Глава 33. 88 часов, 74 минуты
КОЙОТЫ ДО УТРА скреблись в дверь. Сэм, Квинн и Эдилио укрепили её всем, чем только можно было. Оставалось надеяться, что какое-то время она продержится.
– Они по-прежнему снаружи, – сказал Сэм.
– А мы по-прежнему внутри, – заметила Лана.
– Сэм, как думаешь, ты сможешь… ну, в случае чего? – спросила Астрид.
– Понятия не имею, – признался он. – Не исключено. Чтобы проверить, мне надо выйти. Конечно, если получится, тогда всё отлично. А вот если нет…
– Кому ещё пудинга? – спросил Квинн, пытаясь разрядить атмосферу.
– Лучше пока оставаться здесь, – высказала своё мнение Астрид. – Они не смогут пролезать в дверь все разом, им придётся протискиваться по очереди. Ведь так тебе будет легче, Сэм?
– Ага, отчасти. Квинн, положи мне ещё пудинга, – он протянул свою оловянную кружку.
Через несколько часов койоты устали ломиться в дверь, и оказавшиеся в ловушке пленники смогли поспать. Спали попеременно, оставляя двоих дежурных.
Небо посветлело, став перламутрово-серым. Видно было плоховато, однако Эдилио сумел отыскать в стене дырку от выпавшего сучка, через которую был виден двор.
– Их там около сотни, – доложил он.
Лана, закончив зашивать очередную прореху на шортах, встала, оглядела себя и сказала:
– Следовательно, собралось несколько стай.
– Откуда тебе это известно? – Астрид зевнула и сонно потёрла глаза.
– Я успела кое-что узнать о койотах. Если мы видим сотню, значит, на самом деле их тут собралось по меньшей мере две сотни. Остальные где-нибудь охотятся. Койоты охотятся день и ночь, – она опять села и вновь принялась за шитьё. – Они чего-то ждут.
– Но чего?
– Я не слышу Вожака. Наверное, смылся куда-то. Вероятно, они ждут его возвращения.
– Рано или поздно им надоест нас стеречь, разве нет? – предположила Астрид.
– Нормальным койотам надоело бы. Этим – вряд ли, – покачала головой Лана.
Где-то раз в час Сэм или Эдилио проверяли двор, но койоты оставались на месте.
Вдруг снаружи донеслось дружное радостное тявканье. Патрик вскочил и зарычал. Лана зажгла фонарик, Сэм метнулся к «глазку».
– У них огонь! – воскликнул Сэм.
Лана отпихнула его в сторону и приникла к отверстию.
– Вожак пожаловал, – сообщила она. – У него в пасти – горящая палка.
– Это не палка, – поправил Сэм. – Это факел. Такое в пустыне не найдёшь. Смотри, он пылает только с одного конца, палка уже давно бы сгорела. Нужен был кто-то с руками, чтобы соорудить эту штуку и всучить койоту.
– Мрак, – выдохнула Лана.
– Наша хижина вспыхнет как спичечный коробок, – сказал Сэм.
– Я не хочу сгореть заживо, – крикнула она. – Мы должны выйти и попробовать договориться с Вожаком.
– Ты же сама сказала, он убьёт нас, – напомнила Астрид, прикрывая ладонями уши Пита.
– Я нужна им живой, они хотят, чтобы я научила их хитростям человека, так приказал Мрак. Им нужна я, а не моя смерть.
– Ну, попытайся, – предложил Сэм.
– Вожак! – закричала Лана. – Вожак!
– Он тебя не услышит.
– Он – койот. Он слышит мышь, шебуршащую в своей норке за пятьдесят футов от него, – фыркнула Лана и возвысила голос до визга. – Вожак, Вожак! Я сделаю всё, как ты хочешь!
– Он у двери, – прошептал Сэм, посмотрев в «глазок».
– Вожак, не надо, – взмолилась Лана.
– Остальные уходят.
– О, господи!
– Дым, – вскрикнул Эдилио, указывая лучом фонарика на щель у порога.
Лана, схватив золотой слиток, принялась колотить по доскам, которыми они забили дверь. Эдилио вцепился в её руки.
– Ты чего? Заживо сгореть хочешь? – рявкнула она, и Эдилио отошёл. – Мы выходим! Выходим!
Отодрать доски оказалось не легче, чем прибить. Из-под двери показался жёлтый язычок. Сэм отшатнулся от своего наблюдательного поста:
– Огонь!
– Я не хочу сгореть, – простонала Лана.
– Убивает не огонь, убивает дым, – прошептал Сэм, обернувшись к Астрид. – Должен же быть какой-то выход.
– Тебе он известен, – ответила она.
В щели и швы задней стены хижины уже пробивалось пламя. Лана продолжала колотиться в дверь. Под стропилами начал собираться дым. Хижина занялась почти мгновенно. Жар быстро становился невыносимым.
– Помогайте! – крикнула Лана. – Мы должны выйти отсюда.
Эдилио подскочил к двери и тоже взялся за доску. Сэм склонился к Астрид, обнимавшей Пита, и поцеловал её в губы:
– Не дай мне превратиться в Кейна.
– Я присмотрю за тобой, – ответила она.
– Договорились. Ребята, отойдите от двери, – скомандовал Сэм, но Лана с Эдилио его не услышали, в хижине стало слишком шумно.
Пришлось вырвать из руки девочки золотой слиток.
– Ты чего?! – завизжала та.
– С помощью своей силы ты спасла меня от смерти. Настала моя очередь.
Лана, Эдилио и Квинн отпрянули от двери.
Сэм зажмурился. Гнев – это просто. У Сэма имелась масса поводов для гнева. Однако по какой-то неведомой причине ему не удавалось представить ни Вожака, ни даже Кейна. Почему-то перед глазами вставал образ матери.
