Господин Алерин сжал мое плечо, опустив глаза.
– Я тоже знал некоторые секреты, которые Палиндромена скрывала от людей и даже от собственных сотрудников, но ничего не сделал, – сказал он.
Меня будто ударили под дых. За всю свою жизнь я ничего не сделал! Два последних года я уже понимал, что мама перешла черту, но не остановил ее. Я позволил маме сохранить в тайне ее делишки, а она позволила мне сохранить в тайне все мои секреты.
Чем мы с ней отличаемся? В конце концов, она не единственная в нашей семье убила кого-то.
Господин Алерин издал тяжелый вздох.
– Ты пьешь рагар, Лор?
Я ни разу его не пробовал, но, думаю, настал подходящий момент, чтобы это исправить.
Минда и Дерен, как они представились, отвели меня в огромный красный шатер. Там стояли столы и стулья и было столько еды, что можно было накормить не только сотни людей на острове, но и еще кого-нибудь. Посетители пили, ели и громко разговаривали. Воздух был горячим и влажным, в отличие от привычного мне Аквариума.
– Откуда у вас столько еды? – спросил я, видя, как люди с удовольствием едят моллюсков, хрустят хвостами жареной рыбы и за обе щеки уплетают тушеные водоросли. – У вас же нет выращенных растений, чтобы их обменивать.
– Мы едим только то, что можно найти в океане, – ответила Минда. – Поскольку у нас очень мало громких катеров, морские обитатели не боятся шума.
– И вам этого хватает? – спросил я.
Минда улыбнулась.
– Мы устраиваем такой пир раз в несколько месяцев, а в остальное время едим не так много, чтобы не переборщить с отловом рыбы и дать морским обитателям воспроизвести популяцию. Мы ловим ровно столько, сколько нам необходимо.
– Все остальное, что нужно для жизни, – Дарен показал рукой по сторонам, – мы нашли здесь. Этот амфитеатр из Прежнего мира был построен на верху высокой башни за несколько лет до Великого потопа. Благодаря тому, что одежда, шатры и кухонные принадлежности не попали под воду, они хорошо сохранились.
– Можно узнать, что вы отмечаете? – уточнил я.
Минда рассмеялась. Ее смех был похож на смех ее дочерей.
– То, что мы живы.
Дерен протянул мне кружку с горячим рагаром. Я сделал один глоток. Спирт обжег мне язык, на глазах выступили слезы. В груди все горело, и я согнулся, закашлявшись.
Дерен постучал мне по спине.
– Впервые пьешь рагар?
Я кивнул, пытаясь перевести дух. Рэй сейчас смеялся бы до колик, если бы видел меня. Как же я скучаю по нему! Думаю, ему бы здесь очень понравилось. Надеюсь, он не переживает о моей судьбе, хотя, зная его, думаю, что это невозможно.
– Он всегда такой крепкий? – поинтересовался я.
Дерен ухмыльнулся.
– Это еще слабая партия.
– Не слушай его, – сказала Минда, передавая мне тарелку с жареной белой рыбой и тушеными водорослями. – Угощайся, ты выглядишь таким голодным.
– Спасибо! – Я не мог понять, почему они так добры ко мне. Я подошел и занял один из свободных столиков, а Дерен и Минда устроились напротив меня.
Я принялся за еду, чтобы избежать неприятного разговора.
– Ты так похож на маму! – сказала Минда, прижав руку к груди. – Прости, тебе, наверное, все время это говорят.
Я проглотил кусок рыбы. Наконец-то у меня перестал урчать живот.
– Да нет, нечасто. – Меня годами никто не видел, чтобы понять наше сходство.
– Как там идут дела? – спросил Дерен, стараясь не волноваться.
– Все по-старому, – ответил я. Два года назад, поняв, что моя мама несет больше зла, чем добра, я перестал с ней общаться. С тех пор я еще больше от нее отдалился.
Однако я не мешал ей убивать людей.
– Значит, у нее ничего не выходит? – спросила Минда. Не было нужды объяснять, о ком идет речь.
– Да. – Мне не хотелось думать, что еще придумает моя мама.
Дерен похлопал меня по руке.
– Работа смотрителя непростая. Спасибо, что выпустил Элизию и позволил ей увидеться с нами в последние часы ее жизни.
– Я ее не выпускал! – Я не мог допустить, чтобы эти хорошие люди считали, что обязаны мне тем, что видят дочерей. – Темпеста смогла вывезти Элизию с Палиндромены. Я бросился за ними, а они взяли меня в заложники. – И тут я рассмеялся, а что мне еще было делать? – Обнаружив, что один из нас должен умереть по истечении двадцати четырех часов, Элизия согласилась немедленно вернуться на Палиндромену, но я дал им увидеться с вами.
Минда посмотрела на меня долгим взглядом, и я решил, что ляпнул что-то не то. Но затем ее лицо дрогнуло, и она расплакалась.
Ну вот, я точно сказал что-то не то. Мне по-прежнему тяжело давалось общение с живыми людьми.
– Простите меня! – Но это были всего лишь слова, я бы хотел на самом деле им помочь.
– Нет-нет! – сказала Минда сквозь слезы. – Спасибо, что рассказал все как есть. Я так рада узнать, что Темпеста защищала свою сестру.
Она-то защищала, а вот кто защищал ее?
Затем я дал Минде и Дерену пошептаться, а сам в это время молча доедал свой завтрак. С каждым следующим глотком рагар уже не так сильно обжигал мне горло.
Спустя какое-то время к нашему столику подошла Элизия.
– Темпе нужно еще немного времени, – сказала она, печально улыбаясь, – она приносит свои извинения.
Интересно, Темпеста и правда извинялась или Элизия придумала это, чтобы не огорчать родителей.
– Понятно, – ответила Минда.
– Пока не забыла! – Элизия вынула что-то из кармана и протянула отцу. Эхопорт! – Это твое.
Когда Дерен взял его, у него задрожали руки. Эхопорт олицетворял все то, что заставило его расстаться с дочерьми, а также то, что унесет жизнь Элизии.
– Спасибо, Эли! – Он спрятал руки под стол, чтобы убрать его с глаз долой. Интересно, он хочет уничтожить его так же, как я мечтаю уничтожить свой?
Элизия кивнула и села рядом с мамой, склонив голову ей на плечо. Они были так похожи: каштановые волосы, зеленые глаза, загорелая кожа и круглые щеки.
Я отвел взгляд, почувствовав свою вину, и налил себе еще рагара. Я надеялся, что обжигающая жидкость притупит боль, поднявшуюся внутри меня.
Амфитеатр превратился в площадку, усеянную звездами. По крайней мере, мне так показалось, когда все поплыло перед глазами. Мы были на Веренице островов каких-то два часа, а я уже горевал о том, что придется покинуть это место. Его виды, музыку, еду, людей – саму жизнь. Здесь была такая же атмосфера, как на Весеннем Приливе. Так выглядит настоящая жизнь. Я еще немного глотнул рагара.
Я выпил всего пару стаканов, но этого было достаточно, чтобы все плохие мысли начисто испарились из моей головы. Я будто поплыл. Хотелось закрыть глаза и положиться на волю судьбы. Забыть обо всем. Забыть Аквариум.
– Лор! – вскричала Элизия, когда я, пошатываясь, вышел из шатра и направился к костру. – Ты что, пьян?
Она завязала на талии несколько ярких платков, чтобы получилась юбка, и танцевала с детьми у костра. Я был рад видеть, что она веселится в последние часы своей жизни.
Я свел указательный и большой палец.
– Чуть-чуть. А где Темпеста? – Прошел почти час, а она так и не появилась. Было уже пять утра, у нас оставалось еще два часа на острове. – Разве она не хочет повеселиться на празднике?
– Нет, – ответила Элизия. – Не думаю.
– Жаль, я успел по ней соскучиться.
Элизия хихикнула.
Я сам не заметил, как произнес последние слова вслух.
– Кажется, мне хватит пить! – сказал я, ставя кружку на ближайший стол. Мне следовало следить за своим языком, а то с этими девушками можно забыть обо всем.
Дерен и Минда сидели неподалеку и наблюдали за каждым движением Элизии, пока была такая возможность. С каждой минутой они нравились мне все больше. И это было вовсе не под влиянием рагара.
– Она все еще где-то бродит одна, – добавила Элизия. Я не сразу понял, что это ответ на мой вопрос про Темпесту. – Не хочет участвовать в общем веселье, говорит, что тут нечего праздновать.
– Ты жива! – сказал я, подняв руку и бурно жестикулируя. – А еще вчера ты была мертва. Разве это не повод для праздника?
Она снова рассмеялась.
– Кажется, тебе стоит закусить и немного посидеть. – Она могла бы этого не говорить, я и сам понял, что мне нужно протрезветь.
Я отошел от костра. Нужно было вернуться в шатер, но мне захотелось посидеть в темноте. От яркого пламени у меня разболелась голова, а может быть, из-за рагара.
И тут я увидел ее. Она сидела в отдалении, подтянув колени к груди, и смотрела, как Элизия отправилась танцевать с детьми у костра.
– Темпеста! – воскликнул я. – Вот ты где!
– Уходи! – бросила она мне, даже не взглянув на меня.
– Нет, я не уйду.
– Не хочу тебя видеть! – сказала она. – Разве непонятно?
Я все прекрасно понял. Ведь я был похож на маму, а Темпесте меньше всего хотелось смотреть на ее копию. Если бы не мама, мы бы не оказались в такой ужасной ситуации. Однако Темпесте не стоило сейчас быть одной.
– Тогда закрой глаза! – ответил я, плюхнувшись рядом.
Она повернулась ко мне и пристально на меня посмотрела.
– Ты как-то странно себя ведешь.
Я поднял одно плечо.
– Ты же не знаешь, какой я на самом деле.
Я имел в виду, каким я был, но она ответила.
– Да, ты прав.
– Я бы хотел как-то исправить то, что сделала моя мать. Жаль, что я не остановил ее.
Она посмотрела на меня вопрошающе:
– А ты мог ее остановить?
– Нет, вряд ли.
Она вздохнула и отвернулась.
– У нас осталось чуть меньше двух часов, – сказал я, проверив эхопорт, – почему ты не танцуешь с сестрой? Не веселишься?
– Перед тем, как ты отнимешь у нее жизнь? – Она покачала головой. – Заманчивое предложение.
Я со стоном схватился руками за лицо.
– Ты никогда меня не простишь, да?
– За смерть моей сестры? – спросила она, жестко глядя на меня. – Нет, никогда.
– Но твоя сестра меня простила! – И я указал на Элизию, которая кружилась вокруг костра. Было ощущение, что она вынырнула и вновь исчезала в облаке дыма. – Ведь это самое главное?