– Но зачем вам это, – недоумевала Бэт, – если все неправда?
– Потому что была зла на него за то, как он обращался с ней все эти годы, и хотела побольнее ранить. Но в ответ он ранил меня. Так что, честно говоря, виновата я, а он всего лишь раз меня ударил.
– Достаточно сильно, – покачала головой Бэт и показала на свое лицо, словно обозначая увечье, причиненное всего одним сильным ударом.
– Это выглядит хуже, чем есть на самом деле.
– Вам нужно бросить его.
– И уйти? Куда? И что делать? – бросила Эбигейл. – Ни нормальной работы, ни денег, ни дома.
– Тогда вышвырните его на улицу. Получите судебный запрет приближаться к вам. Ваше лицо – вот доказательство, которое потребуется. Мы на вашей стороне. И обвиним его в избиении.
– Думаете, мне хочется засадить мужа в тюрьму? Мы только что потеряли дочь, а вы решили отправить ЕГО за решетку? Он все, что у меня осталось.
– Вам повезло остаться в живых Эбигейл. Если вы останетесь с ним, откуда знаете, что этого не случится снова?
– Потому что я больше никогда не буду настолько жестока, чтобы обвинить его в смерти его собственной дочери. Вот так.
Бэт слушала возражения Эбигейл с растущей досадой. Страшно подумать, что женщина вернется к этому сплошному сгустку ярости. Возможно, особых вариантов у нее нет, но любой все-таки предпочтительнее жизни с Ронни.
У Бэт оставалась последняя карта, и она рассудила, что терять нечего.
– Я должна спросить вас, Эбигейл, – начала она, и женщина пристально на нее уставилась. – Ронни – настоящий отец Элис?
Плечи Эбигейл опустились, и на секунду Бэт поверила, что она скажет ей все. Но та ответила взглядом полнейшего отвращения и прошипела:
– Ты, сука! Как ты смеешь? Я только что потеряла ее! Потеряла свою девочку, а ты приходишь сюда, уверяешь, что на моей стороне, а потом спрашиваешь такое? Убирайся! Вон отсюда!
Теперь она вопила во весь голос. Бэт сжалась от ярости, звучавшей в крике женщины, и молча вышла.
Блэк не знал, чем заняться, пока проявляют пленку, и потому последовал совету лаборанта: пошел в столовую выпить кофе и тихо сидел в углу, погрузившись в свои мысли и молясь про себя, чтобы на пленке оказалось нечто важное, что обязательно укажет на убийцу. Но что, если там ничего не найдется? В этом случае им некуда двигаться дальше. Что, если изображения будут смазаны или людей на снимках никто не сможет узнать? Что, если они жестоко ошиблись и получат всего лишь несколько фото Элис и ее друзей, сделанных во время похода?
Из глубокой задумчивости Блэка вывел оглушительный грохот: молодой человек, работавший в столовой, уронил целую стопку грязных тарелок. Последовали шутливые поздравления от полицейских, обедавших в столовой, сопровождаемые ругательствами тех, кто еще не привык к неловкости парня. Послышался вопль: «Уволить жонглера!» – местный остряк, вероятно, предположил, что раньше никто такого не слышал.
Блэк заглянул в кружку. Содержимое давно остыло, и он понял, что не выпил ни капли.
– Не возражаете, если я присоединюсь?
Он поднял глаза. Перед ним стояла Бэт.
– Как там в больнице?
Она выдвинула стул и села напротив Блэка.
– Не слишком.
Она рассказала о реакции Эбигейл Тил на побои мужа и своем предложении уйти от него.
– Я уже навидался такого, и результаты всегда одни и те же, – вздохнул он. – Вы пытались, и иногда это все, что можно сделать. Может быть, когда у нее будет время все обдумать…
Но оба понимали, что Эбигейл Тил вряд ли изменит свое решение.
Бэт проверила время на телефоне.
– Как долго все это длится? – спросила она.
– Достаточно долго.
– Надеюсь, ваш парень не запорет пленку.
– Не запорет, – заверил Блэк, хотя сам далеко не был в этом уверен. Лаборант больше привык к цифровым камерам и исследованию крупных планов, а не снимков, сделанных старой пленочной камерой, да еще и с достаточно неудобного наблюдательного пункта.
– Будем надеяться, что у Элис Тил были хороший глаз и твердая рука.
Шло время, и они стали гадать, что задерживает лаборанта.
– Как по-вашему, может, что-то пошло не так? – спросила Бэт.
– Господи! – раздраженно выпалил Блэк, причем настолько громко, что сидевшие за соседними столами стали оборачиваться с вопросительными взглядами.
Бэт тоже от неожиданности подскочила, но поняла, что в его вопросе прозвучал не столько гнев, сколько досада.
– Где же он?
Вопрос был риторическим, но Бэт оглянулась и смогла на него ответить:
– Вот он!
Оба встали. Лаборант нес большой конверт из оберточной бумаги, очевидно содержавший результаты его работы. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он прошел между столами и стульями и приблизился к ним. Бэт и Блэк не отрывали от него глаз, безуспешно пытаясь прочесть что-то по выражению его лица. Но скоро они узнают, потратили время зря или в конверте лежит настоящий клад.
Лаборант отдал Лукасу конверт.
– Спасибо, – сказал детектив-сержант, отчаянно рассчитывая услышать хотя бы намек относительно содержимого. – Надеюсь, это стоило таких усилий.