Это было глупо, неправильно, несправедливо. Жестоко, в конце концов. Тем не менее, Сэм ничего не мог с собой поделать: пытаясь вызвать в себе гнев, он видел мать.
– Я не нарочно, – прошептал он воображаемой матери и вскинул руки с растопыренными пальцами.
Прогоревшая дверь вдруг распахнулась. Пламя и густой, удушающий дым были повсюду. И в это пекло, в эту огненную круговерть, прыгнул койот размером с немецкого дога. «Теперь будет полегче», – мелькнула у Сэма мысль.
С кончиков пальцев сорвался сноп белого с зеленцой света, и койот рухнул на пол. В его теле была прожжена дыра дюймов в восемь. Новый разряд, словно тысяча разом сработавших фотовспышек, – и передняя стена хижины взорвалась.
Неожиданно образовавшийся вакуум отчасти поглотил пламя, и пленники получили передышку. Сэм схватил Астрид за руку, та, в свою очередь, – потянула за собой Пита. Остальные, стряхнув оцепенение, бросились за ними.
Они выскочили из хижины, а им навстречу повалили койоты: опасная, зубастая волна с холодными, целеустремлёнными глазами.
Сэм выпустил ладонь Астрид, поднял руки, и вновь полыхнул свет. Десяток подожжённых койотов либо свалились замертво, либо с визгом кинулись бежать, как рассыпавшиеся в предрассветной мгле искры.
– Вожак! – предостерегла Лана хриплым от клубящегося вокруг дыма голосом.
Девочка опиралась на руку Эдилио. Они уже покинули горящую хижину, но ещё не добрались до газона. Крыша лачуги обрушилась, стены сложились, и вся она превратилась в костёр. Рыжий свет падал на сотню жадных, непроницаемых собачьих морд с белеющими зубами и сверкающими глазами.
Вперёд вышел Вожак и встал напротив Сэма. Шерсть – дыбом, во взгляде – ни капли страха. Койот громко тявкнул, и вся стая, как единое существо, яростно ринулась на приступ.
Сэм поднял руки над головой. Ударили лучи ослепительного, зеленовато-белого света. Шерсть койотов, шедших первыми, загорелась, и они кинулись наутёк, в ужасе расталкивая своих братьев и сестёр, сея меж ними панику. Стая развернулась и бросилась врассыпную. Вожак мигом утратил своё бесстрашие, ему оставалось лишь бежать в хвосте своей разбитой армии. От тлеющей шерсти койотов запылал сухой кустарник.
Сэм уронил руки. Астрид подбежала к нему.
– Ну, ты даёшь, парень, – благоговейно пробормотал Квинн.
– Думаю, они не вернутся, – сказал Сэм.
– Куда теперь, старик? – спросил Эдилио.
Вокруг лежала пустыня, совершенно чёрная на фоне горящей хижины. Сэму хотелось плакать. Прежде он понятия не имел, что в его сердце столько злобы. Ему сделалось противно. Ведь мама старалась ради него, он не должен ни в чём её винить. К горлу подступила тошнота.
Астрид, поняв, что он не может заговорить, сказала:
– Мы же возвращались в Пердидо-Бич, так? Вот и пойдём туда, посмотрим, что можно исправить.
– Ага, а Кейн просто отойдёт в сторонку, – хмыкнул Квинн. – Мол, нет проблем, расслабьтесь, чуваки.
– Я и не говорю, что всё пойдёт как по маслу, – возмутилась Астрид. – Нас ждёт драка.
– Нет, – покачал головой Эдилио. – Не драка. Война.
– Скоро рассвет. Тогда и разглядим, – сказал Дрейк.
– Что ты собрался там разглядывать? – взвизгнул Панда. – Вокруг голая пустыня.
– Кейн утверждает, что они, скорее всего, пойдут вдоль барьера, чтобы не заблудиться.
– То есть, он считает, что Сэм вернётся? – боязливо уточнил Панда.
Он всё ещё распускал сопли из-за вывихнутой лодыжки, и толку от него было чуть, поэтому Дрейк прихватил двоих из «Академии». Один – толстый китайчонок по прозвищу Пузан, из мелкой шпаны, с какой Дрейк обычно дела не имел. Пузан безумолку болтал, хвастаясь концертами, на которых побывал, и «звёздами», с которыми встречался. Его отец работал импресарио в Голливуде. Если, конечно, Голливуд до сих пор существовал.
Второй была худенькая чернокожая девчонка по имени Луиза, умевшая водить машину. Панда сесть за руль не мог, пришлось взять её.
После исчезновения Эндрю Кейн, Диана и их шизанутый ботан Джек отправились разбираться с Фредерико и восстанавливать контроль над школой. Дрейка же послали на поиски Сэма.
И ему сильно не понравилось это задание. Хотелось спать, а вокруг была сплошная пустыня, тёмная, хоть глаз выколи. Ну, и как тут искать Сэма, даже если он топает вдоль барьера? Однако когда Дрейк спросил об этом Кейна, тот ответил:
– Дорога уходит вверх, на самый Загривок. Помнишь, школьную экскурсию на эту гору? Оттуда будет всё, как на ладони.
И вот, несмотря на мрак и то, что Луиза была далеко не таким аккуратным шофёром, как Панда, под нытьё самого Панды и трескотню Пузана, они одолели горную дорогу и остановились на смотровой площадке.
Из долины доносился вой койотов. Пузан принялся распинаться о встрече с Кристиной Агилерой, и Дрейк пригрозил дать ему в лоб, если он немедленно не заткнётся. Внутри у него всё кипело от злости. Застрял тут, у чёрта на рогах вместе с идиотами. Ни еды, ни лимонада, только бутылка воды.