– Господи Боже! Как взрыв! – воскликнул сэр Уолтер, и действительно, это единственное слово, которым можно было описать ту поистине сверхъестественную энергию, с которой один человек сумел посеять смерть и разрушение одновременно в трех углах треугольника.
Уилсон тем временем уже кое-как поднялся на ноги и снова бросился к окну с револьвером в руках. Он дважды пальнул внутрь, и клубы порохового дыма скрыли его, но топот ног и грохот опрокинутого стула дали понять, что неустрашимый лондонец все же сумел ворваться в комнату. Однако за этим наступила неожиданная тишина, и сэр Уолтер, приблизившись к окну через рассеивающееся облако дыма, заглянул внутрь пустотелой старинной башни. Кроме Уилсона, который озирался вокруг, там никого не было.
Внутри башня представляла собой единое пространство, совершенно пустое, если не считать простого деревянного стула и стола, на котором лежали перья, стояли чернильница и свеча. На высокой стене, примерно на середине, под верхним окном из стены торчала грубая деревянная платформа, маленькие хоры, похожие, скорее, на большую полку. К ним вела приставная лестница, и они казались такими же голыми, как сама стена. Покончив с осмотром помещения, Уилсон подошел к столу и стал разглядывать лежащие на нем предметы. Потом указал длинным пальцем на открытую страницу большой записной книжки. Тот, кто писал, явно неожиданно оторвался от своего занятия – последнее слово было не дописано до конца.
– Действительно, как взрыв, – наконец промолвил Уолтер Кэри. – И смотрите, как будто сам преступник взорвался. Только каким-то образом он подорвал себя, но не тронул самой башни. Он скорее лопнул, как мыльный пузырь, чем взорвался, как бомба.
– Зато он тронул вещи куда ценнее, чем башня, – хмуро откликнулся Уилсон.
Они долго молчали, потом сэр Уолтер серьезным голосом произнес:
– Мистер Уилсон, я не сыщик, так что теперь, после этих печальных событий, вам придется взять на себя руководство этой частью расследования. Все мы сожалеем о том, что случилось, но я хочу сказать, лично я не сомневаюсь: вы сумеете продолжить работу. Что, по-вашему, нам теперь нужно?
Уилсон как будто уже справился с потрясением и выслушал сэра Уолтера с вежливым вниманием, какого до сих пор за ним не водилось. Он кликнул нескольких полицейских, чтобы вместе с ними тщательнее обыскать башню, остальным приказал рассредоточиться и заняться поисками снаружи.
– Я думаю, – сказал он, – во-первых, нужно внимательнейшим образом здесь все осмотреть. Он просто физически не мог уйти отсюда. Наверное, бедный Нолан приплел бы сюда свою банши и сказал бы, что он мог воспользоваться сверхъестественными силами. Но меня не интересуют бестелесные духи, когда я имею дело с фактами. А среди фактов у меня пустая башня с лестницей, стул и стол.
– Спириты, – с улыбкой промолвил сэр Уолтер, – возразили бы вам, что духи могут найти не одно применение столу.
– Разве что те спириты, которые… у которых на столе стоит что-нибудь спиртное… В бутылке, – ответил Уилсон, и уголок его бледных губ пополз в сторону. Это только здесь люди, накачавшись своим ирландским виски, могут верить в такие вещи. По-моему, этой стране немного не хватает образования.
Тяжелые веки Хорна Фишера задрожали в слабой попытке приподняться, как будто его задел высокомерный тон следователя.
– Ирландцы слишком верят в духов, чтобы верить спиритам, – негромко, врастяжку произнес он. – Они слишком много о них знают. Если вам нужна простая детская вера в привидения, поезжайте в свой любимый Лондон.
– Ничего мне не нужно, – отрезал Уилсон. – Я просто хочу сказать, что имею дело с вещами намного проще, чем ваша простая вера: стол, стул и лестница. Итак, вот что я хочу сказать о них для начала. Все они сделаны из дерева, причем довольно грубо. Но стол и стул выглядят новее и еще более-менее чистые. Лестница вся в пыли, а под верхней ступенькой еще и паутиной обросла. Это говорит о том, что первых два предмета он недавно взял в каком-нибудь коттедже, как мы и предполагали, а лестница испокон веку стоит в этом гнилом, пыльном сарае. Может быть, она была тут еще при его первых владельцах. Фамильная собственность ирландских королей, оставшаяся в этом великолепном замке.
Снова Фишер посмотрел на него из-под полуопущенных век, но, похоже, ему было просто лень что-то говорить, и Уилсон продолжил излагать свои мысли.
– Далее. Совершенно очевидно, что в этом месте только что произошло нечто очень странное. Я готов ставить десять против одного, что все это каким-то образом связано с этим конкретным местом. Кто знает, может, он пришел сюда именно потому, что только здесь мог воплотить свои планы. Вряд ли эта башня могла чем-то иным привлечь его. Однако нам известно, что он давно знал о существовании этого места. Говорят, башня даже когда-то принадлежала его роду, так что, мне кажется, все указывает на какую-то особенность в ее конструкции.
– По-моему, весьма убедительно, – сказал сэр Уолтер, который слушал очень внимательно. – Но что бы это могло быть?
