, неся в руках сундук.
– Прости меня, – сказала Марса. – Я не должна была тебя обманывать.
Мне захотелось выхватить сундук у нее из рук, но, увидев ее лицо, я остановилась. Эта женщина так же сильно горевала по дочке, как я по своим родителям и Элизии.
– Я никому не скажу про вашу малышку, – заверила я ее. – Даю вам слово.
Она улыбнулась, обнажив дырки на месте отсутствующих зубов.