м вкусом.
Оливер улыбнулся.
– Может быть, я надену завтра футболку с группой Pearl Jam[3] в твою честь.
Я деланно простонала и рассмеялась. Но когда я обернулась, улыбка исчезла с моего лица. Джейсон ушел.
Я села в машину Марка, которую он с огромной радостью оставил для меня у школы, чтобы затем отправиться на долгую пробежку в сторону дома. Но мне не хотелось ехать домой. Я начала петлять по маленькому прибрежному городку, пытаясь решить, чем заняться. Мысли о произошедшем не выходили у меня из головы.
Мое будущее висело на волоске, и я должна была взять ситуацию под контроль. Я устала жить как на иголках в ожидании того, что выкинет Джейсон. Нужно было разобраться раз и навсегда, и я была готова. Возможно, если я встречусь с Джейсоном наедине, пока Оливер выясняет отношения с Ливи, он заговорит о моих глазах. Возможно, он ждет меня в своей машине, ждет подходящего момента, когда мы останемся одни. И если мне удастся поговорить с ним, возможно, он расскажет мне, как уговорил Ливи удалить фотографию. Мне просто нужно улучить подходящий момент и остаться с Джейсоном наедине – не у меня дома, потому что там был Марк, и не у него дома, потому что там была его мама.
Я свернула на незнакомую улицу с магазинами сувениров, бутиками и крошечным книжным магазинчиком с кофейней. На углу было небольшое желтое здание с огромной витриной, заставленной разноцветными пирожными. Я припарковалась напротив кондитерской и подошла к витрине.
По центру окна пестрела большая наклейка желтой птицы, сидящей на голубом трехъярусном торте с названием кондитерской. Казалось, название вылетает из клюва птицы: «Сладко-сладко!» Ниже были подносы с пирожными – капкейками, брауни и именно тем, что я искала: огромными печеньями с M&M’s. Каждое было больше моей ладони. Они были уложены высокими горками на ярко-голубом подносе. Я улыбнулась. В детстве Джейсон любил печенье с M&M’s и всегда просил маму испечь их. В моей голове появился план: зайти в кондитерскую и позвонить с их телефона Джейсону. Я скажу ему, что мне очень захотелось сладкого и поболтать с кем-нибудь. Друзья ведь могут встретиться за чашкой кофе воскресным вечером, верно?
Я открыла дверь, и на входе прозвенел маленький колокольчик. Здесь пахло сахаром и ванилью, и мне показалось, что я дома. Я изучила небольшой магазинчик, пытаясь понять, что такого притягательного в нем было. Ярко-желтые стены, витрина с прелестными пирожными, несколько черных металлических столов и стульев с разноцветными подушками, полки, заставленные свечами и всевозможными баночками с кондитерскими посыпками: все это выглядело мило, но не напоминало мне о прошлом. Затем я обратила внимание на музыку. Из колонок у кассы доносилась Little Bitty Pretty One Терстона Харриса. В моей голове мелькнуло воспоминание, как я и мама Джейсона танцевали на кухне под эту песню. Я улыбнулась и начала отбивать ритм ногой. На долю секунду мне пришла в голову странная идея: позвонить со своего телефона Джейсону и спросить, помнит ли он тот день. В этот момент в кондитерской заиграла другая песня, одна из моих любимых – Twistin’ the Night Away Сэма Кука. Эта песня всегда вызывала у меня желание потанцевать. Я начала покачивать бедрами в такт, пока ждала, что на кассу вернется сотрудник.
Я окинула взглядом витрину и заметила поднос с черно-белым печеньем, идеально уложенным в два ряда. И замерла. Это было любимое печенье моей мамы. Я помню, как впервые попробовала их, когда она привезла коробку из своей поездки в Нью-Йорк. Мне было девять. Мы собрались за кухонным столом, мама налила мне стакан молока. Она рассказала мне о глазури и помадке, о том, что это печенье напоминало скорее пирожное и самое вкусное всегда немного отдает лимоном. Где бы я ни жила все эти годы, я всегда покупала черно-белое печенье, если видела его, но оно никогда не было таким вкусным, как в первый раз. Стоило признать, это печенье выглядело потрясающе.
Я подошла к витрине. В этот момент раздался легкий скрип двери, которая вела на кухню (и скорее всего на улицу). Прежде чем я успела повернуться на звук, громкий звон заглушил песню Сэма Кука. Я увидела два металлических противня на полу, разбросанное повсюду белое печенье и очень удивленную маму Джейсона.
Восемнадцать
Мама Джейсона прикрыла рот дрожащей рукой.
– О Боже…
«Урок № 6: всегда контролируй ситуацию». Я подошла к ней, чтобы она увидела мои карие глаза.
– Простите, я не хотела напугать вас. Я просто…
Дверь, ведущая на кухню, снова скрипнула, и на пороге показался Джейсон.
– Мама? Что… – Он замолчал, заметив меня. Что-то вспыхнуло в его глазах. – Привет.
Мама перевела взгляд с меня на Джейсона. Она показала на меня рукой.
– Ты…
– Слоан, мы на секунду отойдем, – вмешался Джейсон. Он взял маму за руку и вывел ее из зала.
Я подождала, пока они скроются на кухне, и, переступая через разбросанное печенье, подбежала к двери. Мне хотелось узнать, о чем они говорят.
