Бэт неожиданно сообразила, насколько шикарной показалась Гарри постель и возможность ночевать под крышей.
– Спасибо, что замолвили за меня словечко, – добавил Гарри.
– Без проблем, – отмахнулся Блэк.
Приют Макгрегора был для Гарри куда более счастливым исходом, чем жизнь под открытым небом, и они всегда могли найти его, если в деле открывались дальнейшие обстоятельства. Теперь детективы были рады такому решению.
Бэт объяснила, почему им снова нужно поговорить с ним. Пообещала навсегда сохранить за ним место в приюте и оказать любую помощь, чтобы не дать снова вернуться на улицы, но при этом добавила:
– Только если сейчас скажете нам правду.
Он энергично закивал. Настала очередь Блэка. Они заранее составили план допроса. Бэт будет добрым детективом, а Блэк – злым.
– Конечно, если мы позднее обнаружим, что вы солгали или что-то утаили, дело примет совершенно иной оборот, Гарри.
Бродяга явно встревожился.
– И тогда нам придется пересмотреть ваше положение здесь.
– Пересмотреть? – нерешительно повторил он.
– Поэтому мы хотим дать вам шанс все прояснить и сказать, как было дело, – подхватила Бэт. – Оказалось, что вы не сказали нам одну очень важную вещь.
– Возможно, вас беспокоило, что попадете в еще большие неприятности, – вторил Блэк.
– Я ничего не сделал, – заверил Гарри, но его выдало виноватое лицо, и Блэк понял, что они на верном пути.
– Камера, Гарри, – напомнил он. – Скажите, что вы сделали с камерой?
Кевин Браун непрерывно ныл и жаловался, даже после того, как ему показали ордер на обыск. Хозяин магазина никак не мог понять, почему они так настойчиво стучат в его дверь в столь поздний час и почему требуют выйти из квартиры и открыть магазин.
– Уже поздно, – бурчал он, словно они этого не знали. – Мы закрыты. Почему нельзя подождать до утра?
– Потому что до утра это не ждет, – пояснила Бэт, чье терпение быстро иссякало, – и вы живете над своим магазином. Мы же не просим вас ехать через весь город.
Он ответил на это тяжким вздохом и тихо выругался, но без дальнейших возражений вернулся в квартиру, чтобы захватить ключи от магазина.
Убогая лавчонка находилась на дальнем конце города, неподалеку от дома Элис Тил. Выцветшая вывеска все еще утверждала, что это газетный киоск, но киоск давным-давно закрылся, а хозяин не потрудился заменить вывеску. Судя по витрине, здесь продавались подержанные товары, купленные за гроши у отчаявшихся людей, которые так нуждались в наличных, что готовы были продать за несколько фунтов все, что было в доме, – от бельевых сушилок до пылесосов. Витрина была забита вазами, украшениями, старыми журнальными столиками, плафонами для ламп, также там находились древний обшарпанный комод и керосиновый обогреватель.
Хозяин открыл переднюю дверь и впустил детективов. Те объяснили, что ищут.
– У меня много камер, – заявил он с таким видом, словно на его прилавок каждый день ложились их целые десятки.
Бэт подошла к стеклянному шкафчику, тоже выставленному на продажу, в котором лежало с полдюжины камер, а также другие гаджеты, древний телевизор и компьютер конца восьмидесятых.
– Вы покупали камеру у Гарри? – спросил Блэк.
– У какого Гарри?
– Все в Коллемби знают Гарри, – отрезал Блэк. – Он не из тех, кого можно забыть. Он приходил сюда недавно, чтобы продать камеру?
– Не припомню, – пробормотал хозяин с настороженным видом. Он явно предположил, что камера была краденой, пусть даже бродяге было честно заплачено. Присутствие Бэт и Лукаса в магазине только подтверждало его подозрения.
– Вот она! – воскликнула Бэт, отвернувшись от шкафчика. – «Кэнон АЕ-1» с серебристым корпусом.
– Э… гм… я не совсем уверен, – мямлил хозяин. – Думаю, она у нас давно.
– В таком случае почему же на ней метка «ОШК»? – Бэт показала на белые буквы. – Общеобразовательная школа Коллемби.
– Вот как? – спросил хозяин с невинным видом и с деланым удивлением подошел поближе. – Очень странно. Раньше я этого не замечал.
– Отдавайте камеру, – велел Лукас и, когда хозяин поколебался, пригрозил: – Иначе мы вас арестуем.
Хозяин кивнул в сторону запертой стеклянной дверцы:
– Пойду за ключом.
Несколько минут ушло на поиски нужного ключа, но стоило Бэт и Блэку нетерпеливо направиться к хозяину, тот торопливо вынырнул откуда-то, подошел к шкафчику, вставил ключ и потянулся к камере. Бэт взяла ее и стала проверять.
– Там осталась пленка, – сказала она, взглянув на Лукаса.
В полицейском управлении не было никого, кто в этот час мог проявить пленку, поэтому Блэк запер камеру, и наутро они возобновили расследование. Блэк знал специалиста, который был достаточно стар, чтобы помнить доцифровую эру, и, едва он явился на работу, его тут же атаковали. Блэк объяснил срочность ситуации и попросил специалиста быть крайне осторожным…
Однако не стоило волноваться, что его просьбу встретят без энтузиазма.
