Непонятно, как Бэт удалось приехать в Коллемби в обычный ранний час, ее все еще шатало от слабости. В мэрии она застала только Лукаса Блэка. Вид у него был усталый.
– Похмельный завтрак? – предложил он, как только Бэт вошла в штаб.
Ее обрадовало, что он чувствует себя так же плохо. Они отправились прямиком в кафе, где посетителей было больше обычного – рабочие с ближайшей стройки перед началом дня нуждались в плотном завтраке. Блэк заказал поджарку, единственный шанс спастись от похмелья, две кружки кофе и вручил Бэт свежие отрывки из дневника Элис Тил, прибывшие с утренней почтой.
О мой бог! О МОЙ БОГ!
Дело не во мне. Я не виновата. Я все время думала, что делаю что-то не так, а может, в детстве каким-то образом покалечила себя или лишила чувствительности. Но нет. Просто мне был нужен нормальный мужчина, который бы знал, что делает, с кем я чувствовала бы себя так свободно, что могла бы полностью забыться и не волноваться о том, как я выглядела или пахла, какие у меня губы на вкус и насколько я уязвима. Как бы много времени я ни провела в гараже Тони и спальне Криса, никогда не могла почувствовать себя так. Ни разу.
Все, что понадобилось, – короткая встреча на заднем сиденье его машины, его легкие, но настойчивые прикосновения, и клянусь, я увидела звезды. Все мое тело пронзила дрожь. А когда кончила, чуть не отключилась. Я так расслабилась, что могла бы заснуть прямо там, в его объятиях.
После такого я бы сделала для него все. Все.
– И что мы насчет него думаем? Кто он? – спросил Блэк.
– Здесь не говорится. Но нам точно известно, что это не Крис и не Тони. Кто же послал нам этот отрывок? – спросила Бэт почти рассеянно.
– Учитель Элис подвозил ее домой, – размышлял Блэк вслух. – Но сколько человек знали это и кто пронюхал, что вы говорили с Саймоном Нэшем?
– Вся школа знала, что мы там были, и, думаю, многие догадались, с кем мы разговаривали.
– А они рассказали остальным, – согласился он. – Но кому было известно, что он ее подвозил?
– Кирсти рассказала мне, – вспомнила Бэт, – и добавила, что другие девочки дразнили этим Элис, так что все знали, что мистер Нэш иногда подвозил Элис домой после репетиций.
– Парковка перед школой открыта, всякий мог выглянуть и увидеть, как Элис садится в машину, но было ли это предложение подвезти вполне невинным? Я подумал, что Нэш мог быть тайным любовником Элис, но вот что прибыло одновременно с первым отрывком.
Блэк отдал Бэт второй конверт.
Он тоже плохиш. Настоящий плохиш, а разве не таких мы все обычно любим? Именно при виде плохишей девичье сердце бьется чаще. Тех, кто заставляет девушек рисковать всем. Отдавать все. По крайней мере, так бывает во всех книгах и фильмах. Интересно, почему? Наверно, иначе фильмы были бы ужасно скучны. Пожалуй, и в жизни без них было бы слишком уныло. Может, так оно и есть.
Но я действительно сбежала бы с ним, если бы он попросил? Бросила бы все на свете и удрала с ним куда угодно? Мы сменили бы имена, чтобы нас никогда не нашли, начали жизнь сначала, словно были абсолютно другими людьми, и никогда бы не вернулись? Никогда больше не видеть маму и папу? А как насчет дедушки?
В том-то и загвоздка, что я сбежала бы, не моргнув глазом. Если бы он попросил меня, послала бы к чертям всех остальных. Пусть думают что хотят, потому что мне все равно. Да, я бы сделала это. Если бы он попросил. Но он не попросит. Я это знаю.
Он тоже играет роль и хорош в этой роли. Очень хорош. Вынужден быть хорошим. У него нет иного выхода. Самосохранение, знаете ли. Вряд ли многим удается увидеть его настоящего. Возможно, я единственная.
Но я думаю, что он правда меня любит.
Я верю в это.
39
– Она не упоминает о брате, так? – заметил Блэк, когда Бэт закончила читать. – Не говорит, что оставляет его.
– Думаю, она знает, что он простит ее, что бы она ни сделала в своей жизни.
– Даже если бы убежала с абсолютным негодяем? Возможно, – согласился Блэк. – Но кто он? Преподаватель сценического мастерства, который вот-вот женится на маленькой мисс Совершенство? Это может сойти за самосохранение, но действительно ли он плохиш? Я не так уж уверен. Возможно, это бабник Кич, учитель английского, который живет со своей бывшей ученицей, но хочет, чтобы Элис была в его жизни следующей.
– Мне неприятно это признавать, но он привлекателен, – ответила Бэт и, увидев, как расширились глаза Блэка, пояснила: – Мне он совсем не нравится как мужчина, я считаю его типичной низкопробной дешевкой, но он красив, он всегда рядом, и единственные его соперники – толпа прыщавых подростков. На каждую девушку, которая морщится при виде Кича, находится другая, по уши влюбленная. Думаю, в этом возрасте такое часто бывает, и он продолжает расширять круг поклонниц.
