Однако на Веренице островов мы видели иную жизнь. Там не использовали мертвых, чтобы продлить жизнь остальным. Разве мама не видит, что она перестала быть человеком в тщетной попытке победить смерть и горе?
У Темпе задрожали плечи.
– Осталось пять минут, Темпе, – сказал я. У меня внутри все сжалось от боли, когда я это произнес. – Попрощайся с ней, пока не поздно.
Темпе опустилась на колени перед сестрой и взяла в руки ее лицо.
– Она без сознания, – сказала она. – Я не смогу с ней проститься.
– Она еще жива и услышит тебя, – сказал я.
Темпе взяла сестру за руки.
– Эли, ты была единственной, кто наполнял мою жизнь смыслом. Я всегда чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег, – сказала она с грустной улыбкой. – Но рядом с тобой я никогда не была одинока. – Слезы катились по ее щекам, но она не пыталась их смахнуть. – Я всегда буду скучать по тебе, но постараюсь держаться. Обещаю тебе жить так, как должна была жить, когда ты погибла два года назад. Без страха, злобы и разочарования. Ведь ты сама меня этому научила. Потому что иначе это будет оскорблением памяти о тебе. Ты навсегда останешься в моем сердце. Станешь моей путеводной звездой, дорогой из светящихся кораллов, которая выведет меня из тьмы.
У меня перехватило дыхание от ее слов.
А ведь Темпе права. Если не жить полной жизнью, то получается, что это оскорбляет память тех, кто ушел.
Я забрал жизнь у Калена и потратил ее зря. Думая, что, спрятавшись от мира, поступаю правильно. А на самом деле я должен был жить на полную катушку. Ради него. Потому что сам он не мог этого сделать.
Каждая оставшаяся минута эхом отзывалась в моей груди. Наступил решающий момент.
Я подошел к Темпе и положил руку ей на плечо, ожидая, что она сбросит ее, но она не стала этого делать.
– У меня было мало времени, чтобы узнать твою сестру, но я успел понять, что она – одна из самых добрых и отзывчивых людей, которых я встречал в своей жизни. Она очень любила тебя. Уверен, если бы она могла, то обязательно бы сказала тебе об этом.
– Спасибо, – ответила она, а затем повернулась, уткнулась лицом мне в плечо и зарыдала.
Я обнял ее, надеясь хоть немного облегчить ее боль.
Я никогда не знал такой любви, которую испытывала Темпе к сестре и родителям. Моя мама выражала свою любовь весьма своеобразным способом. Это было скорее чувство собственничества по отношению ко мне. Она была эгоистична в своем горе и поэтому не захотела меня отпускать в тот день, когда я умер.
Но я не хотел думать только о себе. Это время прошло.
Несмотря на то, что сам я ни разу не испытал такой любви, которая была у сестер Алерин, я мог попробовать ее представить. Представить, как живу на Эквиноксе, хожу на Весенний Прилив вместе с Рэем и смотрю на выступление Элизии. Представить, как я обнимаю Темпе, и мы не танцуем, как это было на Веренице островов. Представить отблеск пламени в ее глазах и в моем сердце.
Но при этом сам я навсегда остался бы тем, кто утонул, а затем украл жизнь другого человека. Мне дали второй шанс, но я бездумно использовал его. А Калена уже не вернешь.
Пришло время исправить эту ошибку.
Элизия могла предложить этому миру гораздо больше, чем я. Она могла по-настоящему прожить свою жизнь. Без постоянного чувства вины. Могла общаться с друзьями и родными. Я убедился в этом за прошедшие двадцать четыре часа. Из нас двоих именно она заслуживала того, чтобы жить.
– Я так счастлив, что познакомился с тобой, моя прекрасная водная ведьма! – прошептал я, прижавшись губами к голове Темпе. – Я бы хотел провести с тобой еще много-много дней. Жаль, что нам придется проститься.
Она отпрянула от меня, в ее глазах застыл ужас.
– Что ты такое говоришь?
Я убрал слезы с ее щек.
– Я решил поступить так, как велит мое сердце. Исправить мамину ошибку. Будь счастлива, Темпе!
После этого я повернулся к маме и Рэю.
– Я прожил эти два года, взяв жизнь взаймы у друга, – сказал я. – Пришла пора отдавать долг.
На последней секунде я нажал голубой круг на эхо-порте.
На экране появился вопрос: Остановить сердцебиение?
Я тяжело вздохнул, подумав о днях, которых у меня никогда не будет, и нажал Да.
Глава сорок восьмаяТемпеста
Счетчик отключен
На эхопорте Лора прозвучал сигнал, и он рухнул возле меня.
– Лор? – позвала я. – Лор! Ох, нет! Нет, нет, нет!
Только не это. Не может быть, чтобы он умер!
– Лор! – закричала Нессандра. Оттолкнув меня, она начала трясти его за плечи. Но он не шевелился, а смотрел в потолок невидящим взглядом. Его сердце остановилось.
Нессандра сняла с него эхопорт, на его коже остались два небольших прокола. Она пощупала пульс.
– Лор! – повторила она, на этот раз скорее самой себе. – Он умер!
Я подалась вперед, прижав руки к груди. У меня перехватило дыхание.
Рэйлан подошел к нему, еле передвигая ноги.
– Зачем он это сделал? – спросил он голосом, полным отчаяния.
Нессандра повернулась, с ненавистью глядя на меня.
– Это ты виновата в смерти моего сына!
Я обхватила плечи руками, пытаясь унять дрожь.
– Я не заставляла его так поступить и никогда не просила его отдать жизнь в обмен на жизнь Элизии! – Я хотела сделать это в самом начале, но так и не решилась.
Почему Лор пошел на это? Ведь он два года был заперт в этой преисподней. А сейчас он мог бы жить по-настоящему.
– Что случилось? – спросила Элизия, непонимающе смотря на нас. Я заметила, что ее лицо вновь приобрело нормальный цвет.
Несмотря на то, что мне было очень плохо из-за того, что случилось с Лором, я бросилась к ней на шею и крепко обняла. Она была жива. Теперь она будет жить дальше.
Лор все-таки сдержал свое слово.
Нессандра кричала от горя, положив голову сына на колени. Его глаза смотрели вверх остекленевшим взором.
Я отвернулась, слезы хлынули из моих глаз. По лицу Элизии было видно, что она все поняла. Она прижалась лицом к моей щеке.
– Зачем, Лор? – прошептала она.
Ради нас, подумала я. Ради нас.
Она не поднимала головы, и я почувствовала, как ее слезы капают прямо на меня.
Я бы хотела остановить стенания Нессандры, но не могла этого сделать. Это было правильно. Лор заслужил того, чтобы мы его оплакивали. Он умер, чтобы Элизия могла жить дальше.
Наконец, я оторвалась от Элизии. Нам нужно было выбраться отсюда и уплыть как можно дальше от Нессандры. Подальше от этого проклятого острова.
Я помогла Элизии встать.
– Ты готова отправиться домой? – спросила я.
Она кивнула, но тут Нессандра произнесла:
– Она же умерла, вы не можете вернуться на Эквинокс.
Она произнесла это, не смотря на нас, так как не могла отвести взгляд от сына. Я отвернулась, не в состоянии смотреть на его безжизненные глаза и восковую кожу. Мне хотелось запомнить его живым.
– Мы поплывем к родителям, – сказала я, не уточняя, где они находятся. – Как можно дальше отсюда.
Нессандра покачала головой и подняла на нас глаза. Ее тушь струйками стекала по щекам.
– Вы никуда не поплывете.
– Нессандра! – сказал Рэйлан умоляющим голосом, содрогаясь от рыданий. – Отпустите их. На сегодня достаточно горя. И смерти.
– Нет! – Она снова покачала головой. – Я вас не отпущу, пока вы не сделаете кое-что для меня, для Лора.
Я помедлила. Что она задумала?
– Что вы хотите?
– Вы должны спасти его! – Вместо стали в ее голосе появились умоляющие нотки. – Прошу вас, умоляю, спасите его!
– Уже ничего нельзя сделать, – сказал Рэйлан, протянув руку к плечу Нессандры. – Вы сами говорили, что человека нельзя оживить дважды.
– Верно, – ответила она. – Сердце может не выдержать. Мы пытались подключать мертвых к другим смотрителям, но сердце не заводилось. Связь не устанавливалась.
У меня внутри все оборвалось. Зачем она это говорит? Как это связано с его смертью?
– Однако все дело в самом сердце, а не в недостатках технологии, – сказала она с вызовом. – Если бы его сердце было поздоровее или его еще не использовали для оживления, то мы без проблем могли бы его запустить. – Тут она охнула, прижав руку к груди.
– Что с вами? – спросил Рэйлан.
Ее глаза заблестели, на лице появилась улыбка.
– Если бы у Лора было другое сердце, мы могли бы вновь его оживить!
Я закрыла собой Элизию.
– Что вы предлагаете?
Она махнула рукой.
– Я не трону твою сестру. Нам нужно новое сердце, которое еще ни разу не оживало.
– Нет! – возразила я. – Лор вряд ли бы захотел, чтобы кто-то еще пожертвовал жизнью ради него.
Когда же закончатся эти мучения? Кто разорвет этот порочный круг смерти?
Нессандра посмотрела на меня, прищурившись.
– Ты только вчера с ним познакомилась, откуда тебе знать о его взглядах? Он запутался. Вот и решил вам помочь. – Она посмотрела на бездвижное тело Лора и убрала волосы с его лба. – Разумеется, он хотел бы жить дальше. Он достоин этого.
– И кто же отдаст за него жизнь на этот раз? – спросила я. – Чье сердце вы возьмете?
Получается, все сводилось к тому, что один человек лишался жизни, а второй ее получал. Но кто вправе решать, кому жить, а кому умереть? Палиндромена занималась этим десятки лет, выступая в роли Бога. Пришло время положить этому конец.
– Мое, – ответила Нессандра. – Я пожертвую жизнью, чтобы воскресить сына, и отдам ему свое сердце.
У меня перехватило дыхание. Я могла бы усомниться в этом, но было очевидно, что она любит Лора. Даже несмотря на то, что мы с ней по-разному понимали любовь, достаточно было увидеть, как она смотрела на него, чтобы понять, что она сделает все возможное для его оживления. Однако никто не задавался вопросом, а стоит ли это делать.
– Что за чушь! – возразила я. – Смерть – это не игра!
– Игра, говоришь? – Она пронзила меня таким свирепым взглядом, что я вздрогнула. – Мой ребенок, мой единственный сын, без которого я осталась одна на всем белом свете, теперь мертв. По твоей милости. Потому что ты решила воскресить свою сестру. Ты сама начала эту игру, Темпеста. А теперь говоришь мне, чтобы я поставила на Лоре крест?