– Так или иначе, у него есть невеста, – заявила Кирсти, словно ставя жирную точку.
– Были ли в жизни Элис были другие красавчики, которые ей нравились, даже если она не предпринимала по отношению к ним никаких действий? Может быть, к ней кто-то приставал и она тебе об этом рассказывала?
– Рикки в баре то и дело звал ее на свидание, – подтвердила Кирсти. – Она говорила, что у нее есть парень, но он никак не мог уняться.
– Значит, был настойчив? – спросила Бэт. – Не принимал отказа?
– Как все парни, верно? – обронила Кирсти устало.
– Ты невысокого мнения о них, да?
– Только о большинстве, – пошутила она.
– Как насчет брата Элис?
– Не мой типаж, но, полагаю, он ничего.
– Думаю, Софи Мэйхью крайне низкого мнения о Дэниеле Тиле.
– А, она… – Кирсти вскинула брови. – Теперь да, но раньше он ей нравился.
– Нравился как человек или она была к нему неравнодушна? – уточнила Бэт.
– Она определенно запала на него.
Фраза показалась Бэт киношной, и она подумала, что Кирсти нахваталась таких выражений из телевизора.
– А он не испытывал к ней ничего подобного?
– Не знаю, но она точно своих чувств не скрывала.
– Как же получилось, что он выплеснул спиртное ей в лицо?
Кирсти колебалась с ответом, и Бэт жестом подтолкнула ее продолжать.
– Они уехали вместе встречать Новый год.
– И что случилось?
– Не знаю.
– Брось, Кирсти.
– Я знаю, что в тот вечер она вешалась на него и они надолго исчезли. Но после этого она рассказывала всем, что с ним не все ладно. И выглядела при этом встревоженной. А тут по городу поползли дурацкие сплетни насчет Дэниела и Элис.
– Какие именно?
– Да мерзость.
– Рассказывай.
– Насчет того, что он и Элис больше чем просто брат и сестра, – неохотно произнесла Кирсти.
Бэт вытаращила глаза.
– Но это чушь. Они близки, но не… – поспешила объяснить Кирсти. Очевидно, слова не находились, потому что девушка покраснела и опустила глаза.
– Ладно, Кирсти, – кивнула Бэт. – Где я могу найти эту Софи Мэйхью?
– Какое отношение это имеет к исчезновению Элис?
Бэт пожала плечами:
– Может быть, никакого.
– Сейчас она на работе. Но позже будет в пабе.
– В каком?
– «Грязный осел». То есть «Черный жеребец», – поправилась Кирсти.
– Я знаю, где это.
– Она ходит туда по вечерам. Каждую пятницу и субботу. Тусуется вместе со старой школьной компанией.
– Спасибо за помощь, Кирсти.
– Без проблем. Все, что угодно. Я серьезно. Если это поможет вернуть Элис домой.
– Есть еще одна вещь, которую ты можешь сделать для меня, если не возражаешь.
– Конечно.
– Расскажи мне все сплетни.
– О чем?
– Обо всем. Для начала о школе. Мы никогда не услышим правды, если я стану расспрашивать директора, но, полагаю, тебе все известно.
– Что вы хотите знать? – Она очевидно колебалась.
– Не знаю. Должны ходить какие-то сплетни. Как о преподавателях, так и об учениках. Я могу потратить целую неделю, собирая показания местных жителей, но вдруг они тоже не захотят сказать правду? Мне нужно услышать ее от человека знающего.
Последнее она сказала для того, чтобы Кирсти ощутила свою значимость. Подход оказался правильным.
– Ну, это точно я. Тут возникает только одна проблема, если хотите знать все сплетни.
– Какая именно?
– Вы свободны до конца дня? – хихикнула она. – Их очень много. Общеобразовательная школа Коллемби не похожа на другие школы.
Бэт улыбнулась, словно они были ровесницами, которые делились секретами.
– Ты о чем?
– Почти все занимались тем, чем не должны были, – засмеялась Кирсти. – И это только учителя.
Прежде чем ответить, Бэт скрестила руки на груди:
– Бьюсь об заклад, ты знаешь все их тайны.
Хлоя и Кирсти. Кирсти и Хлоя. Что мне с ними делать? Одной вечно что-то нужно. Другая… Мне даже ни к чему это писать. Кирсти и я – мы обе знаем маленькую тайну Кирсти, а некоторые тайны должны оставаться тайнами, пока не придет пора раскрыть их. Так что из уважения к Кирсти я держу язык за зубами, как и должна.
А тут еще Хлоя. Вы обязаны ее любить. Нет, в самом деле обязаны. Иначе она даст вам знать об этом. Если вы не сострадаете и не сочувствуете ей, не ставите на первое место ее благополучие, не звоните ей, не обнимаете, не заходите за ней, не возвышаете ее, не уговариваете спуститься с того опасного уступа, на котором она метафорически стоит, то горе вам.
О боже, я знаю, что кажусь полной сукой даже себе, и я действительно люблю ее, правда люблю, но это так чертовски утомительно. Да, жизнь у нее дерьмовая – еще бы, с такими родителями и учитывая, что почти все мальчики ее игнорируют, подобное может вынести мозг кому угодно, так что мои о-о-очень сложные любовные отношения должны на ее фоне казаться романтическим приключением, но нет, это неправда. Так это выглядит только на первый взгляд, когда сам не живешь такой жизнью. И все, кстати, относительно. Когда-нибудь она кого-то найдет, найдет обязательно, она милая, по крайней мере почти все время, и с ней весело. Она хорошенькая, когда улыбается, чего почти никогда не бывает, но если только сделать небольшое усилие… Все эти бесконечные приободряющие разговоры, которых я не выношу. У меня просто больше сил нет. Думаешь, Хлоя, что только у тебя проблемы, но я здесь, чтобы заверить: никаких проблему тебя нет, во всяком случае пока. По сравнению с моими проблемами или некоторых других людей. Как бы я хотела сказать тебе это в лицо, чтобы ты окончательно не потеряла свое.
Я знаю, что депрессия – это серьезно, и не имею права просто сказать: соберись, женщина. Но СОБЕРИСЬ ЖЕ, ЖЕНЩИНА!
Уф! Наконец-то я это сказала! Записи в дневнике – лучшая терапия. Все равно что кричать по ветру. Никто тебя не слышит, но сразу становится легче.
17
Когда Бэт вернулась в мэрию, оказалось, что Фергюсона и Роджерса след простыл. Но Блэк сидел на телефоне и обращался к кому-то «сэр», поэтому Бэт предположила, что он беседует с детективом Эверли. Лицо Блэка было мрачным, так что Бэт не стала возле него задерживаться и подошла к столу. Повесила сумку и жакет на стул и только сейчас заметила большой запечатанный конверт из коричневой оберточной бумаги. На нем красовалась надпись печатными буквами: «ДЕТЕКТИВУ-СЕРЖАНТУ ЛУКАСУ БЛЭКУ». Значит, определить, чей это почерк, невозможно. Кто-то либо положил сюда конверт, когда Блэк говорил по телефону, либо тот просто его не заметил, когда вошел в комнату.
Бэт подняла конверт, как раз когда Блэк застонал и бросил трубку. Судя по лицу, он был жутко раздражен. Но на ее вопросительный взгляд он хотя бы соизволил ответить:
– Эверли. Я хотел поехать в школу, чтобы поговорить с директором и преподавателями Элис, но он велел мне придержать коней.
– Почему?
– Он сам хочет сначала потолковать с директором.
Бэт молчала. Блэк счел нужным пояснить:
– Директор Коллемби занял свою должность в школе несколько лет назад, когда она совсем захирела. Но он сумел ее возродить. Его зовут Морган, и он уже проделывал нечто подобное раньше. Пресса именует его супердиректором. Потому что он консультирует директоров остальных школ в регионе. Его прославляют в газетах. Он знает всех местных политиков.
– Друзья в высоких кругах?
– Включая самых высокопоставленных сотрудников полиции, если верить Эверли.
– Не понимаю, почему все это должно мешать нам делать свою работу, – удивилась Бэт. – Исчезла девушка!
– Похоже, мы единственные, кто подозревает, что с ней случилось неладное. Школа преуменьшает опасность, как и Эверли, уверенный, что Элис скоро вернется домой. Держу пари, что он просто озвучивает мнение вышестоящих чинов. Эверли хочет заверить этого супердиректора, что наши намерения чисты и что никто никого ни в чем не подозревает.
– Даже учитывая, что Элис могла встречаться с одним из учителей? – спросила Бэт. – Что не удивило бы меня, учитывая все услышанное мной о школе.
– Какие у нас доказательства? – рявкнул он. – Ничего, кроме фото Элис, улыбающейся молодому учителю, в которого она то ли была влюблена, то ли нет, и весьма сомнительных показаний любопытного соседа, заглянувшего в окно ее спальни, причем голый по пояс мужчина мог быть кем угодно.
Бэт пришлось признать, что их аргументы слабоваты.
– Кирсти сказала, что школа Коллемби не похожа на другие. По крайней мере, один преподаватель живет с бывшей ученицей, и ходят слухи насчет других.
– Слухи есть слухи, – покачал головой Блэк. – Нам нужны факты.
Похоже, он твердо решил обдавать ледяной водой все ее доводы.
– Что же нам теперь делать?
– Подождем, пока не получим разрешения поговорить с учителями, а пока проверим другие версии, – решил Блэк и тут заметил в ее руке конверт. – Что это у вас?
Бэт протянула ему конверт:
– Это было на столе.
Блэк распечатал конверт, вынул сложенный листок бумаги и стал читать. Бэт наблюдала за выражением его лица – оно сменилось на нечто среднее между удивлением и потрясением.
– Что там?
– Страницы. Из дневника.
И словно это не было и так очевидно, добавил:
– Из дневника Элис Тил.
– О боже!
Бэт подбежала к нему:
– Кто их послал?
Блэк перевернул конверт и потряс, на случай если там осталось еще что-то. Записки не было. Только страницы из дневника Элис.
– Больше ничего. Анонимный отправитель.
Подобно Бэт, он гадал, кто и почему послал эти страницы. Единственное, с чем оба были согласны, – это огромный шаг вперед. Блэк почти благоговейно поместил их на ближайший стол, чтобы Бэт тоже читала, не оставляя отпечатков пальцев, прежде чем отправить листки экспертам.
На каждой странице было напечатано: «Дневник Элис Тил».
– Похож на подлинный, – заметила Бэт.