Всю неделю Яков Петрович ощущал внутри себя новые незримые процессы сродни мутациям, они проявлялись то ожиданием непременной беды, перераставшим в утробный ужас, комом давившим грудь, то внезапным бесшабашным, пофигительским всплеском эмоций – а наплевать, будь что будет. Похоже было на нервный срыв, успокоительная валерьянка не помогала, а использовать более сильные средства он не хотел – для этого следовало бы обнародовать его теперешнее состояние. Засыпая, как и положено жаворонку, не позже десяти, измученный, изнуренный внутренней борьбой, Яков Петрович просыпался, вернее, очухивался к трем часам, а дальше – хоть глаз коли; ему казалось, за ним постоянно наблюдают, он вздрагивал от малейшего шороха, под самое утро бесполезная дремота перерастала в забытье, как после тяжелого похмелья, и раза три примстилось, будто в спальню на цыпочках прокрадывается хозяин; Якова Петровича била судорога, он вскакивал и зажигал большой свет…
День сегодняшний при всей его невнятности, неясности, неопределенности существовал в тесной связи с уже свершившимся, обретшим законченные формы, одно вытекало из другого, причудливо сопрягалось, переплеталось – и не случайно бывший Двойник неустанно перебирал, как четки, минувшие события, словно искал в них ответ, почему все так переворошилось. И – спадала с глаз пелена, сами собой отворялись запоры, отщелкивались язычки замков, исчезали прежние запреты и табу, он переходил в совершенно особое состояние, будто кто-то извнутри повелел напоследок подышать чистым, пьянящим воздухом неведомой ему ранее свободы, более не страшась и не таясь.
Он видел памятью суматошные начальные месяцы 2018-го: ВВ наконец-то, после недомолвок и уверток по части своего переизбрания (темнить он был великий мастер), дал милостивое согласие пойти на выборы в кампании надувающего щеки пустышки Явлинского, великого прохиндея, мерзопакостного Жирика и еще пары бесцветных, ничтожных личностей, существующих вроде боксерских груш; бесконечные поездки, сегодня здесь, завтра там, он, Двойник, делит бремя с ВВ наравне, агитирует, успокаивает – ребята, сегодня мы из-за пиндосов и иже с ними живем хреново, но страна набирает силу и мощь, еще немного потерпите, мы выстоим и победим, всенепременно, обязательно! И не спрашивайте ни о каких сроках, мы же не коммунизм собираемся строить… Пудрил мозги по полной программе и получал чуть ли не садистское удовлетворение – так вам, дуракам безмозглым, и надо, как бы сказала дочь в момент гнева – наебывать вас что конфетку кушать…
Четвертое марта, выборы, победа с огромным преимуществом в первом туре (хотя и пришлось во многих местах с голосами поколдовать, без этого никак, на том стоим и стоять будем), триум, все рады до усеру, если верить “ящику”, ВВ на коне, без него нет страны – долдонит “ящик”, оппозиция что-то там вякает, в основном из-за бугра, и так далее. А тут – новая эйфория, чемпионат футбольный, который едва не отняли, Сам готовность проверяет в трех главных городах – Москве, Питере и Сочи, а Якова Петровича гоняют по остальным восьми, ну, не по всем, но в четырех побывать пришлось, осмотреть стадионы, дороги, аэропорты, сляпанные на быструю руку… Сколько потрачено, толком никто не знает, цифрам веры нет, сколько скоммуниздили – можно только догадываться, народ же доволен, хрен с ними, с ценами, продуктами по карточкам, зато чемпионат мировой наш, почти как Крымнаш…
Эх, веселое было времечко.., футбол сблизил Россию и мир, как в свое время сочинская олимпиада, эйфория, правда, недолго продолжалась, а потом тоска зеленая и все меньше уверенности, что, по обыкновению, дуриком выкрутимся. Надеялся ВВ, что со временем все забудется, сотрется, сойдет на нет негодование по поводу Лугандонии и сбитого “Боинга”, да только правы были немногие зрячие, кто говорил – для преступлений этих нет срока давности. Залез в Сирию, поссоролся с турками, еще больше всех озлобил и снова в мышеловку попал. И пошли в Сети косяком новые и новые разоблачения, например, про связи с тамбовской ОПГ, подноготную ВВ изучили ушлые ребята Навального и западные журналисты, до таких мелочей докопались… И не отговориться уже привычным: “Выковыряли из носа и по бумажкам своим размазали…” А большинству задуренному по барабану: без ВВ нет страны, даже такой, как наша, и точка. Прав генсек-поэт с больными почками (вспомнил Яков Петрович встречу с Самим на Валдае и произнесенные ВВ андроповские строчки про народ и власть, только непонятно, кто кого портит больше…)
Когда великий вождь и учитель в пятьдесят третьем загнулся, тоже думали – как жить будем? Солнце закатилось… Ничего, выжили, и сейчас выживем, быть может, даже зажить сможем по-человечески, не сразу, конечно.., больно уж много власть напахала… Только чтоб снова очередной вождь не пришел, тогда уж точно хана.