– О, я бы сказал, стоило, – кивнул лаборант, но объяснять ничего не стал. – Сами увидите.
Они почти вбежали в ближайшую свободную комнату, и Блэк, едва успев закрыть дверь, осторожно открыл конверт и вынул снимки. Всего их оказалось двенадцать. Блэк стал по очереди выкладывать их на стол изображением вверх.
При виде первой же фотографии сердце Бэт упало. Река, бегущая вдоль поля. На второй оказался еще один сельский пейзаж, снятый при тех же освещении и погоде и, вероятно, в тот же день. Поля и деревья. На третьем двое молодых людей стояли на бордюре рядом с оградой. Оба были одеты в спортивные костюмы и непромокаемые куртки. На одном были походные сапоги.
– Проклятый клуб любителей прогулок, – проворчала Бэт. – И это все?
Наверняка нет, ведь лаборант заверил их, что его усилия того стоили.
Четвертый снимок рассеял все ее сомнения. Если первые три были сделаны Элис, то последний, должно быть, снимал ее друг. Три подруги стояли вместе, счастливые, улыбающиеся, в обнимку. Хлоя, Кирсти, Элис. Прекрасный снимок, возможно сделанный Саймоном Нэшем. На снимке видна каждая черточка девичьих лиц. Они казались такими беззаботными, но все это было ложью. Одна из подруг погибла. Бэт стало очень грустно. Теперь жизнь Кирсти и Хлои никогда не будет прежней.
Но при виде пятой фотографии Бэт забыла о скорби.
– Что это? – спросила она Лукаса.
– Не разберу.
– Похоже, это край внутренней части сумки. Случайное фото, когда она в спешке вытаскивала камеру?
– Похоже, – согласился Лукас.
Блэк поместил на стол очередное фото. Изображение оказалось нечетким, но сняты были явно окна школы с того места, на котором стоял Блэк. Он различил три окна, в которые заглядывал, включая библиотеку, класс сценического мастерства, кабинет Кича и блок наказаний. В каждом виднелись расплывчатые фигуры, ничего сами по себе не доказывающие. Зато это означало, что детективы на верном пути. Элис вышла на леса, чтобы сделать эти снимки.
– Я ничего не могу разобрать, – пожаловался Блэк, начиная опасаться, что снимки были сделаны со слишком дальнего расстояния и не принесут никакой пользы.
Но следующее фото избавило его от этого страха. Блэк выложил его на стол, и стало ясно, что Элис смогла навести фокус, когда направила зум-объектив на нужное окно. Бэт различила две фигуры.
– Это директор, – сказала она. – Но с кем он разговаривает?
Блэк не ответил, потому что второго человека загораживала оконная рама. Но Бэт не пришлось долго ждать ответа. Второй человек был отчетливо виден на следующем снимке.
– Это Кич! – воскликнула она.
– Что он там делает в компании директора?
– Еще одна выволочка? – предположила Бэт. – В блоке наказаний?
– Который обычно предназначен для детей, – заметил Блэк как раз в тот момент, когда на стол лег следующий снимок, запечатлевший третью фигуру, которая принадлежала юной Дженнифер.
– Вот доказательство того, что она была с ними в комнате. Именно это пыталась снять Элис! – воскликнул Блэк.
Последние три фото открыли правду. Оба молчали, пока Блэк выкладывал снимки по одному, и причина присутствия Дженни в комнате стала очевидной.
В помещении воцарилась абсолютная тишина. Наконец Бэт срывающимся голосом озвучила то, что подумали оба:
– Это насилие.
Блэк не стал возражать, поскольку картина была достаточно ясна.
– Кич насилует девчонку прямо на глазах директора, а тот ничего не предпринимает, что означает соучастие.
– Они всегда были соучастниками, – заключил Лукас. – И проделывали это много лет.
51
Когда они рассмотрели последние фотографии, Блэк рефлекторно перевернул их, словно пытаясь прогнать отвратительные образы, и только потом взглянул на Бэт, которая была в состоянии, близком к шоковому.
– Нелегко нам придется, – сказал детектив, и Бэт поняла, что он тоже потрясен. – Но мы обязаны Дженни… и Элис… и отныне должны тщательно выверять каждый шаг, чтобы эти ублюдки не сорвались с крючка. Справитесь?
– Конечно, – заверила она. – Постараюсь действовать профессионально.
– Прекрасно. Итак, давайте подытожим все, что знаем. Элис сделала эти снимки, после чего, вероятно, положила камеру в сумку. В какой-то момент Кич и Морган осознали, что их увидели, поэтому убили Элис и увезли тело. Одели Дженни в зеленую парку Элис, накинули ей на голову капюшон, зная, что кто-нибудь обязательно увидит, как она покидает школу, и это всех собьет со следа, а они тем временем уберут труп подальше от школы.
– Да, и повесили большую сумку Элис на плечо Дженни, чтобы довершить картину. Они не подозревали о существовании камеры. О том, что улики лежат на дне сумки.
– Дженни играла роль Элис. Но недолго, – добавил Блэк. – Как только она отошла подальше от школы и увидела, что вокруг никого нет, сняла сумку и парку и сунула все в мусорный ящик. Может быть, она запаниковала. Вещи нашли бы, когда полиция обыскивала округу, но Гарри добрался до них первым. Забрал все, а камеру продал, чтобы купить пива. Это все, что мы знаем. Но не менее важно то, чего мы не знаем.