Воспоминания о том, как я стояла над пугающе неподвижным Марком, как ждала, что его грудь начнет подниматься и опускаться, как искала кровь и не могла ее найти, заставили меня вздрогнуть.
Но это не может быть правдой. Конечно, у Марка мог быть бронежилет, о котором я ничего не знала. Но ведь не только я видела его мертвым. В доме были агенты, и не только Кесслер и Диксон. На суде все сказали, что Марк мертв. И я видела лицо Анжело, когда адвокаты упомянули имя Марка. Он не мог подделать свою скорбь.
Все это было бессмысленно.
Прежде чем я понимаю, что делаю, я уже сижу перед компьютером и вбиваю адрес из письма Марка. Я почти уверена, что на экране появится комната для пыток из фильмов ужасов. Но через секунду я хмурюсь. «Ну ладно, это… странно». Я смотрю фотографию за фотографией, пытаясь прочувствовать это место. Тихий стук в дверь возвращает меня в реальность.
– Твоя душевая выглядит гораздо симпатичнее, чем в моем университете, – заявляет Джейсон, когда я открываю дверь.
Он заходит внутрь и подходит к яркой кровати Селесты.
– Правда? Возможно, мне стоило разок проведать парней.
Я стараюсь говорить легко и шутливо, а не как человек, который только что прочитал письмо от умершего человека, но мой голос все выдает.
Джейсон сразу замечает это.
– Что случилось?
Я должна взять вещи и уехать вместе с ним. Просто уйти и забыть об этих письмах. Так бы и случилось, если бы не слово, стучащее в моей голове: ответы.
Я ловлю взгляд Джейсона.
– Нам нужно будет кое-куда заехать.
– Мне это не нравится.
Джейсон вытягивает шею, чтобы рассмотреть небольшое кирпичное здание на противоположной стороне оживленной четырехполосной трассы.
– Поясни еще раз, почему я не могу пойти с тобой?
– Это банк, Джейс. Он набит камерами. А ты не просто так приехал сегодня в кепке. – Я стучу по козырьку его кепки. – Пусть это и не мой университет, лучше нам не попадаться вместе на камеру в день нашего исчезновения.
Джейсон прикусывает губу.
– Но почему в такой развалине? Почему не там? – Он показывает на большое белое здание банка напротив, элегантное и впечатляющее. Если говорить о банках, он выглядит гораздо надежнее, чем тот, в который я направляюсь.
– Не знаю, но именно это я и собираюсь выяснить. – Я наклоняюсь и целую его. Затем я сбиваю рукой его кепку. – Уви…
– Не говори этого.
На лице Джейсона появляется легкая улыбка, но я все понимаю по его жесткому голосу. Он думает, что я скажу то же самое, что сказала в тот день, когда исчезла в первый раз: «Увидимся позже, ладно?».
Я прижимаюсь к нему и вдыхаю его запах.
– Я никуда не уйду, – шепчу я. – Разве только схожу на разведку в банк.
Джейсон фыркает.
Я отстраняюсь и всматриваюсь в эти небесно-голубые глаза. Настало время новой традиции прощания, нового обещания.
– Я скоро вернусь.
Я медленно и уверенно перехожу дорогу и иду по улице. Но мое сердце бьется со скоростью тысячу ударов в минуту. Кепка Джейсона отлично закрывает меня от камер, но руки все равно немного дрожат, когда я открываю одну из двойных дверей банка. Я сжимаю кулаки, пытаюсь унять дрожь, но резко останавливаюсь, когда замечаю вторые двери в метре от меня. На этот раз автоматические.
«Два ряда дверей. Не стоит верить убогому внешнему виду».
Дверь за моей спиной захлопывается. Я успеваю лишь подумать: «Поехали», как дверь передо мной открывается, и я оказываюсь в банке.
Все выглядит как на фотографиях в интернете: длинная стойка высотой по грудь по правую сторону, за которой сидят операторы банка, два больших деревянных стола с парой стульев по левую сторону, две двери в конце зала. На одной нет обозначений, на второй – небольшая табличка с надписью «Сейфовые ячейки».
Я иду по потертому синему ковру к первому свободному оператору. У женщины короткие волосы ярко-рыжего, почти винного цвета и помада в тон.
– Чем я могу вам помочь?
Оператор в следующем окне протягивает бланк о взносе депозита пожилому мужчине с тростью и говорит:
– Увидимся на следующей неделе, Уолтер.
Я делаю глубокий вдох и молюсь, что мои слова не окажутся ошибкой.
– Мне нужно открыть мою сейфовую ячейку.
– Хорошо. У вас есть ключ?
«Ключ? Черт. В письме не было ни слова о ключе».
Когда я просматривала фотографии банка, то решила, что речь шла о сейфовой ячейке. Конечно, я представила, как Розетти выпрыгивает на меня из-за стойки или срабатывает какая-то беззвучная сирена, после чего через минуту в зале появляются мафиози. Я не знаю, как банковский счет мог помочь найти ответы, но, возможно, в сейфовой ячейке было что-то интересное.
– М-м-м, нет.
Рыжая женщина хмурится.
– Вы не можете попасть без ключа. Таковы наши правила. У банка один ключ, второй ключ у вас, и нужны оба, чтобы открыть ячейку.
На долю секунды я задумалась, стоит ли притвориться, что у меня есть ключ, и попробовать взломать ячейку. Затем я смотрю на других операторов и понимаю, почему я в этом банке, а не в том, современном. Всем операторам явно больше пятидесяти. Скорее всего они работают здесь всю жизнь. Это мелкий семейный банк. Банк, который был частью местного сообщества с давних времен. Банк, в котором кассиры знали имена своих клиентов. Банк, в котором можно было уговорить кого-то нарушить правила при определенных обстоятельствах.
– На самом деле мне сказали, что мне не нужен ключ. Что у меня особый случай.
Женщина уже качает головой.
– Не знаю, кто вам это сказал, но…
– Вы не могли бы проверить, пожалуйста? – Я мило улыбаюсь. – Это не займет много времени.
Она недовольно сжимает губы, но годы обслуживания клиентов перевешивают ее раздражение.
– Какой номер ячейки?
В моей голове проносится цепочка вариантов: количество городов, в котором мы жили с Марком, номер нашего дома в Северной Каролине, наши последние телефонные номера. Догадаться невозможно. Я даже не знаю, связано ли это с Марком и сколько цифр в номере ячейки. «Но в письме было сказано, что я знаю, что делать».
Затем все встает на свои места.
– 911.
Единственная цифра в письме.
Сердце выпрыгивает из груди. Женщина вбивает три цифры, пробегает глазами по монитору и снова сжимает губы, на этот раз удивленно.
– Подождите здесь, – отрывисто говорит она и исчезает в соседней комнате.
Прежде чем я успеваю представить, как меня ловят за взлом чужой банковской ячейки, из комнаты выходит пожилая женщина. Ее седые волосы собраны в пучок, а карие глаза сияют за очками в тонкой оправе. Она подходит ко мне, скрещивает руки на груди и восклицает:
– А я все думала, когда же наконец встречусь с вами?
Я расплываюсь в улыбке.
– Когда ваш брат пришел и попросил меня провернуть все это дело, стоит признать, что я, как управляющая банка, отнеслась к его идее скептически.
«Брат?» Мне приходится прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержать бурлящий поток вопросов: как он выглядел? он был один? не показалось ли вам, что ему хочется убивать каждый раз, когда вы упоминали мое имя?
– Но затем он пояснил, что вы были в миссионерской поездке в Африке и строили школы для сирот – для сирот! Конечно, он не мог просто направить ключ вам. И поскольку он собирался в такую же поездку и уехал до вашего возвращения, другого способа передать ключ не было.
«Миссионерские поездки? Кое-кто хорошо все продумал». Я киваю.
– Да, сейчас он в маленькой деревушке в Коста-Рике.
«Похоже на правду, да?»
Но женщина внезапно расстраивается.
– Из его слов я поняла, что вы вернетесь не скоро. Он заплатил столько, что вы можете пользоваться ячейкой много лет. Не уверена, что…
– Мне пришлось уехать гораздо раньше запланированного срока, – выпалила я, пытаясь развеять сомнение женщины. – Из-за несчастного случая.
Она бледнеет.
– Несчастного случая?
– Наши родители устраивали миссионерские поездки для нашей церкви. – Мне приходится говорить дрожащим голосом. – Они были все время в разъездах. Но на пути в аэропорт Гаити они… – Я трясу головой.
Женщина прижимает руки к груди.
– Ах, бедняжка.
– Мой брат только что приехал на Коста-Рику и не хочет уезжать прямо сейчас. Они хотели, чтобы он остался и закончил миссию, понимаете?
Женщина кивает.
– Поэтому я здесь. – Я делаю чересчур протяжный вдох. – Но теперь мне особенно важно получить содержимое ячейки. Вы можете оставить деньги, которые получили от брата. Ничего страшного.
Женщина вбивает что-то на компьютере кассира и виновато смотрит на меня.
– Мы с братом придумали несколько контрольных вопросов, на которые вам нужно сперва ответить. Только так вы получите доступ к ячейке без ключа.
Я с трудом сглатываю, но улыбаюсь.
– Хорошо. Спасибо за вашу работу.
На лице женщины появляется облегчение.
– Хорошо. Наверное, я должна была задать этот вопрос сразу, как вошла сюда. Как вас зовут?
Наверное, этот вопрос покажется легким большинству людей, но когда у вас было столько имен, сколько у меня, все становится сложнее. Как и с номером ячейки, возникает слишком много вариантов. Но затем я вспоминаю, кому было адресовано письмо.
– Слоан Салливан.
– А вашего брата?
Мне хочется сказать «Даки Маркович», но это было бы странно, ведь он мой брат.
– Марк Салливан.
– Какая любимая спортивная команда Марка?
Я улыбаюсь. На этот вопрос я отвечу без труда даже без подсказок.
– Баскетбольная команда Университета Кентукки «Гоу Вайлдкэтс!».
Женщина проверяет ответ и кивает.
– Какое прозвище вы ему дали?
Это я тоже знаю.
– Даки Маркович.
Женщина шутливо качает головой.
– Наверное, за этим прозвищем стоит забавная история.
– В ней замешана сломанная лодка и сбежавшая тележка с хот-догами.
Мы обе смеемся.
– Хорошо, два последних вопроса. Какая из его травм была самой болезненной?