– Теперь еще раз обратите внимание на лестницу, – продолжил сыщик. – Здесь это единственный старый предмет мебели, и именно на нее я, как истинный кокни, обратил внимание в первую очередь. Но внутри башни есть и еще кое-что. Эта платформа наверху. Она похожа на место для всякой рухляди, хотя никакой рухляди там нет. Насколько я вижу, она совершенно пуста, как и все остальное здесь. Короче говоря, я не понимаю, зачем к ней нужно было приставлять лестницу. Раз уж внизу я не вижу ничего необычного, может быть, нам стоит заглянуть наверх?
Он энергично соскочил со стола, на котором сидел (единственный стул был предоставлен в распоряжение сэра Уолтера), и проворно вскарабкался по лестнице на платформу. Вскоре за ним последовали и остальные. Последним поднялся мистер Фишер, причем с совершенно безразличным видом.
Однако на этом этапе их постигло разочарование. Уилсон быстро изучил всю платформу, точно терьер, засовывая нос в каждый уголок, после чего облазил весь потолок, при этом сильно напоминая большую муху, но примерно через полчаса они вынуждены были признать, что на след напасть так и не удалось. Секретарь сэра Уилсона выглядел так, будто его все сильнее и сильнее одолевала неуместная сонливость. Если по лестнице он поднялся последним, то теперь ему, похоже, не хватало энергии даже на то, чтобы спуститься вниз.
– Ну же, Фишер! – крикнул ему снизу сэр Уолтер, когда все снова стояли на полу. – Я уже начинаю думать, не стоит ли разобрать всю эту башню, чтобы узнать, из чего она сделана.
– Сейчас. Еще минуту, – отозвался голос с платформы у них над головой, очень похожий на подавленный зевок.
– Что вы там застряли? – нетерпеливо спросил сэр Уолтер. – Вы там что-то увидели?
– Э-э-э, да. Некоторым образом, – ответил сонный голос. – Хотя вот теперь вижу совершенно отчетливо.
– Что вы там увидели? – резко спросил Уилсон, который уже снова сидел на столе и беспокойно постукивал каблуками.
– Человека, – отозвался Хорн Фишер.
Уилсон слетел со стола, как будто его столкнули.
– Что значит «человека»?! – воскликнул он. – Какого человека вы там могли увидеть?
– Я его вижу в окно, – умиротворенно произнес секретарь. – Он идет к нам по равнине. Через поле, прямиком к башне. И явно намерен наведаться сюда. Судя по тому, на кого он похож, нам бы стоило встретить его у двери. – С этими словами секретарь неспешно спустился по лестнице.
– На кого же он похож? – оторопело повторил сэр Уолтер.
– Я думаю, этот тот, кого вы называете принцем Майклом, – совершенно спокойно отозвался мистер Фишер. – Я даже уверен, что это он. Я видел его портреты на полицейских объявлениях.
В башне воцарилась мертвая тишина. Обычно работающий спокойно и уверенно мозг сэра Уолтера как будто завертелся колесом.
– Черт возьми! – наконец взорвался он. – Да если бы даже он лопнул так, что его унесло отсюда на полмили, если бы он каким-то чудом улетел из этой башни, даже не промелькнув ни в одном из окон, да еще остался живым и невредимым настолько, чтобы разгуливать по полям, какого дьявола ему понадобилось бы возвращаться сюда?! Убийцы вообще-то не возвращаются так быстро на место своего преступления.
– Он пока еще не знает, что это место его преступления, – ответил Хорн Фишер.
– Что вы несете? Он, по-вашему, что, настолько рассеян, что мог забыть об этом?
– Ну, дело в том, что он не совершал здесь преступлений, – сказал Фишер, подошел окну и выглянул наружу.
Снова наступила тишина, а потом сэр Уолтер уже спокойным голосом произнес:
– Что вы придумали, Фишер? Вы догадались, как он мог незаметно выйти из окружения?
– Он не выходил из окружения, – ответил стоявший у окна человек, не поворачивая головы. – Не выходил, потому что не был внутри. Его даже не было в башне, по крайней мере, когда мы ее окружали.
Тут он развернулся и прислонился к стене у окна, но, несмотря на его обычный безразличный вид, им показалось, что лицо его, которое оставалось в тени, было чуть бледнее обычного.
– Я начал о чем-то таком догадываться еще до того, как мы подошли к башне, – сказал он. – Вы заметили, как вспыхнуло или дрогнуло пламя свечи, перед тем как погасло? Я был почти уверен, что это была последняя вспышка огня, которая бывает, когда свеча догорает до конца. А потом я вошел сюда и увидел вот это.
Он указал на стол, и у сэра Уолтера перехватило дыхание. Он мысленно обругал себя за слепоту. Остаток фитиля в подсвечнике явно указывал на то, что она погасла просто от того, что догорела до конца, чем и ввергла его в темноту, по крайней мере, в переносном смысле.
– Тут возникает своего рода математическая задача, – продолжил Фишер, в своей ленивой манере обведя взглядом голые стены, точно там висели невидимые диаграммы. – Человеку, находящемуся в третьем углу, не так-то просто увидеть остальных два, особенно если они находятся у основания равнобедренного треугольника. Прошу прощения, если это звучит как лекция по геометрии, но…