– Это так, – кивнул Блэк, втайне надеясь, что у Элис Тил вкус был лучше. – Но даже из школы Коллемби его бы уволили за связь с семнадцатилетней ученицей, а мы бы и вовсе арестовали.
– Тем больше причин держать все в тайне, – вздохнула Бэт.
– Я говорил с офицером, который расследовал выдвинутые против него обвинения, что он якобы лапал ученицу. Но далеко дело не зашло. За девушкой значится длинный список фальшивых претензий по самым разным поводам.
– Каким именно? – заинтересовалась Бэт.
– Девчонка жаловалась на несчастный случай в универмаге, но на просмотренных записях с камер наблюдения было видно, что она вовсе не падала с лестницы. Она также жаловалась, что ее избила группа девушек постарше, но потом забрала жалобу.
– Это не означает, что обвинения ложны, – возразила Бэт. – Очень многие изменяют показания и отказываются подавать иски против людей, которые их изувечили, боясь, что они сделают это снова. Череда ее нечестных поступков делает девушку идеальной мишенью для насильника, разве нет?
– Верно, – согласился Блэк. – Вот почему я это просто так не оставил. При расследовании жалобы Кич добровольно представил свои записи, чтобы можно было проверить предыдущие места его работы. Но когда девушка забрала заявление, полиция не потрудилась выяснить, почему он менял школы.
Он протянул Бэт листок бумаги с напечатанными на нем названиями школ и датами работы Кича в каждой.
– Он много переезжал, всегда в пределах региона. На первый взгляд ничего необычного, ни один срок не выглядел подозрительно коротким. Он всегда уходил в конце года, не посреди семестра, как можно было ожидать, если бы он внезапно был уволен из-за связи с ученицей.
Бэт пробежала глазами список. Должно быть, необычно, что учитель проработал в шести школах за двадцать с лишним лет, но она велела себе не подгонять факты под ее мнение о Киче как скверном человеке. Если он так часто переезжал с места на место, должен был представить рекомендации. Возможно, ему все быстро надоедало и он нуждался в новых учениках и новых сложных задачах. Может, он менял работу по семейным причинам, когда у него все еще была семья? Это можно выяснить, просто просмотрев список. Бэт нужно будет копнуть глубже – может, тогда она наконец получит ответ.
– Я займусь этим, – пообещала она Блэку.
Бэт понимала, что на объезд всех школ, где работал Кич, уйдет целый день, и с самого начала переживала, не будет ли это напрасной тратой времени. Первая же школа в списке оказалась тупиковой – директор и секретари не помнили Кича, так как совсем недавно устроились сюда. Им удалось найти учителя предпенсионного возраста, который Кича помнил, но его рассказ мало чем помог.
– Длинноволосый молодой парень, много курил. Водил старое ржавое корыто, которое называл машиной, – хмыкнул он.
– Неужели не можете вспомнить еще что-то об этом человеке? Как он общался с учениками? – спросила Бэт.
– Боже, нет. Кажется, это было целую вечность назад.
– Полагаю, это означает, что он не был замешан в чем-то необычном или противозаконном?
– Вроде нет. Если только не считать вождения машины, которая выглядела так, словно попала под пресс для металлолома.
Вторая школа, Святой Маргариты, запомнилась тем, что Бэт столкнулась с неприкрытой враждой. Заместитель директора была немногословной и защищалась так яростно, словно на карте стояла репутация всей школы. После двадцатиминутного разговора Бэт заверили, что в те времена в поведении учителей не было абсолютно ничего подозрительного.
Бэт собралась было надавить на заместителя, но сообразила, что тогда Кич только-только женился и, возможно, не был склонен изменять жене. Впрочем, даже если он гонялся за каждой ученицей, вряд ли кто-то собирался признавать это сейчас.
– Похоже, вы не готовы смириться с мыслью о том, что мистер Кич мог быть слишком близок с кем-то из учениц? – спросила Бэт язвительно.
– Не готова, поскольку не имею никаких доказательств его непристойного поведения, – парировала заместитель.
– Насколько я понимаю, ваша главная забота – репутация школы?
– Разумеется.
– А моя – найти человека, убившего семнадцатилетнюю девушку. Существуют неопровержимые доказательства, что мистер Кич имел недопустимые отношения с ученицами или бывшими ученицами, поскольку всем известно, что он спал не менее чем с двумя только из той школы, где работает сейчас. Если окажется, что он как-то связан со смертью девушки, нам придется выяснить, соблазнил ли он кого-то из ваших учениц или совершал ли развратные действия с ними. Вряд ли в этом случае газеты сохранят в тайне название вашей школы.
В третьей и четвертой школах тоже ничего не удалось узнать. Зато в пятой школе были, по крайней мере, готовы хоть как-то сотрудничать. Бэт направили к бывшей коллеге Кича, которая тоже преподавала английский. Но как раз когда она уже обрадовалась, что чего-то добьется, женщина, работавшая в приемной, вернулась с обескураживающим известием: