Блэк решил отвлечь его от этой мысли:
– Значит, вы редко видитесь с внуком?
– Он мужчина, – ответил старик. – У мужчин всегда полно дел, верно? И у меня было бы, останься хоть немного сил. Женщины более заботливы.
– Не все, – возразил Блэк. – Но ваша внучка, видимо, любит вас. Как часто она заходит?
– Каждые два дня. Иногда приходит специально, но чаще заглядывает по пути из школы. Мы пьем чай с печеньем, а потом она возвращается домой.
– Вы не видели ее в тот вечер, когда она пропала?
– Нет, – покачал головой старик.
Возможно, он считал, что если бы Элис забежала к нему, то никуда бы не исчезла.
– И вы не видели, как она проходила мимо?
– Смотрел телевизор в гостиной.
Значит, старик не мог видеть дорогу, проходившую позади коттеджей, поскольку окно гостиной выходило на другую сторону.
– Я не думал, что она окажется здесь так поздно, иначе оставил бы заднюю дверь открытой, как обычно делаю. Тогда она знает, что я дома.
Странная идея – оставлять заднюю дверь открытой. Но у Стэна, скорее всего, нечего красть, да и старик по-прежнему казался крепким. «Пусть ему много лет, но вряд ли стоит с ним связываться», – подумал Блэк.
– Итак, – заключил он, – она часто вас навещала, хотя была очень занята. Школьные и внешкольные занятия, работа… Должно быть, свободного времени у нее было очень мало.
– Думаю, вообще не было: уроки и все такое.
– Наверно, дома ее редко видели, – небрежно заметил Блэк.
Старик пренебрежительно фыркнул:
– Ее папаша… – Эпитет так и не был произнесен, поскольку Стэн резко перескочил на другую тему. – Не поймите меня неправильно, но он страшно встревожен. Он любит Элис, я в этом уверен, но…
– Он слишком суров с ней?
– Я был строгим отцом и не стану за это извиняться. Моя дочь хорошо воспитана и знает, как вести себя в обществе. Когда она была маленькой, получала шлепки за проступки, так что не мне осуждать другого человека за то, что он журит дочь, когда нужно.
– Но нужно это не всегда, да?
– Ей дышать не дают, приятель! – взорвался старик с такой яростью, что Блэк растерялся. Даже птица выпорхнула из кустов – ее вспугнула внезапная вспышка Стэна. – Он считает, что она ничего не может сделать как надо. Когда она была маленькой, я часто говорил: «Ты наверняка натворила что-то. Должна же быть причина». Но потом я понял, что он никогда не бывает доволен. Что бы она ни сделала, все плохо.
– Вы никогда не вмешиваетесь?
– Как можно! В дела другой семьи?
– Но это и ваша семья, – напомнил Блэк, хотя понимал, что старик придерживается иного мнения.
– Если бы он бил ее или мою дочь, я бы с него шкуру содрал, но это были всего лишь слова.
Блэк задался вопросом, как могли действовать слова на такую, как Элис, но тут Стэн продолжил:
– Как-то я увидел его в клубе и поставил ему пинту. Попытался потолковать об Элис, очень мягко, но ничего не добился.
– Он сказал, что это не ваше дело?
– Именно так. И в словах не стеснялся. Заявил, что отвечает за дочь, пока та не выйдет замуж и не станет проблемой кого-то еще. Вот кем он ее считает. Проблемой. И добавил: «Никто не указывал тебе, как воспитывать Эбигейл». То есть я не должен указывать ему, как воспитывать Элис.
Ронни выбрал наилучший способ заткнуть рот тестю. Сослался на архаичное право мужчины всем управлять и распоряжаться семьей по своему усмотрению.
– Как по-вашему, может, там происходит что-то еще? – осторожно спросил Блэк. – Я имею в виду в доме. Дело в поведении властного, ничего не прощающего отца Элис или все обстоит… – он постарался тщательно выбрать слова, – гораздо хуже?
– Хуже? О чем вы?
– Не знаю.
Но Блэк видел, что старик понимал, о чем он говорит, потому что вид у него был встревоженный.
– Не придавайте слишком большого значения тому, что я сейчас сказал. Ронни, может быть, и тиран, и пусть я недолюбливаю зятя, но Элис – его дочь, и он никогда бы не коснулся ее.
– Вот и хорошо, – поспешно ответил Блэк, словно тут же выбросил из головы неприятные мысли, хотя он решил: если в доме Элис и творится что-то зловещее, вряд ли Стэн много знает об этом. Элис, конечно, могла бы ему признаться, но тогда все, возможно, кончилось бы тем, что дед подрался бы с зятем прямо на улице. Элис наверняка это понимала и, скорее всего, сделала все, чтобы избежать скандала.
Они немного помолчали, и Блэк наконец спросил:
– Где, по-вашему, она может быть?
– Понятия не имею, сынок. Это твоя работа, верно? – пробурчал Стэн и, немного смягчившись, добавил: – Я действительно не знаю, где внучка, и это разрывает мне сердце.
Он с видимым усилием взял себя в руки, прежде чем продолжить:
– Думаешь, знай я, куда и с каким молодым человеком она сбежала, неужели не отправился бы на поиски? Конечно, отправился бы.
– Ясно.
– Только найди ее и привези домой.
Блэк допил чай.