– Это же… – Несмотря на потрясение, голос мамы Джейсона был таким же нежным, как всегда.
Джейсон быстро ответил:
– Нет.
– Но она выглядит, как…
– Не надо, – отрезал Джейсон.
– Что не надо? Она – точная копия…
– Не надо, – еще резче сказал Джейсон. – Ты пообещала, что никогда не произнесешь ее имя.
– Джейс, перестань.
– Это не она, – расстроенно вздохнул Джейсон. – Я знаю, они похожи. Я тоже сперва решил, что это она. Но у этой девочки карие глаза, другое имя, нет родинки на шее, и ее мама жива.
Я вздрогнула. У этой девочки?
– Я не думала, что ты до сих пор расстроен, – мягко сказала его мама. – Прошло почти шесть лет. Ты должен забыть обо всем, Джейсон.
– Не могу.
Джейсон сказал это так резко, что я невольно попятилась.
– Шесть лет, – повторил он. – И ни одного сообщения. Она могла найти меня, если бы захотела. Но она не сделала этого. Она никогда оглядывалась на прошлое. Я никогда не прощу ее за то, что она так оставила меня.
Я отошла от двери. Можно было порадоваться: Джейсон не заметил моих зеленых глаз. Наверное, он улыбнулся той ночью в отеле, потому что увидел беспорядок на моей голове. Но теперь мне было плевать. Плевать на необходимость быть невидимкой, следовать правилам или контролировать ситуацию. Я просто выбежала из кондитерской, так быстро, как могла.
«Он никогда не простит меня». Я ехала домой, как в тумане, повторяя эти слова вновь и вновь. Все это время я беспокоилась о том, что Джейсон мог узнать меня. Но мне даже в голову не приходило, что он не хотел меня видеть.
«Я должна была уехать в тот же день, когда мы столкнулись в школе». Тогда бы я по крайней мере верила, что он скучает по мне так же, как и я по нему. Это лучше, чем знать, что он меня ненавидит, что я никогда не сравнюсь с девушкой из его прошлого. Я вспомнила слова папы. Единственный урок, который я получила от него: «Плохие вещи происходят, когда ты не следуешь правилам».
Я сделала глубокий вдох и набрала имя в браузере: Джулия Эббот. На экране замелькали тысячи результатов поиска – доктора и учителя, видео и блоги, но я искала совсем другое. Лишь на четвертой странице была статья из газеты моего родного города.
Я нажала на ссылку, и у меня перехватило дыхание. На экране компьютера появилась фотография моей мамы. Эта фотография была сделана летом. Ее светлые волосы слегка выгорели от июльского солнца, а на лице было больше веснушек, чем обычно. Я проверила, что рядом никого нет, и как можно быстрее пролистала статью.
На меня обрушился поток слов: автокатастрофа, пожар, похороны, закрытый гроб. Я вздрогнула. Марк сказал мне, что агенты распространили выдуманную историю, чтобы никто не узнал об убийстве моей мамы. Случайная смерть была более простым объяснением нашего внезапного исчезновения из города. Нам бы не пришлось оставаться в ожидании расследования. Но я не знала, что агенты «выбрали» автокатастрофу.
– Что ты делаешь? – прошептал мой папа. Через мгновенье улыбающееся лицо мамы исчезло.
Он очистил историю поиска и выключил компьютер. Затем он схватил меня за рукав толстовки и толкнул в сторону библиотечных шкафов с книгами.
– Господи, Элиз!
Я вздрогнула. Ненавижу, когда папа называет меня фальшивым именем. Конечно, порой ему приходится это делать, но мне хотелось, чтобы он придумал что-то более универсальное вроде «Мелочи» Марка.
– О чем ты думала? – спросил папа. Я не знала, что шепот может звучать так резко. – Ты же знаешь правила. Никакого контакта с нашей прошлой жизнью. Плохие вещи происходят, когда ты не следуешь правилам.
– Но все в порядке, – возразила я. – Мы в публичной библиотеке Вайоминга. Нас не найдут.
Папа покачал головой.
– Можно отследить людей по их поисковым запросам в интернете. Ты знаешь об этом. Люди… с которыми мы имеем дело, очень умны.
Меня бросило в жар.
– Именно поэтому я назвала свое ненастоящее имя, когда получала временный доступ к компьютеру. Даже если кто-то отследит мой запрос, он не узнает обо мне.
– А что, если для этого не нужно имя? Забыла, что это публичная библиотека? Урок № 3: ищи скрытые камеры.
Я прикоснулась к капюшону своей толстовки, который скрывал мои рыжие волосы.
– Для этого есть капюшон.
– А как же я? Ты не сообщила мне о своих планах, и у меня нет капюшона. К тому же так ты выглядишь подозрительно. – Папа прислонился к металлическому шкафу и закрыл лицо руками. – Я больше не могу. Прошло уже десять месяцев, это наш пятый город. Ты что, хочешь постоянно переезжать?
– Нет, – прошептала я.
– Если Марк узнает…
Я опустила голову.
– Ты ему расскажешь?
– Я разберусь. – Папа с трудом выдавил слова. – Пойдем, нам пора уходить. Наверное, тебе не стоит сюда возвращаться.