Так беззвучно говорил сам с собой бывший Двойник, а ныне временный Властелин, не имеющий никакой власти и не сдерживаемый в мыслях никем и ничем. Если бы мысли эти могли прочитать дочь и ее дружок, вот бы изумились.., – не без некоторого самодовольства думал Яков Петрович.
Еще отражалось пульсацией в висках, как при высоком давлении, содержимое сводок и справок для служебной надобности, коими приходилось пользоваться, извлеченная информация наводила грусть и тоску: санкции уж столько лет не отменяют, резервов от продаж нефти и газа кот наплакал, да и откуда им взяться, резервам, при такой цене за баррель; прошла национализация сырьевых компаний, работают теперь как при социализме, вывозить валюту за кордон – не более тысячи баксов, хотели и вовсе хождение доллара запретить, да вовремя всхомянулись – но рубль не конвертируется, баксы и евро купить – целый геморрой, обменники закрыты, в банках очереди на полдня, выдают в одни руки ограниченные суммы, кругом сокращения, пенсии и зарплаты заморожены, цены на ходовые продукты зафиксированы – действуют карточки, назвать их хотели ваучерами, но, памятуя отвращение и злобу народа к детищу начала 90-х – синониму наглющего обмана, переименовали в купоны, хотя хрен редьки не слаще – купить на карточки можно самое необходимое, да и то в наличии не всегда бывает, спекулируют же ими вовсю…
А посмотреть окрест – нигде отрады глазу нет: исламистов гребаного государства никак до конца не вышибут из Сирии и Ирака, отморозки эти мигрируют, как тараканы, в Африку, Среднюю Азию, на Северный Кавказ, там все кипит, контрактники давным давно забыли про Донбасс, даром не нужный, воюют в подбрюшье страны, среди таджикских, узбекских, киргизских гор, долин, степей, Чечня ощерилась, особенно после убийства Кадырова (поговаривали – не без участия ненавидевших Рамзана силовиков), недовольна оскудевшей кремлевской кормушкой, а нынче дудки, самим не хватает…, про Дагестан и говорить нечего – что ни день, то теракт… Опять в ходу разговоры о распаде все хуже управляемой страны, и ладно бы только разговоры, но уже и попытки делаются митинги собирать с требованием автономии и больших прав, зачинщиков сажают пачками, а прочих смельчаков дубинками потчуют, водометами, щитами полицейскими c мощными электрошокерами. Бьют беспощадно…
Зато хохлы молодцы, выскреблись из ямы, с Европой торгуют вовсю, долги отдают, и гривна не в пример захиревшему рублю, страдальцы донбасские и луганские назад просятся, вот-вот своих уродов-командиров вытурят и ватников не побоятся…
Все последние годы стращали мир и дух патриотический поднимали новой войной, но с кем воевать и где силы взять, когда вокруг, у самых границ наших, крылатые ракеты зловеще застыли и войска натовские отмобилизованы. А без войны как народу объяснишь, почему в говне живем и никак из него вылезть не можем, “ящик”, оказывается, не всесилен, когда со жратвой проблемы, сколько лапшу на уши не вешай, ее не сваришь, ею не накормишь…
В общем, подытоживал Яков Петрович, дивясь собственной отчаянной смелости суждений, – везде клин. Долго так продолжаться не могло, вот и случилось исчезновение. Поможет ли только?..