– Вот это да! Настоящая пленка, как в игре ARK! восхитился лаборант. – Не помню уже, когда в последний раз видел ролик пленки! Тысячу лет назад!
– Но вы знаете, как ее проявить, верно?
– Конечно! С этого я начинал! Не волнуйтесь, вы в хороших руках, приятель!
– Надеюсь, – вздохнул Блэк. – И если не возражаете, подождал бы здесь, пока не закончите.
Судя по лицу лаборанта, он хотел возразить, но, получше разглядев Блэка, смягчился:
– Потребуется время. Придется размотать пленку достать проявитель. Можете пока выпить чая. Как только я закончу сразу приду за вами, обещаю. Что вы ожидаете найти?
– Сам не знаю.
Блэк видел: лаборант не поверил, что он понятия не имеет о содержании пленки. Но тот не стал спорить, а просто сказал:
– Это, должно быть, важно.
– Очень, – заверил Блэк. – Из-за этой пленки погибла девушка.
Они подошли к столу Блэка в полицейском управлении, и первое, что он заметил, – большой конверт на клавиатуре компьютера. Блэк распечатал конверт и громко сообщил, так чтобы слышали все в комнате:
– Это отчет экспертов о проверке машины Саймона Нэша, которую он вел в тот вечер. Я-то предполагал, что кому-то придет в голову позвонить мне.
Он укоризненно оглядел помещение, и Бэт заметила, как присутствующие поспешно отводили глаза.
Блэк прочитал отчет:
– Все чисто. Никаких волокон, никакой крови или телесных выделений, которые указывали бы, что Элис Тил была в машине, и, что важнее всего, никаких следов ее тела в багажнике. И вообще нигде.
– Вероятно, даже Нэш содрогнулся при мысли о сексе с тайной любовницей в машине невесты, – предположила Бэт.
– Так или иначе, он, похоже, говорил правду о том вечере.
– Возможно, Элис действительно не садилась в его машину. Но он, скорее всего, был последним, кто видел ее живой.
– Если он убил ее там, зачем парковать машину в нескольких ярдах от школы?
Бэт понятия не имела, но предположила:
– А если это шок? Когда он понял, что наделал? Может, ему пришлось подогнать машину поближе, чтобы каким-то образом попытаться перетащить туда тело?
– Возможно, – с сомнением пробормотал Блэк. – Кстати, его кабинет тоже можно увидеть с лесов.
Он хотел добавить еще что-то, но тут зазвонил телефон. Блэк принял звонок, немного послушал и с тревогой взглянул на Бэт. Той оставалось только ждать, когда он закончит разговор и отключится.
– Беда, – мрачно сказал он. – Ронни Тил арестован.
– За что?
– За нападение с причинением телесных повреждений.
Значит, Ронни наконец взорвался и излил на кого-то долго копившуюся ярость.
Прежде чем она успела спросить об имени несчастной жертвы, Блэк добавил:
– А Эбигейл Тил в больнице.
Он явно не знал, что делать, и разрывался между необходимостью мчаться к Эбигейл или дожидаться, пока проявят пленку.
Бэт понимала, что главное – это фотографии и что он не захочет уехать, пока не увидит результаты, но сама намеревалась навестить Эбигейл и узнать ее версию случившегося, прежде чем Ронни успеет повлиять на жену.
– Я поеду, – сказала она.
На первый взгляд Эбигейл выглядела неплохо. Она сидела на кровати, подпертая горой подушек, в полном сознании и с виду абсолютно здоровая. Только когда Бэт поравнялась с изножьем кровати и увидела левую сторону лица женщины, поняла, как велики ее увечья: сплошной синяк, глаз распух так, что был полностью закрыт. Но это еще не самое худшее. С полдюжины швов, идущих от лба до виска, неуклюже маскировали то, что было зияющей раной.
– О боже! – ахнула Бэт. – Что случилось, миссис Тил?
– Я упала, – ответила она без всякого выражения.
Бэт не сразу смогла собраться с духом, чтобы спокойно спросить:
– Хотите сказать, что это не он вас ударил?
Ответ Эбигейл занял еще больше времени.
– Он ударил меня, – призналась она, – но потом я упала. Ударилась головой о край журнального столика.
Она, по крайней мере, не солгала, пытаясь защитить мужа. Теперь она может выгнать его или уйти сама.
– Мы можем помочь вам, Эбигейл, – пообещала Бэт. – Сделать все, чтобы Ронни никогда…
– Это моя вина, – перебила женщина,
– Нет. Не ваша. Женщины часто говорят это, но…
– Знаю, что часто, и знаю, почему они так говорят, – перебила Эбигейл. – Выгораживают своих мужчин, но на этот раз я сказала правду.
– Но почему вы считаете себя виноватой?
– Я сказала Ронни, что Элис мертва из-за него.
– Погодите… что?
Неужели Эбигейл узнала что-то о смерти дочери?
– Почему Элис погибла из-за него?
– Я сказала, что во всем виноват он.
– Что он сделал? Эбигейл, если Ронни каким-то образом стал причиной того, что случилось с Элис, вы должны все рассказать мне.
«И рассказать, прежде чем мы арестуем невинного человека», – подумала Бет.
– Если вы знаете что-то, должны признаться ради Элис и себя тоже.
– Нет. – Она покачала головой, но тут же поморщилась от боли. – Вы не понимаете, Ронни не убивал ее и ни в чем не виноват. Я просто так сказала.