– Кто-нибудь болтался по округе в тот вечер, когда она пропала, выйдя из школы? Может, ее парень или кто-то незнакомый?
– Я не видел ее парня и ни одного чужого человека. Но когда ее видели в последний раз, меня не было во дворе.
– Но, может, вы в тот вечер заметили кого-то выходившего из школы или гулявшего рядом?
– Соседку Эви, – без энтузиазма пробормотал Стэн, понимая, что этим детективу не поможет. – Арчи Торо возвращался домой с рыбалки, а Долли выходила из машины дочери – пила у той чай. Да, еще Счастливый Гарри.
Он упомянул о Гарри таким тоном, словно Блэк был с ним знаком.
– Счастливый Гарри?
Старик кивнул.
– А у этого типа есть фамилия?
– Должна быть. Только я ее не знаю. Он был с другой стороны дома.
– Ладно. И что он делал с другой стороны дома?
– Попрошайничал, как всегда. У него с головой не в порядке. Поэтому его прозвали Счастливым Гарри. Обожает болтаться по округе. Таскается по всему городу, просит милостыню. У некоторых хватает ума давать ему деньги. А он все тратит на выпивку.
– Так он алкоголик? – уточнил Блэк.
– По утрам попрошайничает на рыночной площади, а по вечерам – на улицах, так что вы думаете? Не знаю, где он добывает спиртное, тем более что его выперли из всех городских пабов. Он просит у старушек хоть что-нибудь: еду, деньги, чашку чая, которую переливает в дурацкую фляжку. Он вечно таскает ее с собой.
– В тот вечер он к вам стучался?
– Нет. Копался в баках.
– В мусорных баках?
– Да, он всегда в них роется.
– Как я могу найти этого Счастливого Гарри?
– Шатается по городу. Зачем он вам нужен?
– Возможно, он что-то видел, тем более что был с другой стороны дома.
Старик, должно быть, посчитал это вполне разумным доводом:
– Возможно. Если сумеете вытянуть из него хоть что-то осмысленное.
– С того вечера вы его больше не видели?
– Теперь я припоминаю, что не видел.
– Где он ночует? В городе?
Старик покачал головой:
– Он не чувствует себя в безопасности, пока не закроются пабы. В городе полно молодых психов, которым может прийти в голову поджечь его или что похуже.
– Так где же?
– Не знаю. Не то чтобы у него был адрес.
Блэк встал и поблагодарил старика. Тут до них донесся ветер, обдав резкой вонью. Дед Элис, должно быть, тоже ее ощутил, потому что пояснил:
– Это Билли, тот, что живет на углу. Вернее, не он, а его сад. Помешан на своих чертовых розах, заваливает их горами навоза и клянется, что в этом секрет.
– Действительно в этом? – спросил Блэк
– Должно быть. У него красивые розы. Беда в том, что весь сад пропах дерьмом. – Он снова покачал головой, удивляясь идиотизму соседа. – Сами знаете, что говорят о тех, кто гадит на собственный порог.
24
Кирсти, казалось, не слишком обрадовалась, увидев на пороге Бэт.
– Привет, Кирсти. Я тут подумала… Нельзя ли еще раз с тобой поговорить?
Ее слова почти заглушил стук молотка.
– Отец кладет новое ковровое покрытие, – пояснила девушка.
– Я надеялась поговорить наедине.
Удивилась ли Кирсти? Не похоже.
– Можем поговорить в моей комнате, – предложила она и стала подниматься по лестнице.
Бэт пошла следом. Оказавшись в комнате, Кирсти села на постель и оставила Бэт стоять. Та огляделась и увидела возле шкафа старый плетеный стул.
– Можно? – спросила она.
– У нас свободная страна.
Бэт подтащила стул к изножью кровати и села.
– Мы поговорили со многими людьми относительно Элис. – Бэт пока что не упомянула Рикки. – И узнали чуть больше о ее личной жизни.
– Почему вас так интересует ее личная жизнь?
– Ищем причины, по каким она могла убежать или, если ее кто-то похитил, почему это произошло.
В таких случаях виновником часто оказывается тот, кто близок… – она чуть не сказала «жертве», – близок пропавшему человеку.
Бэт хотела подготовить почву. Она собиралась постепенно и мягко расспросить о парне Элис Тил и парне Кирсти, а заодно и обо всех, кто ее интересовал. Только потом она попытается осторожно узнать о чувствах Кирсти к Элис и отвечала ли Элис на эти чувства. Но что-то заставило ее отказаться от этой тактики. Возможно, именно свойственное девушкам стремление защищаться поможет Бэт вывести Кирсти из равновесия и что-то раскрыть.
– Расскажи о поцелуе, – заявила она, желая посмотреть, поймет ли Кирсти, о чем речь, или будет отрицать, что это вообще случилось.
– Ах, это, – отмахнулась Кирсти с усмешкой. Правда, усмешкой невеселой. – Значит, вы слышали… На тот момент это казалось хорошей идеей, но мы были пьяны. Пили текилу в моем доме, пока одевались. Знаете, что говорят о текиле? Одна текила, две текилы, три текилы – пол.
Она ударила ладонью о постель, жестом изобразив падение на пол.
– А потом вы отправились в паб?
Кирсти кивнула:
– Гораздо дешевле сначала напиться дома.
– Так чья это была идея? Я о поцелуе. Не о том, чтобы выпить много текилы.