11
Уходили бесследно, как вода в песок, дни, недели, возбужденная страна жила в лихорадочном ожидании скорых перемен – непременно перемен, ибо по-прежнему жить многие не хотели, менялся тон прессы, в официальных печатных СМИ (а других не осталось) осторожно, словно на пробу можно-нельзя, просачивались статьи, позволявшие хотя бы отчасти усомниться в величии ВВ, ниспосланном свыше: намеками, а иногда и напрямую писалось о неправомерности решений кремлевского бонзы, особенно это касалось страны-соседки, у которой еще девять лет назад нагло оттяпали часть территории и не собирались возвращать, воткнули спицу в тело, образовав долго не рассасывавшийся гнойник. Яков Петрович вспоминал давнюю зловещую шутку дочкиного хахаля: Кремль – самая неприступная из всех преступных крепостей мира… Двойник тогда вызверился, едва не выгнал его из-за стола, за которым кипел спор, затеянный, как обычно, дочерью; теперь же воспринимал это спокойно и почти равнодушно – то ли еще напишут… А писали и о том, что никто иной как сам ВВ споспешествовал превращению страны в осажденную крепость, ведя недальновидную и опасную политику.
Яков Петрович диву давался, с какой необыкновенной легкостью, граничившей с щекочущей самолюбие радостью дозволяемого, начинали вести себя прежде лояльные, послушные, боязливые, выслуживавшиеся перед властью издания. Следовательно, им разрешили, делал незамысловатый вывод, без такого соизволения держали бы рот на замке, как прежде.
Потихоньку росло количество статей, чьим объектом становился впадающий в немощь Хозяин, чья сила утекала, как спертый воздух из проколотой камеры футбольного мяча, а вместе с воздухом в людях, казалось, начинал улетучиваться животный страх. Или так только казалось…
Более всего неистовствовали Сети на фоне резко ослабившего путы надзорного ведомства. Посты чехвостили вождя на чем свет стоит, лупили наотмашь, ничего не стесняясь, зубоскалили, насмехались, издевались; Яков Петрович читал и диву давался – сколько же ненависти накопилось… Вспоминали прошлое ВВ, откровенно называемое воровским, бандитским, преступным, приводили факты одни другого хлеще, в сущности, известные – как в свою бытность в мэрии вымогал взятки во время встреч с бизнесменами, рисуя на бумаге пяти-шестизначные цифры со знаком доллара, имел отношения с малышевской преступной группировкой, кроме прочего, поставлявшей приплывающую из Колумбии наркоту, наживался на бартерных сделках: осенью 1991-го, в родном его городе, как в блокаду, начался голод, продуктов не было, взять их было неоткуда, горсовет ввел карточки; спасением виделись эти самые бартерные сделки: мэрия предоставляла частным компаниям право на вывоз за рубеж нефтепродуктов, металлов, хлопка, леса, эти компании обязались на вырученные средства закупить и привезти жратву на сто с лишним миллионов долларов, но деньги ушли и осели где и у кого положено, продукты же в нужных объемах так и не появились; и тогда будущий ВВ пригнал гуманитарные грузы – несколько десятков тонн мясных собачьих консервов, и угроза белкового голода на какое-то время отдалилась; кто уж ел собачью пищу, неизвестно, скорее всего, консервы добавкой легли в фарш для котлет, макароны по-флотски и в иные блюда общепита.