– Да.
– Значит, в конце концов он бы все-таки улизнул.
– Нет.
– Не улизнул? Он же все предусмотрел, так ведь?
– Они никогда не могут все предусмотреть.
– Кто – они?
– Убийцы. Ллойд забыл о такой очевидной вещи, как отпечатки пальцев.
– Вы что, хотите сказать, что он все это делал без перчаток? Никогда не поверю!
– Конечно в перчатках. На вещах, которых он касался в купе, не было найдено ни одного его отпечатка. Только он забыл, что в купе были вещи, которые он держал в руках раньше.
– Какие?
– Документы Шарля Мартина, Евангелие и французский роман. – Грант постучал пальцами по конверту, лежавшему на столе. – Они сплошь покрыты отпечатками пальцев Ллойда. Они никогда не могут предусмотреть всего.
Глава пятнадцатая
– Вы выглядите прямо как жених, – радостно улыбаясь, заявил Уильямс утром в понедельник, тряся руку Гранта.
– Ну тогда, наверное, мне стоит поторопиться, чтобы меня обсыпали рисом. Как поживает сегодня ревматизм старика?
– О, кажется, отлично.
– Что он курит? Трубку? Или сигареты?
– Трубку.
– Тогда я лучше пойду к нему, пока барометр стоит на «ясно».
В коридоре он столкнулся с Тедом Ханной. Они поздоровались, и Ханна спросил:
– Где это вы напоролись на Арчи Брауна?
– Он пишет эпическую поэму на гэльском в отеле неподалеку от того места, где я жил. И его «вороны», кстати, это иностранные рыбачьи лодки.
– Да-а? – протянул Ханна, проникаясь интересом к теме. – Откуда вы знаете?
– Они столкнулись на одной вечеринке. Знаете, старое как мир «хочешь-сигарету-нет-нет-держи-ка».
– И конечно, это были не сигареты?
– Естественно. Я залез к нему в карман во время одного тура большой цепочки, а во время следующего положил все обратно.
– Не хотите ли вы сказать, что участвовали в деревенских танцах?
– Вы удивитесь, если я расскажу, что я делал. Я и сам немного удивлен.
– Отпуск пошел вам на пользу, – сказал Ханна. – Никогда не видел, чтобы вы так сияли. Ну просто слышно, как вы мурлычете.
– Как говорят далеко на севере, сам король мне не брат, – ответил Грант. И так он себя и чувствовал.
Он был счастлив не потому, что написал отчет, который собирался вручить Брюсу, и даже не потому, что снова чувствовал себя совершенно здоровым; он был счастлив от того, что юный Каллен сказал ему этим утром в аэропорту.
– Мистер Грант, – сказал Тед, торжественно вытянувшись, как хорошо воспитанный мальчик, который произносит маленькую прощальную речь, – я хочу, чтобы вы знали. Я никогда не забуду, что вы сделали для меня и для Билла. Вы не можете вернуть мне Билла, но вы сделали кое-что более замечательное: вы дали ему бессмертие.
И действительно он сделал это. Пока пишутся и читаются книги, Билл Кенрик будет жить; и сделал это он, Алан Грант. Билла Кенрика похоронили, предав забвению, а он, Алан Грант, вытащил его на свет и поместил на подобающее ему место как открывателя Вабара.
Он отдал свой долг мертвому юноше из купе Б-Семь.
Брюс дружелюбно приветствовал Гранта, сказал, что тот хорошо выглядит (что не имело никакого значения, потому что то же самое он говорил и при их последней встрече), и предложил ему ехать в Хэмпшир по только что поступившему вызову хэмпширской полиции.
– Ладно, только если вы не против, сэр, я бы хотел сначала сдать дело об убийстве Кенрика.
– Какое дело?
– Вот мой письменный отчет о нем. – И Грант положил перед Брюсом аккуратную стопку листков-четвертушек – плод приятно проведенного дома воскресенья.
И когда он клал на стол отчет, он с удивлением и каким-то неясным чувством припомнил, что собирался положить перед Брюсом не его, а рапорт об отставке.
Какие странные идеи приходят человеку в голову во время отпуска. Он собирался в отставку, собирался стать фермером-овцеводом или чем-то вроде, собирался жениться. Что за странная идея. Что за невероятно странная идея.